Моника Маккарти - Властный зов страсти

– Зачем вы привезли меня сюда? – не унималась Флора.

– Скоро узнаешь.

– Я никогда не стану вашей женой.

Уверенность, прозвучавшая в ее голосе, вызвала в нем ярость.

– Не припоминаю, чтобы спросил об этом, – возразил Лахлан холодно.

– Такой человек, как вы, берет не спрашивая.

– И какой же я человек? – спросил он с угрозой. Флора вскинула подбородок и встретила его взгляд, решительно отказываясь проявить страх и покорность.

– Вы похищаете леди, силой привозите в свой замок и…

– Ты была бы с ним несчастна.

– Не ваше дело – это мой выбор.

Лахлан пожал плечами. Она не стала отрицать, что ее брак стал бы ошибкой, и все же сердилась на то, что он не дал ему осуществиться.

Флора бросила на него недоверчивый взгляд из-под длинных ресниц.

– Значит, вы не собираетесь принуждать меня к браку с вами?

– Нет.

Она сморщила носик, будто не знала, верить ли ему.

– Выходит, дело в моем брате Гекторе? Вы собираетесь меня использовать, чтобы добраться до него!

Ну вот и все. Ей понадобилось не много времени, чтобы сообразить это и понять часть его плана. У этой строптивицы есть не только красота и острый язычок, но и мозги.

Лахлан внимательно посмотрел на пленницу. Пожалуй, с ней следует проявлять осторожность. Если она узнает о его намерениях, это осложнит его задачу.

– Вас ждет разочарование, если вы думаете использовать меня в сделке с Гектором: я едва знакома с ним.

– Зато я знаю его достаточно хорошо.

Даже слишком хорошо. Много лет Лахлан и Гектор были готовы перегрызть друг другу глотки. Лахлану не было и десяти лет, когда Гектор использовал удобный случай и попытался захватить Колл. Дядя Лахлаиа, Нейл Мор, сумел отбить эту дерзкую атаку и отрубил головы Дуарту Маклейну и его приспешникам, а затем бросил их в реку.

Гектор этого не забыл и не простил, как не простил и своего поражения. С тех самых пор Лахлан постоянно сражался за то, что считал исконно своим.

В течение многих лет между двумя ветвями клана нарастало напряжение, но по-настоящему вражда возобновилась только несколько лет назад, когда Лахлан отказался пойти на поклон к Гектору и признать его главой более влиятельной ветви клана.

Разумеется, для Гектора стало делом чести ответить вторжением на земли Лахлана в Морверне.

– У Гектора есть кое-что мое. Теперь у меня есть кое что его, – холодно констатировал Лахлан.

– И что же у него? Ваша любимая собака?

– Нет, мой любимый замок.

Глаза Флоры широко раскрылись.

– Брекакадх на острове Колл?

– Именно. – Руки Лахлана непроизвольно сжались в кулаки.

– Но как это случилось, и почему вы не обратились к королю?

Лахлан стиснул зубы.

– Я так и поступил.

– И что же?

– Как видишь, ничего.

Флора пожала плечами:

– Все равно вы зря меня похитили. Мой брат давно зарился на Колл и не обменяет его на сестру, которую едва знает.

– Полагаю, ты недооцениваешь себя…

Лахлан слишком поздно понял свою ошибку: лицо Флоры словно застыло, а голос зазвучал приглушенно:

– Я знаю себе цену!

В ее словах крылось нечто значительное, но у Маклейна сейчас не было желания разгадывать эту загадку. Он добыл средство для достижения цели, и весь разговор.

Прежде чем Флора догадалась о его намерениях, горец поднял ее на руки и понес вверх по лестнице.

– Что вы делаете?

– Несу тебя в твою комнату.

– Зачем? Вы не должны этого делать, иначе ваша рана откроется.

– Да? А разве не ты мне ее нанесла? Меня удивляет твое беспокойство обо мне.

– Я… Я не хочу, чтобы вы истекли кровью.

– Я тоже. – Лахлан ногой распахнул дверь.

Замок Дримнин отчаянно нуждался в ремонте, и вид его комнаты сильно отличался от того, к которому привыкла Флора, но до тех пор, пока ему не удастся получить назад свое имущество, ей придется с этим смириться.

Маклейн осторожно опустил свою ношу на постель.

– Вы же не думаете, что я буду спать здесь? – Ужас, прозвучавший в голосе Флоры, только разжег его гнев.

– А где ты предпочла бы спать? – Лахлан придвинулся ближе, почти нависая над ней. – Может быть, в моей постели?

– Никогда!

Между ними повисло напряжение, чреватое взрывом, и, казалось, сгустившийся воздух уже начал потрескивать. Лахлан почти ощутил на вкус тепло ее губ, будто они раскрылись ему навстречу, нежные и сладостные. Его тело испытало томление, боль нараставшего желания… Он мог бы овладеть ею и прямо сейчас сделать ее своей, так сильно он ее желал.

Лахлан резко отстранился; его тело пульсировало от гнева и страсти. Он никогда не пользовался силой, чтобы получить желаемое, и не стал бы делать этого теперь вне зависимости оттого, насколько сильно искушение.

Все равно она будет ему принадлежать, и очень скоро, хотя еще не подозревает об этом.

Требование выкупа, направленное Гектору, даст ему время убедить Флору Маклауд выйти за него.

А если кто-нибудь попытается встать на его пути, пусть не рассчитывает на милосердие.

Тремя днями позже Флора уже была готова выпрыгнуть из окна башни, ставшей ее темницей.

В первый раз она попыталась бежать примерно через пять минут после того, как Лахлан оставил ее, но путь ей тут же преградили двое внушительных стражей, а приятного вида мужчина лет сорока мягко проводил ее обратно в ее комнату.

– Миледи, лэрд желает, чтобы вы наслаждались его гостеприимством в своей комнате.

– Значит, я узница? – спросила Флора, стараясь говорить как можно высокомернее.

– Не думаю.

– А кто?

– Скоро узнаете. Когда понадобитесь лэрду, он пошлет за вами.

Флора сжала губы. Этого только не хватало! Выходит, она должна являться к Маклейну по мановению его руки и по первому зову?

– И когда же это произойдет?

Лицо стража помрачнело.

– Лэрд – очень занятой человек.

– Не сомневаюсь, что так. Вероятно, на этой неделе он занят похищением других беспомощных девушек…

– Беспомощных? Отличное чувство юмора! – усмехнувшись, тюремщик Флоры повернулся и закрыл за собой дверь.

Занят. Скорее ему доставляет удовольствие мучить ее. Надо же, лэрд Колла! Флора все еще не могла поверить, что красивый похититель с ярко выраженной мужественностью, способный обольстить и монахиню, – действительно Лахлан Маклейн. Если бы она видела его при дворе, то непременно бы запомнила: такого красавца трудно забыть.

В то мгновение, когда он склонился над ней и она заметила блеск в его жестких синих глазах, Флора почувствовала исходящее от него тепло и подумала…

Она подумала, что он собирается ее поцеловать, и замерла, как последняя дура, покоренная его мощным магнетизмом. Ее непреодолимо тянуло к нему, как Икара к солнцу.

На мгновение Флоре захотелось, чтобы Лахлан действительно ее поцеловал. Ей захотелось ощутить его губы на своих губах и растаять в его тепле. Ее щеки вспыхнули от сознания того, как коварно предательство собственного тела.