Элизабет Роллс - Несносная девчонка

– Вы искали меня? Папе нужно принести еще книг?

От ее вопроса Джек опомнился.

– У вашего отца достаточно книг. И хотя я недоумевал, куда вы подевались, на конюшню зашел, чтобы проведать Огненного. Ведь это по моей вине у него поранена нога.

– В таком случае не буду вам мешать, – сказала Крессида и пошла к двери.

Но он поймал ее за кисть. Девушка сжалась. Надо выдернуть руку. Но как это сделать, не причинив ему боли?

– Сэр, вы ведете себя нечестно.

– Нечестно, Кресс? Почему?

– Вы держите меня правой рукой и прекрасно знаете, что, если я попытаюсь вырваться, то сделаю вам больно.

– Знаю, разумеется, но иду на риск, моя дорогая. Иногда риск бывает оправдан. Скажите – у вас много рисунков?

– Не очень, – отрезала девушка. – Я давно не рисовала.

Отпустит он ее или нет?

– Моя мама любила рисовать, – сказал Джек. – Кажется, она до сих пор этим занимается.

Нежные нотки, прозвучавшие в его голосе, поразили Крессиду.

– Ваша мама еще жива?

Он удивился.

– Да. Она большую часть года проводит в Лондоне.

– Не здесь?

Джек покачал головой и с усмешкой объяснил:

– Мама считает, что, если мне нужна хозяйка в доме, то я должен жениться. Но особняк для нее всегда готов. На Рождество она приезжала вместе с моей сестрой леди Барраклаф, ее мужем и всей семьей. Слава богу, они отбыли до того, как я сломал ключицу.

– Простите, я не поняла…

– Устроили бы жуткую суету, – пояснил Джек. – Хуже, чем вы вместе со слугами.

– Я не устраиваю суеты, – сквозь зубы процедила Крессида.

– Разве? Тогда почему вы не хлопнете меня по плечу и не вырвете руку? Или это не входит в ваши планы?

Какие планы? О чем он? Девушка быстро нашлась:

– Вам незнакомы хорошие манеры и обычная порядочность?

– Сдаюсь. Мама с сестрой одобрили бы ваш ответ.

Что ей до того? Родственницы знатных женихов обычно равнодушны к дочерям обнищавших священников.

– Вам еще что-то нужно узнать? Если нет, то будьте так добры и отпустите мою руку. Огненный, сейчас же прекрати!

Гнедой, отчаявшись получить еще сахара, стал зубами стягивать с ноги повязку.

Джек выругался, отпустил Крессиду и шагнул к коню. Ухватившись за недоуздок, он приподнял его голову.

– Тебе придется потерпеть еще немножко, старина.

Крессиде следовало бы убежать, но слишком велико было искушение поддеть Джека.

– Ну и ну! – сказала она. – Он ведет себя, как некий джентльмен, не желающий носить перевязь.

Джек, лаская Огненного, бросил на Крессиду сердитый взгляд.

– Не вижу никакого сходства.

– А я вижу, – не унималась девушка, – и не одно: упрямство, нежелание слушаться советов, любопытство, разумеется. Продолжать?

Джек покачал головой и в его глазах промелькнул дерзкий огонек.

– Я должен указать на одну отличительную особенность.

– Какую? – сладким голосом пропела Крессида, не заметив скрытого подвоха.

– Огненный – мерин, – с улыбкой пояснил Джек.

Крессида почувствовала, как вспыхнули щеки. Она поняла, что он имеет в виду.

– Здесь осталось много маминых рисунков, – как ни в чем не бывало продолжал Джек. – Кстати, она рисовала папиных любимых верховых лошадей. Хотите на них взглянуть?

Крессида пришла в ужас и разозлилась. В памяти всплыли материнские слова, и она даже услышала мамин голос: «А больше всего, моя девочка, остерегайся, когда джентльмен предложит тебе посмотреть его… картины, какие-нибудь предметы искусства или фамильные драгоценности».

Мама никогда не уточняла, к чему это приведет. Она была уверена, что Крессида знает, как должна реагировать благовоспитанная молодая леди.

И Крессида ответила ледяным голосом:

– Как мило с вашей стороны. Но если показ ваших, к примеру, гравюр подразумевает определенное предложение, то я, к сожалению, вынуждена отказаться от подобной чести – я ее не заслуживаю.

У Джека от удивления приоткрылся рот, что доставило ей огромное удовольствие. Он, видно, не рассчитывал, что она вовсе не глупенькая мисс, которую легко обмануть. Хотя она и не знает, почему гравюры или драгоценности могут представлять опасность.

– Не будь вы дочерью вашего отца и моей гостьей… – От злости Джек задыхался. – Я бы перекинул вас через колено и отшлепал как следует за подобную пошлость!

– Как вы смеете!..

Он бесцеремонно прервал ее:

– А если бы вы были мужчиной, то вызвал бы вас на дуэль. – Неожиданно он схватил ее за плечи, притянул к себе и поцеловал. Так же порывисто отпустил и отстранился. – Вот это уже точно потеря рассудка, а не чувства меры! – хрипло произнес Джек и вышел из конюшни, хлопнув дверью.

А трясущаяся Крессида привалилась к стене.

Джек, уходя, едва ответил на приветствие Клинтона. Да, тема лошадей оказалась небезопасной. Если он не возьмет себя в руки, то рано или поздно кого-нибудь придушит. Скорее всего, Крессиду. Либо соблазнит ее. Господи! Он опять думает о том же. И еще о том, что она хочет женить его на себе. У нее хватило наглости намекнуть, что он почти совратил ее. Чем, черт возьми, он это заслужил?

Он прибавил шаг и направился к дому по дорожке, обсаженной кустами лаванды. Обычно он прогуливался медленно, наслаждаясь благоуханием. Но не сегодня. Лавандой пахла одежда Крессиды, и это привело его в ярость.

Джек никогда не совращал невинных девиц и никогда не играл с чувствами благородных девушек, которые могли ожидать от него предложения руки и сердца. Так далеко он не заходил. И уж точно никогда не позволял себе проводить сравнения между жеребцами и меринами. Его любовные похождения ограничивались куртизанками. Были тайные связи и со светскими дамами. Скандалов Джек не боялся, поскольку светское общество обожало пикантные истории. Просто он всегда считал, что главное в любовной связи – взаимное удовольствие. Такой жизненный опыт совершенно не подготовил его для общения с Крессидой.

Джек обогнул дом и застыл на месте. Черт! Снова экипаж! Он надеялся, что гости его не заметили. Эванз не соврет, сказав, что не знает, где хозяин. Но гнедые… Превосходные чистокровные лошади показались Джеку знакомыми.

Однако голова его была занята другими, более насущными делами. Что с ним стряслось, раз он раздумывает о совращении Крессиды Брамли? Выходит, он либо вдруг превратился в страшного негодяя… либо собирается на ней жениться. Жениться на ней?! На вспыльчивой скандалистке, которая выводит его из себя и заставляет произносить такие слова, какие он никогда в жизни и не помышлял сказать благовоспитанной девушке. Не говоря уже о том, что ему хотелось с ней сделать.

А все-таки эти гнедые очень уж знакомы…

Что может быть хуже, чем брак с Крессидой Брамли? Да она перевернет вверх дном всю его размеренную жизнь. Но поскольку Кресс ни в коей мере не соответствует образу женщины, на которой ему хотелось бы жениться, то будет разумнее, если он займется восстановлением своего душевного равновесия.