Моника Маккарти - Неукрощенный

Он сидел на маленьком деревянном стульчике, приставленном к кровати, бархатная подушка которого была еще теплой, и задумчиво смотрел на спящего брата. На осунувшееся, такое родное лицо. Насупленные брови выдавали, о чем он думал. Ранение Алекса потрясло его. Помимо удара по голове, брат был жестоко избит людьми Маккензи. То, что Изабель винит себя в страданиях Алекса, было очень заметно. Все так же задумчиво он запустил пальцы в волосы и откинул их с лица. Тряхнул головой, как будто это могло помочь разобраться с накопившимися мыслями. Рори не знал, кого винить.

Уголки губ приподнялись в смущенной улыбке. Многие боролись за эту сомнительную честь. В дополнение к Изабель и Маргарет Колин тоже вознамерился взять на себя вину за то, что Алекса чуть не убили, а Изабель чуть не изнасиловали. А зная брата, можно было не сомневаться, что Алекс, когда окончательно придет в себя, тоже возьмет на себя всю вину за случившееся в тот день. В тот жуткий день. Он не мог думать об этом и не испытывать приступа тошноты, вспоминая, как ожесточенно билась Изабель, придавленная к земле Мердоком Маккензи, с юбками, задранными к горлу, с разбитым в кровь лицом, с глазами, полными ужаса. Сейчас он понимал, что все могло кончиться хуже. Много хуже. Если бы он со своими людьми не подоспел вовремя, если бы Маргарет и Колин не сумели предупредить их… Им повезло.

Рори намочил салфетку в холодной воде в тазике, отжал ее и положил на лоб Алексу, как делала Изабель перед тем, как покинуть пост против своей воли.

Колин уже вкратце доложил ему о том, что они делали в лесу, но так и не смог внятно объяснить, почему их группа оказалась за стенами замка в прямом противоречии с приказом Рори, не говоря уж о том, как получилось, что они оказались без охраны. Алекс, когда придет в себя, должен будет рассказать больше. Но сейчас Рори хотел услышать объяснения из уст Изабель. Как она попытается оправдать настолько идиотское поведение?

Помимо ярости, он запомнил, как посреди резни ощутил внутреннюю связь с ней. Не раздумывая, она кинулась к нему. Это походило на то, как будто между ними протянулись тончайшие нити, соединяя их друг с другом. Нити настолько тонкие, что их легко можно было порвать, дернув чуть-чуть сильнее. Но можно сделать более прочными, если переплести их с какими-нибудь другими.

Нападение заставило его по-новому взглянуть на растущее чувство к Изабель, от которого он надеялся избавиться во время поездки. Рори не собирался отсутствовать долго, но дела в Эдинбурге заняли больше времени, чем он рассчитывал. В дополнение к визиту к королю, чтобы подтвердить свою лояльность, он продолжил переговоры с графом Аргайллом. Получив от Рори уверения о его намерении заключить союз с кузиной графа Элизабет Кемпбелл, Аргайлл пообещал, что понудит короля решить вопрос о принадлежности Троттерниша. Но король Яков по-прежнему отказывался занять чью-либо сторону, даже после того, что Слит сделал с Маргарет. Это выводило Рори из себя.

Как исполнить свой долг перед кланом, становилось более или менее ясно. Но он также вдруг понял, что зашел слишком далеко в своих заботах о девушке, которой по-прежнему не мог доверять. Первобытная страсть, с которой он среагировал, когда ее попытались изнасиловать, только обнажила глубину этого чувства.

Рори опустил голову. Надо посмотреть правде в лицо. Ничего не изменилось. Его долг перед кланом – жениться на девушке из Кемпбеллов. Изабель не для него. Но в первый раз он задумался: может, есть еще какой-нибудь путь, чтобы покончить со Слитом и вернуть Троттерниш? И чтобы Элизабет Кемпбелл была бы здесь ни при чем.

Рори не переставал размышлять над этим весь долгий вечер. Вечер показался еще длиннее оттого, что пришлось скрывать ото всех удовольствие от присутствия Изабель, сидевшей рядом.

Даже теперь призывный аромат лаванды щекотал нос. Он знал, что, если склонится к ее распущенным влажным волосам и вдохнет, аромат станет еще сильнее. А потом станет еще сильнее, когда он нагнется еще больше и уткнется лицом в изгиб стройной шеи, гладкой, как слоновая кость. А если он опустится еще ниже, вдыхая тепло ее тела… Рори простонал и заерзал на месте, оценив, сколько неудобств может доставлять возбуждение. Это, можно сказать, было постоянным неудобством с того момента, как его невеста появилась здесь.

– Что случилось, Рори? У тебя что-нибудь болит? – Изабель положила пальчики ему на локоть и подняла на него глаза. Во взгляде читалось неожиданное беспокойство.

– Нет, – ответил он чуть-чуть резко. Рори взялся за теплые пальчики – это прикосновение только усилило боль – и осторожно освободил свою руку. – Стукнулся коленкой об стол. И все.

Он снова застонал. «Вот черт, говорю совсем не то». Немедленно ее внимание переключилось на его будто бы ушибленную ногу. Рори перехватил ее руку, потому что, решив прощупать ему ногу, она могла нечаянно наткнуться на то «место», которое доставляло настоящую боль.

– Все в порядке. Небольшой ушиб. Не беспокойся.

– Уверен? Лучше позволь, я немного приподниму шотландку и посмотрю, нет ли синяка. Может потребоваться мазь. Я могла бы втереть ее.

Он чуть не задохнулся. Ох, эти женщины! Сочетание невинности и двусмысленности сводило с ума. Не отпуская запястья, он отстранил ее руку и положил ее ей на колено. Его голос прозвучал принужденно и резко даже для собственных ушей:

– Все. Забудь! – Нужно было поменять тему. У нее на лице появилось особое выражение упрямства, которое он уже хорошо знал. Он чуть не расхохотался. Ее цепкость напомнила ему знакомых мамаш, у которых имелись дочки на выданье. – Лучше скажи, как ты? Отдохнула от бдений возле Алекса?

Он внимательно рассматривал ее. Ванна и отдых сделали свое дело. Она выглядела намного лучше. Волосы снова засияли золотом, очертания губ снова стали мягкими и спокойными, исчезла тонкая сетка морщинок возле глаз, темные пятна, скрытые под кожей, были почти незаметны, если только не разглядывать ее вплотную, как сейчас разглядывал он. Рори не очень удивился, увидев за фасадом невозмутимости следы страданий. Ей пришлось много пережить за эти дни. Конечно, тревога и беспокойство наложили отпечаток. Но он даже немного гордился, глядя, с какой невозмутимостью она держит себя. Пройдя через такое, большинство женщин не вставали бы с постели. Ее же стойкость восхищала.

И все-таки его вопрос заставил Изабель отвлечься. Забота о колене, так смущавшая его, сменилась раздражением, потому что напомнила ей, как ее отлучили от обязанностей сиделки при Алексе. Взгляд стал острым. Сердито нахмурившись, она повернулась к нему, но потом вдруг передумала и улыбнулась мило и застенчиво. Немного наклонив голову, она рассматривала его сквозь длинные ресницы.