Джейн Фэйзер - Фиалка

— Боже милостивый, — пробормотала Тэмсин, разглядывая незнакомку в псише [28]в субботу.

Она уже привыкла видеть себя одетой в платья, но легкие батист и муслин, которые она носила до сегодняшнего дня, не подготовили ее к тому образу, который возник перед ней сейчас. Это платье оставляло открытыми ее плечи и руки, а низкий вырез позволял видеть верхнюю часть груди и глубокую ложбинку в середине.

Она редко думала о своем теле, разве что иногда, мимоходом, и без одежды чувствовала себя столь же удобно, как и одетая. Но туалет, рассчитанный на то, чтобы привлечь внимание к определенным частям тела, показался ей почти непристойным, хотя Тэмсин трудно было шокировать. Она припомнила; как Сесиль описывала некоторые свои туалеты, которые носила, когда впервые появилась в свете, и говорила, насколько глубокий вырез был у ее платьев — так, что ткань едва прикрывала соски. Она вспомнила, как смеялась Сесиль, а ее фиалковые глаза плутовато блестели, когда она показывала с помощью веера, как пыталась привлечь внимание к своей груди, хотя со стороны могло показаться, будто она скромно прикрывает ее.

Тэмсин проглотила комок в горле и повернулась к Хосефе.

— Как ты думаешь, Хосефа? Похожа я на Сесиль? Блестящие черные глаза Хосефы обежали ее легкую фигурку с головы до ног.

— Клянусь жизнью, дорогая! — произнесла она, и ее глаза увлажнились. Она улыбнулась и начала суетиться вокруг своей питомицы, наклоняясь, чтобы разгладить юбку и поправить шлейф.

Раздался стук в дверь.

— Можно войти? — спросила Люси, просовывая голову в дверь. — О Тэмсин, — воскликнула она, входя в комнату, — какая вы красавица!

— Чепуха, — отозвалась Тэмсин, слегка покраснев. — Я тощая и смуглая, а волосы мои не по моде коротки.

— Нет, — возразила Люси, качая головой. — Вы совершенно не правы. Вы выглядите чудесно. Какая-то совсем другая… но красивая.

Она повернулась, чтобы критически оглядеть себя в зеркале.

— Минуту назад мне нравилось мое платье, но теперь оно мне кажется будничным и скучным по сравнению с вашим.

— Глупости, — снова возразила Тэмсин, смеясь, — вы напрашиваетесь на комплименты. Стыдитесь, Люси.

Люси смущенно рассмеялась и поправила локон. Она знала, что выглядит хорошенькой и элегантной. «И все же, — подумала она, разглядывая Тэмсин в зеркале, — при виде Тэмсин захватывает дух… может быть, потому, что она такая необычная».

— Ну, если вы готовы, пойдемте вниз. Я уверена, что Джулиан и Гарет уже там, — Идите, — сказала Тэмсин, вдруг почувствовав потребность в одиночестве собраться с мыслями. — Я приду вслед за вами, через несколько минут.

Люси заколебалась, но потом вышла, пожав округлыми кремовыми плечами.

Тэмсин подошла к окну, отдернула занавески и устремила взгляд на лужайку и видневшееся за ней море. Был восхитительный летний вечер, полумесяц луны повис над горизонтом, и в темнеющем небе появились первые бледные звезды.

Сесиль однажды описала ей свое любимое платье. Оно было из серебряных кружев и кремового шелка. Сегодня ее дочь явится перед Седриком Пенхэлланом в платье тех же цветов. Правда, покрой несколько иной. Во времена Сесили носили кринолин и плотно облегающий корсет, ее дочь была одета в платье на чехле, облегавшем фигуру, как паутинка. Но ее фиалковые глаза были такими же лучистыми и глубокими, как у матери, и их блеск оттеняло матовое мерцание платья. И серебристые волосы, и фигура такая же легкая и стройная… Узнает ли Седрик Пенхэллан свою сестру?

Она прикоснулась к медальону, который носила на шее, черпая силу и решительность в образах Сесили и Барона. Они улыбались ей с портрета, спрятанного под изящной филигранной серебряной крышкой. Потом подошла к двери решительным и твердым шагом.

В холле у подножия лестницы Джулиан нетерпеливо ожидал ее. Первые гости должны были появиться с минуты на минуту, и он хотел удостовериться, что с Тэмсин все в порядке и что она не надела на себя рубины и алмазы. Он увидел ее на верхней площадке лестницы и окликнул:

— Поторапливайся, Тэмсин, гости сейчас начнут собираться. Она сбежала к нему вниз, как всегда, оживленная, одной рукой небрежно придерживая юбку с развевающимся сзади шлейфом.

— Прошу прощения. Я не хотела заставить вас ждать. Сияя улыбкой и слегка склонив головку набок, как малиновка, она перепрыгнула через последнюю ступеньку.

— Ну, как вы думаете, милорд полковник? Я выдержу экзамен?

— Бог мой, — выдохнул он тихо.

— Что-нибудь не так? — Ее улыбка потускнела.

— Да, — ответил он. — Дамы не мчатся по лестнице, будто за ними гонятся все дьяволы ада. Вернись и спустись, как полагается.

— О, очень хорошо.

С комическим вздохом Тэмсин снова подобрала юбки и помчалась вверх по лестнице. На верхней площадке она остановилась, повернулась, положив одну руку на перила, и грациозно поплыла вниз, в холл.

Джулиан стоял внизу, положив руку на перила и поставив ногу на нижнюю ступеньку, и наблюдал за ней критически. Изысканное платье не могло скрыть бурлившей в ней чувственности, и сияние глаз усиливалось по контрасту с прозрачностью кожи. Бледные цвета и тонкий материал только подчеркивали ее бьющую через край живость. Ему хотелось схватить ее, прижаться губами к изящному изгибу, в том месте, где граничат шея и плечо, вдохнуть медовый аромат ее кожи, пробежать пальцами по шапочке сверкающих волос…

Ему хотелось предъявить права на нее, держать ее в объятиях, будучи уверенным в своем праве на обладание ею. Ему хотелось объявить об этом праве всему миру.

Когда она приблизилась, он поднес ее руку к губам, как и полагалось приветствовать дам.

— Попытайся не забывать ни на минуту в; течение всего вечера, что ты не должна скакать как жеребенок. — Сент-Саймон выпустил ее руку и отвернулся.

Тэмсин прикусила губу. Она не рассчитывала на комплименты, но было бы славно, если бы он встретил ее чуть поприветливее и не отчитывал, как школьницу.

В течение двух следующих часов, пока дом наполнялся смеющимися и щебечущими гостями, Джулиан наблюдал за ней. Она стояла на верхней ступеньке лестницы рядом с Люси, которая приветствовала всех прибывающих гостей и каждому представляла Тэмсин. Он замечал, против воли восхищаясь ею, что в ее беглой английской речи появился сильный испанский акцент, и это делало ее еще более экзотической и необычной. Он видел, как вокруг нее толпились молодые люди и оглушительно смеялись каждой ее шутке, заглядывая с восторгом и обожанием в ее сияющее лицо. И мужчины более зрелого возраста, пользуясь этим преимуществом, старались прикоснуться к ее плечу и отечески похлопывали по руке, а она улыбалась им и флиртовала напропалую с невинным очарованием, разящим наповал.