Мэри Бэлоу - Просто волшебство

Этот вопрос его заинтересовал еще после пикника. Ему показалось странным, что Маркемы не разыскали ее родственников, которые могли бы взять девочку в свою семью, или же, если это не представлялось возможным, по крайней мере похлопотать о ней. Ведь ей было всего двенадцать. А Маркемы не производили впечатления бессердечных людей. Что, черт возьми, она делала в Лондоне одна? Как она искала работу в двенадцать лет?

– Сказать по правде, не знаю, – ответила мисс Осборн, снова сосредотачивая на нем взгляд. – Отец… он поссорился с родственниками и на все мои расспросы о них отмалчивался. О семье моей матери он тоже отказывался говорить. Наверное, как и я, не любил вспоминать прошлое.

А кто любит, если воспоминания причиняют боль? И все же как странно и даже жестоко, что Осборн так ничего и не рассказал дочери о ее родных. Наверное, он не думал, что уйдет из жизни так рано. Но ведь об этом никто не думает. Очевидно, ничто не предвещало беды. В итоге Сюзанна Осборн осталась одна на свете. Мать умерла родами, а Осборн не позаботился о том, чтобы у дочери сложилось о ней хоть какое-то представление.

В своих детских фантазиях ей никогда не удавалось увидеть ее лицо.

Теперь всякий раз, сетуя на необходимость держать в голове огромное количество дат, связанных с рождением сестер и племянников, он будет вспоминать Сюзанну Осборн.

– Значит, вы собираетесь домой, когда разъедутся гости? – продолжила начатый разговор она.

– Я хотел это сделать в день нашего с вами знакомства, – сказал Питер. – Наконец после пяти лет, в течение которых я старался бывать там как можно реже, я решил вернуться. Но за два часа до нашей встречи от матери пришло письмо. В нем она сообщала, что созвала гостей по случаю моего возвращения, и в числе приглашенных должна быть девушка, которая идеально подходит мне в жены.

– Так вы все-таки не едете? – подытожила мисс Осборн.

Питер пожал плечами, не зная на самом деле, едет он или нет… Он уже ни в чем не был уверен. Сидли не только его дом, но и дом его матери. Она живет там с тех пор, как вышла замуж за его отца. И управляет им деловито и сноровисто. Вот только теперь Питер начал сомневаться, что они с матерью могут ужиться там вместе: ведь он уже не тот пай-мальчик. Однако еще меньше ему хотелось просить ее покинуть имение или переселиться во вдовий домик там же, в Сидли.

Она же его мать. А бессердечие никогда не было свойством его натуры.

– Ваше ценнейшее качество – доброта – во многом осложняет вам жизнь, – сказала Сюзанна Осборн.

Питер поразился, внезапно осознав, что, оказывается, проговаривал свои мысли вслух.

– Доброта в данном случае звучит почти как «слабость», – смущенно заметил он, принимаясь за еду.

– Доброта – это вовсе не слабость, – твердо возразила Сюзанна.

– Но разве похоже на доброту мое нежелание ехать к гостям матери? – спросил Питер.

Подперев подбородок рукой, Сюзанна снова пристально вгляделась в его лицо. Питер заметил, что она к своей еде даже не притронулась.

– Вам нужно победить дракона, – вздохнула Она.

– И спасти беспомощную деву? – усмехнулся Питер.

– Расскажите о своих грезах, – попросила Сюзанна.

– Вам интересны причудливые сюжеты, мелькающие в моем сознании, когда я сплю? – улыбнулся Питер.

Однако лицо Сюзанны оставалось серьезным: она была не намерена позволять ему отделываться шуткой.

– Я говорю о ваших мечтах, – уточнила она.

Отодвинув тарелку, Питер на несколько минут задумался.

– В них нет ничего особенного, – проговорил он. – Я мечтаю с собакой и крепкой палкой в руке ходить по своей земле. Мечтаю научиться ее возделывать, мечтаю узнать, какова она на ощупь, хочу радоваться при виде пробивающихся сквозь почву зеленых, еще слабых, всходов, которые я сам помогал сеять. Мечтаю поближе познакомиться со своими работниками и их семьями, узнать, чем они живут, и, трудясь с ними плечо к плечу, привнести гармонию в наше существование и наши устремления. Я также мечтаю стать хозяином дома и, наконец, своей жизни. Мечтаю коротко сойтись с соседями, чтобы можно было, не церемонясь, нагрянуть к ним в любое время – хоть днем, хоть ночью – и чтобы и они, в свою очередь, не стеснялись приезжать ко мне. Я хочу, чтобы имя виконта Уитлифа когда-нибудь перестало служить преградой между мной и большинством простых смертных, обитающих по соседству. Вот… вам довольно?

– Да, – улыбнулась Сюзанна. – Я рада, ваши слова полностью убедили меня в возможности нашей дружбы. Я рада знакомству с вами. Вы мне нравитесь.

Ее слова, как это ни странно, тронули Питера.

– Ну! – тихо рассмеялся Питер. – Вот уж похвала так похвала. Я нравлюсь мисс Сюзанне Осборн.

Сюзанна, откинувшись на стуле, сложила руки на коленях.

– В этих словах нет никакого подтекста, – сказал Питер. – Я всегда думал, что нравлюсь большинству своих знакомых – благодаря своему легкому нраву. Хотя не помню, чтобы кто-то мне это говорил. Ваши слова проливают бальзам на мое сердце, на тот самый насос в моей груди.

На этот раз улыбка Сюзанны была по-настоящему веселой.

– А теперь ваша очередь рассказывать о своих мечтах.

Сюзанна как-то сразу погрустнела, в ее взгляде появилась тоска.

– Мне, в сущности, нечего вам сказать, – ответила она. – Я довольна тем, что имею.

– Если это правда, – отозвался Питер, – то это самое печальное признание из всех, что я когда-либо слышал. Нельзя жить, ни о чем не мечтая. Однако я не верю, что у вас нет заветных желаний. Я по вашим глазам вижу, что есть и не одно.

– По глазам? – Сюзанна вдруг насторожилась. – Глаза не умеют говорить.

– А вот тут вы не правы, мисс Педантичность, – сказал Питер. – Глаза могут быть весьма красноречивы, тем более ваши. Расскажите все-таки, о чем вы мечтаете. Ведь я же исполнил вашу просьбу, а мы с вами как-никак друзья, не так ли? Не бойтесь, я не собираюсь вас высмеивать или, взгромоздившись на стул, трубить всему свету о ваших заветных желаниях.

– Мои мечты столь же бесхитростны, как и ваши, – улыбнулась Сюзанна. – Иметь свой дом. Первые двенадцать лет своей жизни я жила у чужих людей, а потом – в батской школе. Я мечтаю о собственном доме, который находился бы в местности, похожей на эту, в окружении добрых соседей и друзей. Он не обязательно должен быть большим. Мне хватит скромного коттеджа. Но при нем непременно должен быть – пусть маленький – садик, чтобы выращивать цветы и овощи на пользу и на радость. И моя главная мечта…

Сюзанна умолкла, прикусив губу, но Питер молчал, и она продолжила:

– Муж и несколько детей, своя семья, о которой я бы постоянно заботилась и где меня бы любили… О богатстве и положении я не мечтаю – только о любви. Ну вот, вы настаивали. И я вам все сказала.