Рут Лэнган - Герцогиня-самозванка

Бар стал наполняться посетителями, которым не терпелось промочить горло и промотать поскорее все, что заработали, так что Лане стало не до Верны Ли. Подносы, стаканы, тянущиеся к ней грязные руки – все завертелось в бешеной карусели.

– Лана, дорогуша, – голос Неда Ланкастера гремел, перекрывая шум, – сжалься над нами и принеси еще эля. У нас в глотках совсем пересохло.

Уилбур недовольно нахмурился и подал Лане поднос, поскольку Верна повела очередного клиента в пристройку.

– Ну, с меня на сегодня хватит, – пока Нед осушал очередную кружку эля, Ветер собрал со стола деньги и поднялся, – я всем вам пожелаю спокойной ночи.

Нед наблюдал, как исчезают со стола деньги, еще недавно принадлежавшие ему.

– Надеюсь, ты дашь нам шанс отыграться в следующий раз?

– Конечно, – улыбнулся Ветер. Присутствующие облегченно вздохнули. – Я вам не какой-нибудь скряга. Как насчет завтрашнего дня?

– С удовольствием, – быстро произнес Нед. – А ты, Стамп?

Старик кивнул в знак согласия.

– Ни за что не пропущу, – отозвался толстяк Туми Дэвис, наполняя свой стакан до краев.

Ветер огляделся вокруг и, не найдя Ланы, решил, что она уже ушла спать, оставив бар на Уилбура и его племянницу.

Выйдя на улицу, Ветер двинулся вдоль пристани. Вдруг он почувствовал в темноте чье-то присутствие. Подойдя ближе, он увидел Лану. Она стояла, подняв голову. Взгляд ее был устремлен к небу.

Она не замечала его приближения, и он, воспользовавшись этим, разглядывал ее в свете луны. То же блеклое коричневое платье, что она надевала всю неделю, накинутый на плечи теплый платок. Волосы, которые она не причесывала уже несколько часов, спутанными прядями стекают по спине. Маленький носик, твердый подбородок. И темные ресницы обрамляют устремленные к небу глаза.

Гораздо привычнее было видеть ее продирающейся сквозь толпу и вихрем носящейся от столика к столику, непрестанно наполняя бокалы, вытирая столы и давая отповедь на смеси гэльского и английского разгулявшимся наглецам. Подобно листочку, оторвавшемуся в бурю, она всегда пребывала в непрестанном движении.

Но сейчас, в свете луны, неподвижная, словно тень, девушка походила скорее на какое-то воздушное мифическое существо из древних легенд. Она была так необыкновенно красива в этот момент, что у него перехватило дыхание.

Она обернулась и в удивлении прижала руки к груди.

– Я думала, здесь никого нет.

– Простите, если я напугал вас. Никак не ожидал встретить вас здесь. Я думал, после столь тяжелого вечера в «Синем гусе» вы поспешите домой.

Она улыбнулась, и он заметил, как луч лунного света блеснул в ее глазах.

– Я дома. Живу прямо здесь. – Она указала на заднюю дверь таверны. – Уилбур сдает мне кладовку.

– У вас нет своего дома? Нет семьи?

Она покачала головой. Кудри вокруг ее лица тут же заплясали в такт движениям.

Он так хотел коснуться ее волос, что поспешил занять руки делом: достал сигару и спичку. Пламя вспыхнуло на мгновение, осветило ее глаза. Он жадно всматривался в них, пока не погасла спичка.

Лана, чтобы не глазеть на него, следила за затухающим пламенем, вот оно погасло, и спичка полетела в воду. Он был очень высок. Гораздо выше, чем ей показалось сначала. «Впервые, – подумала она, – мы стоим вот так, лицом к лицу», До сих пор она видела его только сидящим за столом, за картами и кружкой эля.

– Что вы делаете здесь так поздно? – спросила Лана.

Он выпустил облако дыма.

– Ночью, когда все спят, я люблю смотреть на пришвартованные в гавани корабли.

– Правда? – Ее губы сложились в улыбку, голос потеплел. – Я тоже. Я думаю о том, откуда они пришли и куда держат путь. Это как игра. Я. представляю себя капитаном и отдаю команде приказ готовиться к отплытию в дальнее путешествие.

Он мог бы слушать этот мягкий певучий голос с нотками ирландского акцента часами.

– И куда же вы поведете свой корабль, мой капитан?

– О, я бы объездила весь мир! – Она помолчала немного, затем добавила: – Как здорово было бы побывать в Лондоне, Париже, Венеции! Пойти в горы, сплавляться по рекам, которых еще нет на географических картах. Я бы носила чадру, прогуливаясь по улочкам Константинополя, побывала бы на восточном базаре. Я бы отведала чаю на индийских плантациях и с удовольствием покаталась бы на слоне. Поднялась бы в небо на воздушном шаре и… – Внезапно она осеклась, поняв, что непозволительно разговорилась. – Наверное, все это звучит смешно.

– Вовсе нет. Откуда вы знаете обо всех этих вещах?

– Ничего я не знаю. Вы смеетесь надо мной!

– Вы так думаете? – Он покачал головой. – Я бы никогда не стал над вами смеяться, Лана. Поразительно, как обширны ваши интересы. Большинство женщин, которых я знаю, думают только о том, насколько хорошо они выглядят, или о том, как бы заполучить мужчину, который исполнит все их желания.

Она взглянула на него украдкой:

– Что за женщины вам встречались? Я всегда думала, что женщины сами добывают себе то, что им нужно, не ожидая помощи от мужчин.

Он откинул голову назад и громко расхохотался:

– Другого я от вас и не ожидал. И вы, безусловно, правы. Я потратил слишком много времени не на тех женщин. – Он приблизился к ней. И поскольку ему очень хотелось смотреть на нее неотрывно, он принялся рассматривать корабли в гавани с горящими на них огнями, отбрасывающими желтые блики на черной воде. Его голос смягчился, зазвучал тише. – Это, может быть, и слабое утешение, но я думаю, из вас получился бы великий мореплаватель. – Он не удержался и заглянул ей в лицо! – У вас ведь спорится любое дело.

В ее глазах он прочел изумление… и удовольствие. И хоть это такая малость, все же он ощутил невероятную радость при мысли, что именно он, и никто другой, вызвал у нее подобные чувства.

То, что произошло потом, в тот миг казалось самой естественной вещью в мире. Словно не отдавая себе отчет, он выбросил сигару, схватил Лану и прижал к себе.

Он отметил краешком сознания, что ее глаза расширились от удивления. И не успела она что-либо сказать или сделать, как он склонился к ней и поцеловал долгим, глубоким поцелуем. Когда она попыталась отстраниться, его поцелуй стал настойчивее. И наконец она сдалась и ответила.

Он ничего подобного не ожидал, не планировал, но теперь, когда держал ее в объятиях, когда целовал ее, ему казалось, что нет ничего в мире более естественного, невинного и добродетельного, чем этот поцелуй. Даже после многочасовой работы в прокуренном, пропитанном зловонием баре от нее пахло луговыми травами, чистыми, и свежими, какие встречаются только высоко в горах.

Он растворялся в этом поцелуе, в его сладости и желал большего. Желание поглотило его всего. Он понял, что совсем пропал и нет для него пути назад.