Джейн Фэйзер - Фиалка

Смущенный Хьюго принял ее. «Тэмсии — кто? Неужели у нее нет фамилии?»

— Я в восторге, мисс Тэмсин, — пробормотал он.

— Обещаю не быть помехой на вашем корабле, — продолжала Тэмсин, зловредно сокрушая все планы полковника. — Мы с Хосефой займем одну каюту. Нам не привыкать к неудобствам и тесноте, вам следует это знать. А что касается Габриэля, то он может оказаться очень полезен… разве не так, полковник?

— Вполне возможно, — огрызнулся Джулиан, медленно оправляясь от намека на то, что пострадал от солнечного удара. — Где он?

— Заканчивает дела с купцами, проворачивает пару сделок, — пояснила она. — Я уже говорила, что наш багаж уменьшается на два сундука. Мы продали все штуки ткани и ларец драгоценностей. Осталось только золото и два больших сундука. У вас есть место, капитан, чтобы сложить наши вещи?

— Гром и молния! — проворчал Хьюго, не в силах отделаться от ощущения, что его поймали и крепко держат, как рыбу на крючке.

— Уж лучше вам показать мне, что у вас там такое.

— Тогда пойдем. — Тэмсин оттолкнула стул и энергично вскочила на ноги. — К тому же познакомитесь с Хосефой. Она как раз сторожит наши пожитки.

Хьюго бросил на полковника взгляд, выражавший отчаянное смятение, но полковник и сам выглядел мрачнее тучи.

— Если речь идет о Виолетте, — сказал он, — приходится забыть о благородном обращении. В ней столько же изящества и тонкости, сколько в несущемся стаде слонов.

— Виолетта? — переспросил капитан Латтимер, его смущение уже грозило перейти в панику. — Я так понял, что девушку зовут Тэмсин.

— Да, — ответил Джулиан. — Я потом вам все объясню подробнее. — Он повернулся к Тэмсин; — Ты не можешь исчезнуть на полчаса? Когда Габриэль вернется, попроси его присоединиться к нам.

— Вы собираетесь рассказать капитану все? Если это так, я должна присутствовать при вашем разговоре. — Брови Тэмсин сошлись в сплошную линию. — В конце концов это мой план, и я, конечно, могла бы рассказать о нем лучше…

— Нет, — решительно возразил Джулиан. — Я познакомлю капитана Латтимера с фактами, как сам сочту нужным, а теперь живо отсюда!

Тэмсин, очень уязвленная, прикусила губу. Это было ее предприятие. Конечно, ей следовало бы присутствовать при обсуждении стратегии. Потом ей пришло в голову, что во время путешествия по суше все делалось, как она хотела, но теперь она — гостья на корабле Его Величества и находится под защитой британской армии и флота. В таком качестве она оказалась впервые и, конечно, не должна была вмешиваться и высказывать свое мнение. А полковник лорд Джулиан Сент-Саймон и без того не упускал возможности поставить ее на место, будь это при свидетелях или без.

Грустная мысль. Не говоря больше ни слова, она повернулась и с потерянным видом направилась к дверям, Джулиан наблюдал за ее печальным отступлением. Было странно видеть, что существо с таким огненным темпераментом так легко сразить одним язвительным словом. Ну ничего, пусть привыкает. Он вернулся к своему явно смущенному собеседнику.

— Позвольте еще налить вам, Латтимер.

Утро еще не наступило, и сероватые предрассветные сумерки сочились сквозь маленькое оконце в каюте капитана.

Тэмсин потянулась и повернулась на бок, от ее движений закачался гамак, в котором она лежала. Совсем как в колыбели! Это мягкое покачивание очень успокаивало, и Тэмсин чувствовала, как она вместе с фрегатом скользит по спокойной водяной глади Атлантики. В соседнем гамаке проснулась Хосефа и что-то забормотала.

Но вот покой раннего утра был нарушен громкими пронзительными звуками свистка: боцман возвещал о конце вахты и будил вахтенных, прикорнувших где-то на нижней палубе. По палубам затопали, на трапах и у люков послышались голоса.

— Подъем! Немедленно выполнять приказ! Топот бегущих ног теперь не прекращался, будто накатывая волнами, — это матросы один за другим выбегали на палубы, чтобы сложить свои свернутые и скатанные в узлы гамаки в сети, укрепленные по бортам фрегата.

Проведя на море три дня, Тэмсин привыкла к шумному утреннему ритуалу. Но Хосефа каждый раз ворчала, просыпаясь от этого грохота. Теперь она сидела, ухватившись руками за деревянные бока своей люльки, дико раскачивающейся от каждого ее движения.

— Горе мне! — вздыхала она теперь каждое утро, перед тем как выбрать подходящий момент, чтобы выбраться из раскачивающейся койки и опустить свои объемистые телеса на пол каюты.

— Буэнос диос, Хосефа. — Тэмсин села, ее легкое тело вызвало лишь едва заметную дрожь в канатах, на которых висел гамак.

Послышался громкий стук в дверь, и сквозь дубовые доски до них донесся голос Сэмюэля:

— Горячая вода, миссус!

— Благодарю, сеньор. — Хосефа прошаркала к двери, целомудренно набрасывая на себя все свои шали. Она чуть приоткрыла дверь, в образовавшуюся щелку увидела улыбающегося Сэмюэля и, выхватив из его рук медный кувшин с водой, втащила сосуд в каюту. Хосефе не нравилось путешествие по морю, и она не доверяла морякам.

Тэмсин уже сидела, обняв колени и слегка нахмурив изящно очерченные брови:

— Сегодня ведь понедельник, верно, Хосефа?

— Да, так мне кажется, — ответила Хосефа, наливая воду в миску.

— Это последний понедельник в апреле.

Внизу ее живота образовалось какое-то странное ощущение — будто часть его куда-то проваливалась. Засада Корнише была организована 28 марта. Тогда как раз только закончился ее месячный цикл: она вспомнила, как сидела с веревкой на шее, свернувшись в клубочек, в его хижине, и язвительно благодарила небеса хотя бы за эту дарованную ей милость.

Значит, оно должно было начаться еще пять дней назад. Она потрогала свои груди, ощутив их предательскую болезненность. Ничего. Это было большим риском — три эти восхитительные встречи. Но в первый раз в этом вихревом пламени не было времени рассуждать и думать о последствиях. В Двух других случаях ей не хотелось портить ритм и спонтанность их соединения, проявляя практичность. До сих пор у нее не возникало подобных проблем, но лорд Сент-Саймон не был обычным любовником.

Она убеждала себя, что этот период в ее цикле был относительно безопасным. Деревенские женщины считали, основываясь на преданиях, что самое опасное время в цикле женщины — его середина. Для Тэмсин эти легенды звучали не очень убедительно, казались результатом случайных совпадений. Но надо же было на что-то надеяться.

— Проклятие! — пробормотала она себе под нос. Мрачная, она выбралась из гамака и исчезла в проходе, куда выходила спальная каюта, в тщетной надежде на то, что сейчас узнает, что была не права и опасения ее оказались напрасными.

Надежда не сбылась, и она вернулась в каюту. Может быть, месячные придут сегодня. У нее не всегда они начинались точно в срок, и запоздание в пять дней было не таким уж страшным. Она с яростью растерла тело губкой, будто хотела его заставить вести себя должным образом. Потом надела бриджи и костюм для верховой езды, дававшие ей возможность двигаться свободно и вместе с тем не нарушая приличий.