Дороти Мак - Притворщица Вдова

– Но мне так страшно, – вздрогнув, сказала Пруденс. – Леди Генри говорит, что почти целый час надо будет только подниматься по лестнице дворца. Я не смогу стоять долго неподвижно, так, чтобы даже перышко не пошевелилось на шляпе, да еще посреди огромной толпы. И я боюсь, что буду выглядеть неуклюжей и подведу леди Генри перед большим количеством очень важных людей. Я точно упаду в обморок.

Лорд Тиндейл покровительственно улыбнулся. Ему была приятна искренность этой девушки.

Он сказал, обращаясь к ее сестре:

– Почему-то я не могу представить, чтобы вы упали в обморок, миссис Робардс. А вам разве неинтересно лично познакомиться с вашей королевой?

Чарити не провела его улыбка – веселая и вопросительная одновременно. На этот крючок Чарити не попалась, а ответила спокойно:

– Конечно, быть представленной Ее Величеству и Принцу – это потрясающее событие. Но меня устроит, если для моей сестры такой сезон окажется весьма скромным. Понятно, что мы с наслаждением слушали рассказ леди Генри об огромном скоплении экипажей, на которых гости съезжаются в Букингемский дворец. Она рассказывала нам о кавалеристах в красных ярких мундирах на великолепных черных конях, о трубачах и военном оркестре. Должно быть, это очень красочное зрелище.

– Да, действительно, – сказал лорд Тиндейл. – Только вот хлопот от него много. Несколько часов по улицам невозможно проехать. Но вы должны поучаствовать в этой церемонии хотя бы раз в жизни. Учитывая, что здоровье королевы ухудшилось в последнее время, может, вы все-таки передумаете и пойдете на прием, пока еще сезон не кончился и вы находитесь в Лондоне.

Он заметил ее улыбку и спросил:

– Будем ли мы иметь счастье видеть вас весь сезон, миссис Робардс?

– Мы хотим пробыть в Лондоне еще всего лишь пару недель, сэр.

Услышав это, леди Генри быстро сказала:

– О, Чарити, но вы должны остаться здесь до конца сезона и пока не уезжать обратно в Бат! Май и июнь – это самый пик сезона, не так ли, Тиндейл?

– Да, конечно. Нам будет очень жаль, если вы и миссис Леонард уедете, не дождавшись конца.

– Говоря о конце… – сказала Чарити.

Но леди Генри перебила ее. Она снова повернулась к графу.

– Вы были вчера на приеме у королевы, Тиндейл? Я вас не видела! Хотя в такой толпе можно легко и не заметить, да и приглашение могло быть на другое время.

– Меня не было в гостиной, – сказал он. – Я был на обеде в Министерстве иностранных дел.

– Я слышала на приеме, что лорд Кастлерю болен. Это правда?

– Так и есть. Чарльз делал за него доклад.

– Это лорд Стюарт, брат лорда Кастлерю, – объяснила леди Генри специально для сестер. – Вы не находите эти обеды с дипломатами, а также их бесконечные споры о границах и разных договорах ужасно скучными, Тиндейл?

Видя, что она спрашивает вполне серьезно, лорд Тиндейл ответил мягко и вежливо:

– Наверное, это очень странно, но мне действительно нравится обсуждать подобные вопросы с иностранными послами. Можете отнести это к моей природной любознательности – еще один удивительный аспект моей натуры. Просто я желаю знать, что происходит вокруг меня.

Бесхитростное признание графа вызвало улыбки на лицах собравшихся.

Но прежде чем леди Генри смогла продолжить эту интересную тему, Чарити быстро сказала, что она и Пруденс уже уходят. Чарити была тверда в своем решении, несмотря на протесты со стороны других.

Она сказала, что им надо нанести еще один визит, и сестры ушли, тепло попрощавшись.

Если бы Чарити могла слышать сказанное уже в ее отсутствие, она, наверное, очень смутилась бы.

Граф смотрел вслед сестрам, пока дворецкий не закрыл дверь салона.

– Я уверен, вы счастливы иметь такую компанию этой весной, леди Генри, – произнес он. – Очевидно, вам очень приятно, что вы можете оказать поддержку своей подруге и ее сестре в этом сезоне.

Молодая женщина посмотрела на него, и живой интерес отразился на ее симпатичном личике.

– Да, я должна признаться, что этот сезон радостен для меня как никогда. Особенно с тех пор, как я вышла замуж и освободилась от необходимости следовать строгим правилам, требующим, чтобы молодая девушка появлялась в свете только со своей компаньонкой. Мне очень приятно иметь возможность помочь Чарити и Пруденс, доставить им такое удовольствие – находиться в свете. Конечно, я счастлива за Пруденс, ее успех ни у кого не может вызывать сомнений. Я сразу это поняла, как только они приехали в город.

– Она чудесная девушка. Кажется, я не встречал еще такой красивой. К тому же скромна, и у нее очень милый характер. Вы знаете ее с самого детства?

– Нет. Чарити мало говорила о своей сестренке. Так что, я первый раз увидела Пруденс чуть больше месяца назад.

– Но вы, вероятно, переписывались с миссис Робардс все эти годы, я так понимаю?

– Вовсе нет. – Леди Генри встряхнула своей кудрявой головой, как бы отбрасывая его предположения. – Чарити очень неожиданно оставила школу, когда умер ее отец. А я вскоре уехала в Шотландию с моими родителями навестить старого дядю моей матери. Я пыталась найти Чарити, когда мы с Гарри обручились, но мои письма, должно быть, не доходили до нее. Потом я почти забыла про нее. И вдруг Чарити написала мне письмо прошлой зимой, спрашивая, не может ли она привезти Пруденс в Лондон на сезон, и она очень хотела меня увидеть. Конечно, я страшно обрадовалась тому, что можно возобновить наше знакомство.

Он улыбнулся в ответ на слова о таких ее теплых чувствах.

– А как миссис Робардс узнала о вашем браке, несмотря на то что ваши письма до нее не доходили?

– Да. Она прочитала о смерти моего отца два года назад, хотя не знала, где я живу, пока один знакомый Гарри в Бате не сказал ей об этом.

– Понятно… Значит, вы никогда не были знакомы с ее мужем?

– К сожалению, она была уже вдова, когда написала мне это письмо.

– Да, к великому сожалению. Но по крайней мере вы ее нашли! Она сильно изменилась за эти годы?

– Как странно, что вы меня об этом сейчас спрашиваете! Я как раз думала об этом на днях. Мне показалось, что Чарити изменилась просто до неузнаваемости! Иногда она только так же поведет бровью или что-нибудь скажет знакомое еще со школьных дней, и тогда я вижу ее такой, какой всегда помнила. Она была очень веселая девушка, очень подвижная. Всех девочек она всегда поддерживала, если вдруг кому-то взгрустнется или кто затоскует по дому. А теперь она… не знаю… поникшая, что ли… да, и будто взвешивает каждое свое слово, прежде чем что-либо произнести. Иногда мне кажется, что все ее веселье и жизнерадостность прямо как стерли в один момент. Хотя она все такая же сильная, умная и очень милая. Сознаюсь, что мне очень не хватает прежней Чарити.