Мэри Бэлоу - Просто волшебство

Сюзанна снова рассмеялась.

– Это великолепно! – воскликнула она.

И сразу же сама себе показалась ужасно глупой. До чего ж она все же нелепа! Точно ребенок, получивший редкое лакомство. Хотя прикосновения ноги и плеча виконта Уитлифа рождали в ней совсем не детские чувства.

Ее смеху вторил смех Питера. Сюзанна вспомнила, что почти не спала этой ночью – так боялась сегодняшнего дня. От одной только мысли, что ей предстоит остаться наедине с Уитлифом, ее охватывал страх. О чем ей с ним говорить? Говорить с виконтом Уитлифом ей хотелось менее всего. Даже если б не его имя, она все равно при первой встрече с ним – да что при встрече, при первом взгляде на него! – сразу бы решила, что он пустой и легкомысленный человек. Однако она не могла забыть и того, как благородно он вел себя по отношению к мисс Ханидью, тогда как большинство молодых людей избегали ее общества, лишь только им представлялась возможность сделать это, не прослыв неучтивыми. Она вспомнила, как он рассмешил ее шуткой насчет старухи, без сомнения, желая сделать мисс Ханидью только приятное, и добровольно обрек себя на утомительно скучный день в гостях у пожилой дамы. Ничто также его не обязывало, как Сюзанна уверяла подругу, предлагать ей свой экипаж. Он запросто мог избежать этого.

– Вчерашний вечер в обществе молодых леди вы, бесспорно, провели приятно, – заметила она. – Будь вы там единственным джентльменом, дамы остались бы совершенно довольны.

– Вы правы, – согласился Питер. Они подъехали к развилке, и он, умело управляясь с вожжами, свернул на дорогу, ведущую в деревню. – То есть в том, что я приятно провел вечер. Ведь это же самое настоящее счастье – слушать щебет молодых леди и переворачивать им страницы нот, зная, какое удовольствие им это доставляет. Однако ваш острый язычок вновь дает о себе знать, не правда ли? Моего общества, говорите, им было бы довольно? Это как сказать. Отсутствие мистера Финна огорчило бы мисс Калверт. Вы, верно, не заметили, что какое-то время они провели вместе? А мисс Креббс несказанно обрадовалась, когда Мосс ангажировал ее на танец на предстоящем балу. Она была так счастлива, что за ужином позволила ему сесть рядом и поухаживать за ней. Мисс Джейн Калверт не получила бы от вечера такого наслаждения, если б не имела возможности лицезреть его преподобие Берни. А вы, если б не Даннен, целый час провели бы в одиночестве.

– Мистер Даннен был хозяином вечера, – возразила Сюзанна. – Кроме того, речь не обо мне.

– И в качестве последнего довода в свою защиту, – продолжил Питер, – хочу заметить, что и всем остальным джентльменам никто не препятствовал встать у фортепиано и переворачивать страницы.

Сюзанна не нашлась что на это ответить.

– А что, это у вас беговая повозка? – спросила она.

– Видите ли, – сказал Питер, – ни один уважающий себя джентльмен, не достигший тридцатилетнего возраста, не станет покупать парный двухколесный экипаж, не участвуя в гонках.

– И вы, надо думать, действительно состязаетесь на нем в скорости? – предположила Сюзанна.

– А зачем, скажите на милость, тогда нужна беговая повозка? Не для того ведь, чтобы ползти на ней с черепашьей скоростью по деревенским дорогам, вот как мы сейчас?

– Это, по-вашему, «ползти»? – удивилась Сюзанна. Скорость, с которой они ехали, казалась ей головокружительной, давая почувствовать себя отчаянной сорвиголовой.

– Бедные мои гнедые, – отвечал Питер, – они никогда не простят мне унижения от подобной езды.

Сюзанна рассмеялась.

– Что? – Питер снова с улыбкой повернулся к ней. – Я не желаю выслушивать нотации о том, что рискую свернуть шею и себе, и лошадям, если очертя голову помчусь лишь для того, чтобы победить в каких-нибудь скачках. Последние, к слову, были из Лондона в Брайтон. И честь вынуждает меня признать, что я довольно сильно отстал.

– Что мне за дело, – отозвалась Сюзанна, – если вы вздумаете рисковать своей шеей?

– А вот это, мисс Осборн, жестоко, – сказал Питер.

– Наверное, нет ничего более потрясающего, – мечтательно проговорила Сюзанна, – чем мчаться вскачь что есть мочи.

Или попросту лететь. Ей часто снилось, будто она птица, которая взмывает ввысь в небесную синеву и парит там по воле ветра.

– У меня возникло странное подозрение, – проговорил Питер, – что мое первое впечатление о вас не совсем точно, мисс Осборн.

Его слова вывели Сюзанну из задумчивости, и она вдруг осознала, что разговаривает с виконтом Уитлифом и ей это даже приятно. Они проезжали деревню и находились уже на полпути к дому мисс Ханидью.

– Ваше молчание красноречиво говорит о вашем осуждении, – заметил Питер. На деревенской улице показался мистер Калверт, направлявшийся к своему дому, и Питер в знак приветствия коснулся хлыстом полей своей шляпы. – А вы, очевидно, полагаете, что в отличие от меня сразу же составили обо мне верное мнение.

Так ли? Что она знала? Он любит флиртовать с молодыми леди. Имеет беговую повозку, на которой участвовал в скачках из Лондона в Брайтон. Она не имела случая убедиться, что в нем есть какой-то особый стержень, хотя, надо отдать ему должное, он действительно вчера вечером занимал мисс Ханидью и был с ней очень любезен.

– Вы по-прежнему питаете ко мне неприязнь, – вздохнул Питер, хотя Сюзанне показалось, что это его скорее забавляло, чем печалило.

– Я не… – забормотала было она.

– Не пытайтесь отрицать, это так, – перебил ее Питер. – Разве вы не внушаете своим ученицам, что лгать нехорошо? Быть может, в моей внешности есть что-то отталкивающее?

– Вы сами прекрасно знаете, что ваша наружность безупречна! – резко ответила Сюзанна.

И тут же пожалела о сказанном. Но делать нечего – слова были произнесены. Ах, если б можно было их вернуть! Господи! Она, должно быть, сейчас напоминает потерявшую голову школьницу.

– Что вы говорите! – рассмеялся Питер. – Неужели правда? И цвет моих глаз вам не кажется слишком женственным?

– Ведь вы же знаете, что нет! – возмутилась Сюзанна. И когда они только успели перейти на личности?

– У одной моей кузины, – продолжил Питер, – глаза такого же цвета, что и у меня. И я всегда думал, что на ее лице они выглядят уместнее.

– На это я ничего не могу вам сказать, – ответила Сюзанна, – ибо не знакома с этой леди.

– Значит, дело не в моей наружности, – продолжал Питер, – разве что у вас предубеждение против всего безупречного. Хотя логики в этом мало. Остается предположить, что дело в моем характере.

– Я не испытываю к вам неприязни, – запротестовала Сюзанна, – и в вашем характере не нахожу ничего предосудительного, кроме одного: вы ни к чему не относитесь серьезно.

– Ваше замечание, – проговорил Питер, – очень напоминает досадные высказывания, которыми некоторые предваряют неприятные откровения. Они говорят: «Не сочти это за придирки, старина, но…» И в этом самом «но» содержится осуждение. Как в вашем «кроме одного». Вы, стало быть, считаете меня пустым повесой.