Катарина Фукс - Падение и величие прекрасной Эмбер. Книга 1

Но старая маркиза дрожала от ужаса. Ее тревожило и отсутствие сына. А если разбойники подстерегают путешественников и проезжающих на подступах к столице? Всеми этими страхами она непременно должна была поделиться. Поделиться с кем-то близким, кого она знала давно, кому доверяла. Именно таким человеком и была старая кормилица. И маркиза решилась. Она приказала отпереть запертую сыном дверь.

Искренне сочувствуя друг другу, женщины не могли наговориться. Маркиза поведала кормилице о всех своих страхах и тревогах. Обе всплакнули о дочерях. Мать Анхелиты поняла, что маркиза по-прежнему ничего не знает о горном селении, и тоже на всякий случай промолчала.

Отчаянная потребность высказать все наболевшее толкала старую маркизу на безудержную откровенность. Немного поколебавшись, она поведала страшную историю, которая многое прояснила для матери Анхелиты.

Завещание отца заставило Хосе де Монтойя впасть в гнев. Он выгнал нотариуса, разогнал слуг. Мать пыталась успокоить сына, обнимала, говорила нежные ласковые слова, словно маленькому ребенку. Но он бранился и резко отбрасывал ее трепетные руки. Они остались наедине. Обессиленная женщина, сгорбившись, сидела на канапе. Хосе в гневе расхаживал по комнате. Кажется, его раздражал покорный измученный вид матери.

– Сын мой, – снова начала утешать она, – ведь и титул и все достояние рода де Монтойя принадлежат вам. Вы молоды, у вас еще будет многочисленное потомство. Пощадите память об отце… Ведь он думал только о вас. Он так сурово наказал нашу бедную Аниту! – маркиза захлебнулась рыданиями.

– Замолчите! – раздасадованно бросил сын. – Отец и сестра! – иронически повторил он. – Убийца и шлюха!..

Кровь предков взыграла в маркизе. Она поднялась и горделиво выпрямилась.

– Замолчите, вы! – громко и повелительно произнесла она. – Вы не смеете позорить отца и сестру!

Сын взглянул на мать. Ее внушительный вид произвел на него должное впечатление. Пришло отрезвление.

– Я ничего не могу сказать о моей сестре, – начал он уже более спокойно. – Мне дорога память об отце. Но если уж я проговорился, матушка, я не желаю и далее скрывать истину от вас. Да, мой отец – убийца.

Маркиза невольно сделала протестующий жест.

– Не возражайте, матушка. Это так. Я хочу, чтобы и вы знали об этом. Все эти несчастья начались с прихоти короля Филиппа, сделавшего аристократкой свою незаконную дочь от цыганки. Ведь это король Филипп, упокой, Господи, его душу, пожаловал мужу своей внучки, выученику кузнеца, титул маркиза де Монтойя! И я, и Ана, оба мы потомки этих самозванцев, и оттого страдаем!

Мать слушала, помертвев, затем тихо осмелилась возразить:

– Вы не можете оспаривать королевские решения, сын мой!

– Я не желаю оспаривать их, – с горечью отвечал Хосе. – Я только хочу сказать, что ни мой отец, ни я, ни Ана так и не стали людьми подлинно благородного происхождения.

– Каждый знатный род когда-нибудь да начался, – снова осторожно возразила маркиза.

– Но род де Монтойя не должен был начинаться вовсе! И то, что вы сейчас услышите, матушка, пусть укрепит вас в этом горестном мнении. Я расскажу вам то, что поведал мне отец. И поверьте, я буду говорить чистую правду.

Рассказ молодого маркиза заставил его мать вернуться в прошлое. О Боже, в те дни она чувствовала себя такой счастливой! Но оказывается, изнанкой этого счастья служили горечь и преступление.

В тот злополучный день, когда издатель и граф Хайме Кристобаль, желая поиздеваться над Андресом де Монтойя, заманили его в дом, где выступали цыгане, маркиз впервые увидел Кристину Таранто.

Андрес не был донжуаном. Конечно, в его жизни случилось несколько романов с дамами его круга. В ранней юности он даже страдал от неразделенной любви. Ему приходилось бывать и у продажных женщин. Несколько раз заводил он интрижки с замужними простолюдинками. Но все это, в сущности, не меняло течения его жизни. Несмотря на то, что его наставник Рафаэль де Басан баловал его, маркиз, казалось, вырос спокойным и сдержанным. Тем не менее, он знал, какие именно женщины могут ему нравиться. Пышнотелые красотки, уже достаточно опытные и пережившие первое цветение юности. Он не любил женщин умных и острых на язык. И, разумеется, все свои немногочисленные измены он держал в строжайшей тайне от своей супруги. Он относился к ней с искренним уважением. Можно было даже сказать, что он по-своему любил ее.

Он отлично знал, как начинается у него влюбленность. Это всегда было приятно. А теперь он чувствовал себя как-то неловко, словно во всем его теле, мучительно пронзив и душу, засела большая острая заноза.

Более всего мучил его сакраментальный вопрос: неужели в нем действительно заговорила пресловутая цыганская кровь, текущая в его жилах? Неужели именно поэтому он потянулся к этой певице?

Он вновь и вновь анализировал свои чувства, наблюдал за людьми своего круга, и в конце концов пришел к выводу, что он абсолютно неверно оценивает себя. Ему приглянулась цыганка? Ну так что же?! Стоит из-за этого впадать в отчаяние? Сколько аристократов, гордящихся чистотой своей крови на протяжении многих поколений, увлекаются цыганскими певицами и танцовщицами! И у него возникло подобное желание? Надо удовлетворить это желание, только и всего!

Так убеждал себя Андрес де Монтойя. Но какой-то голос из самой глубины его существа немолчно говорил ему, что все эти разумные рассуждения – ложь; что его, маркиза Андреса де Монтойя, просто со страшной скоростью настигает его жестокая судьба. Так настигла она его отца и мать, его бабку, так настигнет и его самого, и даже его детей… Детей?! Боже! Он так гордился своими красивыми и умными детьми, так мечтал о блестящем будущем для них! Неужели всему этому суждено пойти прахом? Нет! Он будет действовать, действовать на свой страх и риск.

Пока самое важное заключалось в том, чтобы никто даже не мог бы заподозрить его в увлечении Кристиной Таранто. Цыганское пение и вправду понравилось Андресу. Понравилась ему и дружба с писателем Кеведо. И было так приятно натянуть нос подлому издателю и злоязычному Кристобалю. Они-то воображали, что смутят гордого де Монтойя, всласть поиздеваются над ним! Так нет же! Андрес де Монтойя не из тех, кого можно поливать грязью! В жилах его недаром течет королевская кровь! Пусть они изнывают от желания увидеть его смятенным, убегающим при первых же звуках гитары, а он назло им будет спокойно слушать; да, слушать, и даже восторгаться, так же как и они, да!

Он еще несколько раз видел Кристину. Ее нельзя было назвать красивой. Жидкие, прилизанные волосы – голову ее не украшал даже тяжелый узел на затылке. Смуглое и, что называется, лошадиное лицо, длинный нос. Небольшие зоркие глаза и редкие ресницы. Кристина казалась прямой противоположностью своему мужу Хуану, настоящему красавцу-цыгану. Но все знали, что Хуан женился на совсем еще девочке Кристине по страстной любви; что эту женитьбу горячо одобрил весь род Таранто; а отец Хуана заплатил за Кристину ее старой тетке огромный выкуп. Ибо если Хуан был красив, то Кристина была прекрасна. Ее голос, ее гибкое тело, вьющееся в танце, были неповторимы и неподражаемы. Чуть ли не с младенчества начали обучать девочку искусству цыганского пения и танца. И к двенадцати годам она сделалась замечательной артисткой. А после замужества и рождения детей ее тело налилось жизненной силой, а ее движения обрели само совершенство.