Джеки Д`Алессандро - Тайные признания

– Вы будете благодарить меня менее чем через двадцать минут.

– Прекрасно. Однако пока могу сказать только: «Какая гадость!»

Сэмюель улыбнулся:

– Желаете чашечку свежего кофе, милорд?

– Пожалуй. Возможно, кофе поможет избавиться от этого отвратительного привкуса.

Дэниел наблюдал, как молодой человек двинулся к буфету, и сердце его наполнилось гордостью. Теперь Сэмюель был не тем бедным, отчаявшимся, больным парнем, с которым он повстречался год назад холодной дождливой ночью в Бристоле, где тот пытался ограбить его. Дэниел легко отразил нападение и сначала подумал, что парень, едва державшийся на ногах, пьян, однако когда тот рухнул к его ногам, обнаружил, что грязный, одетый и лохмотья парень весь пылает в лихорадке. К тому же его вид говорил о том, что он месяцами не имел нормальной пищи.

Внезапно нахлынувшее сочувствие заглушило раздражение, и Дэниел вместо того, чтобы сдать парня властям, отвел его в гостиницу, где проживал, и вызвал врача.

Молодой человек три дня находился между жизнью и смертью, бормоча в бреду проклятия. На четвертый день жар, наконец, спал, и Дэниел обнаружил, что за ним наблюдает пара прищуренных глаз пришедшего в сознание больного, который после недолгих увещеваний сообщил, что его зовут Сэмюель Траверс и ему семнадцать лет. Дэниел с трудом убедил его, что не намерен причинять ему вред: не станет сдавать его властям и не имеет никакого злого умысла в отношении его.

Сначала Сэмюель отказывался верить, что Дэниел помог ему, ничего не требуя взамен, однако в течение следующих семи дней постепенно удостоверился в этом. Пока Сэмюель восстанавливал свои силы, он и Дэниел обменивались историями своей жизни, и между ними начало устанавливаться взаимное доверие. Сэмюель рассказал, что его мать умерла, когда ему было пять лет. У него никого не осталось, кроме пьяницы-дядьки, который присматривал за ним. После смерти матери у него, по сути, никогда не было настоящего дома. Он был вынужден воровать, чтобы не умереть от голода, и переезжал из города в город, скрываясь от властей. Фактически ему приходилось заботиться о себе с двенадцати лет.

Хотя их детские годы проходили в совершенно различных условиях, рассказы Сэмюела пробудили у Дэниела воспоминания, которые он старательно прятал в самых отдаленных уголках памяти. Они касались смерти его матери, когда ему было восемь лет. Он никогда ни с кем не делился этими воспоминаниями и не хотел откровенничать с Сэмюелом. Однако, то обстоятельство, что они оба лишились в детстве матерей, явилось тем небольшим общим основанием, которое в какой-то степени объединяло их.

В процессе их бесед Дэниел взглянул как бы со стороны на свою собственную жизнь, и ему не понравилось то, что он увидел. Он понял, что их судьбу предопределили обстоятельства рождения. При этом он стал богатым аристократом, пользующимся всеми благами общества, а Сэмюель был вынужден бороться за существование, занимаясь попрошайничеством и воровством.

В результате долгих размышлений Дэниел понял, что причиной смутного недовольства собой, терзавшего его последние несколько лет, явились скука и апатия. Ничто не будило его воображения, не вызывало искреннего интереса. Да и что могло заинтересовать его, когда он имел все, что хотел?

Ничто – осознал Дэниел с досадой. Он попусту тратил свое время и деньги на сиюминутные удовольствия и никчемные занятия. Нельзя сказать, что он намеревался отказаться от всего этого, однако под влиянием Сэмюела решил, что пора использовать свое время и средства с большей пользой. В конце концов, Дэниел предложил Сэмюелу работу в качестве слуги при условии, что, если тот еще хоть раз попытается ограбить его или кого-то другого, он вышвырнет его на улицу. Сэмюель согласился и в течение года проявил себя трудолюбивым, надежным и смышленым слугой. К тому же Дэниел вскоре обнаружил, что Сэмюель в высшей степени честен и прямодушен.

Он не признавал обычных строгих формальностей, существующих в отношениях между хозяином дома и лакеем. Дэниел время от времени делал ему замечания, хотя считал их обмен репликами весьма забавным. Особенно ему нравилось то, что Сэмюель был всегда почтителен, но никогда не раболепствовал и, не стесняясь, говорил все напрямую. Обладая титулом и положением в обществе, Дэниел обычно был окружен всякого рода льстецами. Что касается Сэмюела, то его нельзя было обвинить в стремлении угодить хозяину и говорить только то, что, по его мнению, Дэниел хотел бы услышать.

Дэниел должен был признать, что необычные, неформальные отношения с Сэмюелом явились следствием его нежелания обуздывать прямолинейность молодого человека. И, что особенно удивительно, с некоторых пор он стал относиться к нему почти как к младшему брату. Сэмюель стал для него даже ближе, чем Стюарт и Джордж. Никто из них двух его беспутных младших единокровных братьев не нуждался в нем, если только им не требовались деньги или иная помощь в затруднительном положении.

С того времени как в его доме появился Сэмюель, Дэниел не мог больше утверждать, что его жизнь скучна и лишена проблем. Он не предполагал, что благодаря Сэмюелу в его городском доме, а также в загородном поместье в Кенте произойдут существенные изменения, нарушающие обычный монотонный порядок.

Размышления Дэниела были прерваны тем, что на колени ему прыгнул пушистый темный комок. Дэниел посмотрел вниз и обнаружил, что на него уставился кошачий глаз.

– О, доброе утро, Блинки, – тихо сказал он, почесывая кошку за ушами. Блинки тотчас зажмурила свой единственный глаз и замурлыкала, царапая передними лапами салфетку Дэниела.

Сэмюель поставил на стол перед ним чашку свежего кофе, после чего слегка шлепнул Блинки по голове. Затем выпрямился и кашлянул.

О… Дэниел сжал губы, чтобы сдержать наполовину стон, наполовину смех, готовый вырваться из его горла. Он хорошо знал, что означает это покашливание Сэмюела. Знал, что за этим последует: «Вы никогда не догадаетесь, милорд».

– Вы никогда не догадаетесь, милорд, – сказал Сэмюель, подтверждая предположение Дэниела.

Он уже привык, что после этих слов порядок в доме изменится. Однако он не мог отрицать, что ожидал услышать эти слова от Сэмюела, хотя не испытывал восторга от предполагаемого нарушения привычного быта. Дэниел посмотрел на Блинки, чей взгляд сосредоточился на нетронутой яичнице с беконом.

– Не могу представить, кого ты притащил в дом на этот раз, – мягко сказал он.

– Это щенок, милорд. – Сэмюель произнес слово «щенок» с таким благоговением, словно это был член королевской семьи. – Полагаю, ему около шести месяцев.

– Понятно, – сказал Дэниел с мрачным кивком. – И от чего страдает это животное?