Моника Маккарти - Неукрощенный

У Изабель были обязанности перед своей семьей, но в глубине души ей хотелось думать только о себе. Ей хотелось счастья. Хотелось, чтобы Рори принадлежал ей. Но, несмотря на то, что ее не слишком привлекала роль спасительницы клана, Изабель не желала зла своей семье. Она не смогла бы счастливо жить, зная, что ее неудача пагубным образом сказалась на близких ей людях. Изабель отчаянно нуждалась в каком-то другом решении, чтобы помочь своей семье защититься от Маккензи. Нападение Маккензи и на Данвеган, и на Строум могло произойти в любой момент.

Что-то щелкнуло, и в голове забрезжила неясная мысль. Маккензи! Вот ключ к решению проблемы. У ее отца и Маклауда один и тот же враг. Враг моего врага – мой друг. Старое арабское изречение, привезенное с собой еще крестоносцами, могло бы стать единственно верным решением. Она постаралась удержаться, чтобы не слишком довериться вспыхнувшей надежде.

Может, никакого выбора и не придется делать.

Силы Рори примерно такие же, как у дяди. Поэтому, если отец получит поддержку Маклауда, ему не нужен будет Слит. И Изабель не нужно будет предавать Маклаудов, воровать знамя Фей или разыскивать секретный ход, если он вообще существует.

Разум лихорадочно заработал, когда она начала рассматривать возможности. Получится или нет? Это могло бы быть прекрасным решением. Но как склонить к этому Рори? Она не может просто взять и отправиться к нему с таким предложением. Не может, пока он намерен выпроводить ее. Не может, пока союз с ее семьей временный.

Тогда как сделать, чтобы он не отослал ее назад? Он должен полюбить ее. Если это случится, тогда он сам не захочет расстаться с ней. Она нахмурилась, сообразив, что не такое уж это легкое дело – завоевать его любовь. Изабель знала, что Рори рассчитывает на объединение с Аргайллом, чтобы тот помог склонить короля решить в его пользу вопрос о владении спорным полуостровом Троттерниш. Хорошо бы что-нибудь придумать, чтобы союз с ней выглядел таким же выгодным.

Однако как ни крути, а она из Макдонаддов. Рори ненавидел Слита. Но если Рори полюбит ее, тогда не исключено, что новое родство поможет вчерашним врагам объединить свои усилия.

Правда, одну вещь Изабель знала совершенно точно: Рори ни за что не простит предательства. Она содрогнулась, вспомнив его лицо, когда он застал ее за обыском башни Фей. Ей бы меньше всего хотелось стать свидетелем ярости, если он вдруг узнает, что обручение устраивалось с единственной целью – обвести его вокруг пальца. Но если ей повезет, он может никогда не узнать о ее вероломстве. Она подумала признаться ему во всем, но на это ей не хватит смелости. Во всяком случае, до тех пор, пока она не будет уверена в его чувствах. И в том, что ее замысел сработает.

Замысел не идеален, но следует попытаться. И если все удастся, она получит то, на что надеялась: положение в Данвегане и уважение его семьи. А самое главное – любовь Рори. В глубине души Изабель понимала, что завоевать его любовь для нее жизненно важно. Так же необходимо, как пища, как воздух. Он стал частью ее существа.

Оставив волосы в покое, она встала и вдруг испугалась того, что ей предстоит. Глянув под ноги, увидела, что это мерзкое письмо упало на пол. Коротко выругавшись, она подняла его, скомкала в кулаке, а потом швырнула в огонь. Мстительно улыбаясь, Изабель смотрела, как огонь охватывает пергамент, скручивает по краям, как он чернеет и сжимается. Наконец от письма остался только жалкий дымящийся серый комочек. Ненавистные слова о предательстве превратились в ничто.

Приняв окончательное решение, она покончила с инерцией нескольких последних месяцев. Появился повод поступить так, как ей на самом деле хотелось. Просто просыпаться в объятиях Рори уже было недостаточно. Ей была нужна близость, и близость такая, какая бывает, когда занимаются любовью.

Изабель знала, что должна сделать. Он не придет сам. Значит, нужно соблазнить его. Ей не хотелось вспоминать, как он предупреждал не пытаться манипулировать им. Ее побуждения были чисты. Она будет биться за любовь Рори и соблазнит его. Не для того, чтобы предать, а для того, чтобы удержать.

Она распрямила плечи и двинулась наверх, чтобы переодеться к вечерней трапезе. Все свершится сегодня. После ужина она отправится в их комнату и будет ждать.

Изабель покусала губу. Что она будет делать, когда он придет? За последние месяцы она хорошо научилась целоваться и получила некоторое представление об интимных взаимоотношениях мужчины и женщины. Но существовала огромная разница между теорией и практикой. Как дать ему понять, что она готова сделать последний шаг?

Изабель размышляла над этим, идя по слабо освещенным коридорам. Время, казалось бы, недавно перевалило за полдень, а зимний день почти закончился. Сумерки уже опустились. Она открыла дверь.

Замигала свеча. На нее пахнуло теплым влажным воздухом, смешанным с изумительным острым запахом мужчины.

Еще не увидев его, она поняла, что он рядом. А когда увидела, сердце у нее ушло в пятки.

Рори только что вышел из ванной. На нем была банная простыня, обернутая вокруг бедер, и – она сглотнула – ничего больше.

Изабель с жадностью разглядывала его мужскую стать. Он был роскошен. Широкая обнаженная грудь, блестевшая от капелек воды, узкая талия, сильные мускулистые ноги. Каждый дюйм этого тела был твердым, словно сталь. Оно принадлежало воину и было прекрасным оружием само по себе. Многочисленные шрамы, пересекавшие грудь, говорили о его предназначении. Влажная ткань тесно обтягивала бедра и откровенно обозначила то, что вздымалось в паху. Стало сухо во рту, когда она увидела, как он возбужден. Простыня приподнималась спереди, что лучше всяких слов говорило о его желании.

Изабель бросило в жар. Понимание того, что началось между ними, что неминуемо на этот раз должно произойти, молнией пронзило обоих. Сердце застучало так громко, что она была уверена – он слышит его. Она подняла на него глаза и чуть не лишилась сил от его пронзительного взгляда. Ей никогда еще не доводилось быть в фокусе такой всепоглощающей страсти. Она почувствовала голод, почувствовала желание. Словно удар хлыста. Его взгляд подчинял себе. Как зверушка, попавшая в капкан, она была парализована силой сексуального влечения. Он смотрел на нее так, будто был готов сорвать с нее одежду и взять ее силой. Изабель никогда еще не видела его таким. И на мгновение ей стало страшно.

Замерев, они стояли и смотрели друг на друга. Его глаза мерцали, как сапфиры. Когда он стянул с головы кожаный ремешок, влажные золотисто-каштановые волосы упали вперед, укрыв его до самого подбородка. Из-за упавших теней черты лица стали угловатыми. Вместе с огромным телом они производили устрашающее впечатление.