Сара Беннет - Алый шелк соблазна

Неужели он прочел? Может быть, ее выдало выражение лица? Нет, скорее всего, нет. Она спокойно улыбнулась Арнольду и равнодушно поблагодарила. Он не стал ни о чем спрашивать. Порция и не ждала другого, ведь Арнольд вечно занят только собой. Дженни Линд начала арию, и Лара сделала знак, чтобы они замолчали.

Вечер был безнадежно испорчен. Ее жизнь оказалась на грани краха. Порции хотелось бы винить во всем Марка, но в глубине души она знала, что сама виновата. Да, он выследил ее, но какая-то частичка ее сердца радовалась, что вышло именно так.

Лара мрачно посмотрела на мужа.

– Арнольд, я ее ненавижу. Я пытаюсь быть милосердной и не могу. Не могу ничего с собой поделать. Ну зачем, зачем отец женился на ней? Зачем ему понадобилась жена? Особенно серенькая пасторская дочка?

Арнольд потягивал виски и ждал, пока жена успокоится, а ее гнев утихнет. Вино за обедом только ухудшило дело. Лара всегда после этого становилась шумной и неосторожной.

– Я его уговаривала, чтобы он не женился, но он меня не слушал.

– Лара, твой отец был отличным воином и мудрым генералом, но все же он оставался мужчиной.

– Что ты имеешь в виду?

– Он увидел Порцию и растаял.

– Он ее просто пожалел, – крикнула Лара. – Он не любил ее. Мой отец был сострадательным человеком, а не дураком.

Она продолжала негодовать, расхаживая туда-сюда по комнате, и в этот миг напоминала своего отца. Арнольд старался не вникать в ее жалобы. Ему было о чем подумать. Когда жена успокоится, он уговорит ее попросить Порцию об одолжении. И пусть Лара твердит о ненависти к своей мачехе, она это сделает, как делала всегда.

– Итак, сэр, – произнес Мартин, бросая на Марка косой взгляд, – что именно я должен узнать?

– Я хочу, чтобы ты выяснил все ее планы на следующие две недели. В какие дома ее пригласили, к кому она сама отправится с визитами, кто должен навестить ее. – Марк неопределенно взмахнул рукой.

– Мы говорим о леди Эллерсли? – с сомнением в голосе спросил Мартин, словно не желая поверить, что Марк говорит всерьез. – Вдове национального…

– …героя. Так и есть.

Казалось, с языка Мартина готов сорваться очередной вопрос.

– Это сугубо личное дело, – уверил его Марк.

– Понимаю, – В глазах детектива мелькнула веселая искра.

– И Себастьян ничего не должен знать.

– Разумеется, сэр. Все останется между нами. Кстати, сэр, вам будет интересно узнать, что после нашей предыдущей встречи я завел очень полезное знакомство в кухне на Гросвенор-сквер. Просто на всякий случай.

– Вот как?

– Поразительно, какие чудеса способны творить совсем небольшие суммы.

– Действуй, Мартин, действуй.

Он должен получить приглашение в один из домов, где будет Порция, должен оказаться с ней в одной комнате, должен заглянуть ей в глаза, убедить, что продолжение их отношений стоит любого риска. В конце концов, чего стоит жизнь без малейшей опасности?

– Вы же можете написать ей, сэр, – предложил Мартин.

– Я писал. Письмо вернулось в том же конверте, изорванное в клочья.

Марк улыбнулся. Ярость Порции не рассердила его, а позабавила и обрадовала. Если бы он ничего для нее не значил, она безразлично отложила бы письмо в сторону. Под холодной маской спокойствия крылась страстная и отчаянная натура.

Он болезненно тосковал о ней, мечтал заключить ее в свои объятия и был уверен, что она чувствует то же самое. Какой смысл им обоим мучиться? Это просто смешно. Им так хорошо вдвоем. Почему она не понимает бессмысленности этих страданий, если он здесь, рядом, с ним в любой момент можно увидеться? Он ей нужен. Марк сделает все, чтобы это доказать.

Виктория задержала Порцию во дворце. Они предавались воспоминаниям о лорде Эллерсли. Королева, лишь недавно разрешившаяся от бремени, лежала в постели. На свет появился еще один принц, которого назвали Артуром. И мать, и младенец чувствовали себя хорошо, но королева скучала и жаждала вернуться к привычным занятиям.

Слушая королеву, Порция кивала, улыбалась, пару раз утерла слезинки. Иногда ей невольно приходила в голову мысль о том, что королева немного ревнует. Сколько раз ее величество начинала фразу словами: «Если бы я была леди Эллерсли…» Когда-то ходили сплетни о Виктории и ее премьер-министре лорде Мельбурне. Однако сама Порция считала, что дело тут в другом: Виктории всегда не хватало отца, а не любовника. Возможно, лорд Эллерсли играл сходную роль в жизни молодой королевы.

Когда Порция добралась наконец до дома на Гросвенор-сквер, она чувствовала себя выжатой как лимон. Все ночи после встречи с Марком в опере она плохо спала, ее мучили раскаяние, сожаление, неудовлетворенность. Порой ей казалось, что она сходит с ума.

– Миледи, – обратился к ней дворецкий Дид. – Приехала миссис Гиллингем. Она ожидает в гостиной.

– О нет! – непроизвольно вскрикнула Порция, но тут же устыдилась своей несдержанности. Обычно она не показывала своих чувств никому, кроме Хетти… и Марка. – Я имела в виду, что сейчас поздно, – уже спокойно продолжила она.

– Я и сам упомянул о позднем часе, миледи, – сочувственно произнес Дид.

Порция медленно стянула перчатки и подняла руки к шляпке, одновременно посматривая на дворецкого, чье лицо всегда помогало ей определить настроение в доме.

– С миссис Гиллингем бывает иногда нелегко, Дид, но ведь она единственное дитя лорда Эллерсли.

– Я понимаю, миледи. – Теперь на лице дворецкого было страдальческое выражение. – Очень требовательная леди. Во всяком случае, была такой, когда жила здесь при его светлости. Простите, миледи, если я позволил себе лишнее, но мы здесь, на Гросвенор-сквер, очень довольны сложившимся положением.

Дид не мог яснее выразить мысль о том, что является ее верным и надежным слугой.

– Спасибо, Дид. Чем раньше я повидаюсь с ней, тем быстрее она уйдет.

Дид не позволил себе улыбнуться, разве что самую малость.

Порция шла по мраморному вестибюлю к дверям гостиной и чувствовала, как груз ответственности давит на ее плечи, ответственности, которой она не искала и которой не желала. Лара никогда ее не любила. Порция сделала все, чтобы между ней и падчерицей возникла если не дружба, то по крайней мере взаимное уважение. Ничего у нее не получилось. Почему Лара не может жить своей жизнью, а ее, Порцию, оставить в покое? Почему она вечно критикует мачеху, оценивает каждый ее шаг, спорит о том, кого ее отец любил больше?

Порция ощутила бесконечную усталость. Больше всего ей сейчас хотелось взбежать по лестнице в спальню, упасть на кровать и накрыться с головой, чтобы не было никаких светских ужимок, вежливых улыбок, почтительного выслушивания пространных рассуждений ее величества.