Дороти Мак - Притворщица Вдова

Чарити замолчала, и Филипп сказал искренним тоном:

– Ожидание было для меня очень тяжелым. Тем более что я знал, сколько других мужчин готовы попытать свое счастье немедленно. Но у меня не было выбора. Я не мог представить свою жизнь без Пруденс. Я боялся отказа и ждал. Со временем я надеялся, она даст мне знак, что тоже не может жить без меня.

– Очевидно, ваше присутствие сегодня здесь указывает на то, что Пруденс дала вам такой знак? – ласково спросила Чарити.

Она заметила, что молодой человек совсем смутился. Филипп улыбнулся и покраснел.

– Да, – ответил он тихо. – Пруденс осчастливила меня.

– Могу сказать, что вы заслуживаете этого счастья.

– Спасибо. Я буду делать все, чтобы заслуживать и дальше. Вы должны знать, что меня привлекает не только ее красота. У Пруденс душа прекрасна, как и лицо.

Чарити слушала эту возвышенную рапсодию, посвященную ее сестре. Когда влюбленный юноша закончил свой панегирик, она сказала:

– Мне жаль вносить даже маленький диссонанс. Но у меня такое чувство, сэр, что ваша мать не желает объединяться с нашей семьей. Вы подумали об этом?

Внешностью Филипп Марш чем-то напоминал свою мать – такой же красивый и стройный. Но сейчас он был больше похож на своего кузена. Такая непреклонная решимость читалась в его лице.

– Поверьте, я хорошо отношусь к матери, но не разделяю ее точку зрения по поводу того, что считать блестящим браком. Я все еще надеюсь, что ей понравится Пруденс, когда она узнает ее поближе. Но я не собираюсь откладывать наш брак на долгое время.

– И когда это произойдет?

– С вашего разрешения, я бы хотел объявить о нашей помолвке сразу после моего совершеннолетия, и мы поженимся, как только вы сочтете возможным.

Чарити слушала его, а пульс ее учащенно бился. Все ее планы могли рухнуть в следующую секунду. Но дальше этот разговор продолжать было нельзя. Она должна сказать ему правду.

«Пруденс, пожалуйста, прости меня, если я сделаю тебе больно!»

– Извините, мистер Марш, – сказала Чарити. – Прежде чем мы продолжим, я должна вам кое-что сообщить. Вы еще не все знаете о нас… Нет! Пруденс тут ни при чем. Это касается только меня… Прежде чем принять решение…

Она замолчала, потому что у нее сжалось горло. Но Филипп Марш сказал спокойно:

– Если вы хотите сказать о втором браке вашей матери и о том, как вы притворялись вдовой, то я уже знаю. Пруденс мне все рассказала.

– Все?! – воскликнула Чарити и прижала ладони к губам.

Она смотрела на него широко открытыми глазами. Филипп наклонился вперед и взял ее за руку. Его пальцы были такие же теплые, как и его голос:

– Пруденс дала мне вчера ответ только после того, как рассказала всю эту историю. О смерти вашей матери в Ирландии, о попытке вашего отчима соблазнить ее, о вашем бегстве в Англию от него и о том, как вы решили притвориться вдовой, чтобы дать сестре шанс этой весной.

– Она сказала вам, что я украла восемьсот фунтов стерлингов и что меня могут посадить в тюрьму, если Брендан Райан поймает меня?

– У вас есть все права на эти деньги. И даже больше. Негодяй потратил ваше приданое, да еще хотел изнасиловать юную девушку, его падчерицу. Я сам отдам ему деньги, как только стану совершеннолетним – не потому что они его, а чтобы вы жили спокойно.

Впервые за все время после той ночи, когда умерла мать, Чарити заплакала, и слезы ручьем потекли по ее щекам. Но это были слезы радости и облегчения.

Она вытерла лицо платком, который дал ей Филипп. Чарити улыбнулась.

– Вы понимаете, что связь с нами может быть опасна для вас и вашей семьи? – сказала она.

– Мы с Пруденс собираемся сами строить наше счастье, и никто нам в этом не помешает, – заверил он ее.

Чарити сначала успокоилась, а потом расстроилась еще больше.

Было приятно, конечно, что все так сложилось. Мечты о счастье любимой сестры сбылись, ее будущее гарантировано. В то же время она испытывала какую-то непривычную пустоту. Пруденс уходила от нее. Теперь Филипп будет заботиться о ней. Чувство одиночества охватило Чарити еще до того, как Филипп тепло попрощался и ушел.

Они договорились называть друг друга впредь по именам.

Она поняла, что Пруденс сама сделала свой выбор, не сказав ничего сестре. Чарити спрятала обиду, сообщая о визите Филиппа, когда Пруденс вернулась домой с прогулки. Они вместе порадовались, но Чарити почти явственно видела, как Пруденс уплывает постепенно из ее жизни. Можно было прочитать себе лекцию на тему, как плохо быть эгоисткой…

А Пруденс все говорила без умолку о свадьбе и о том, что они с Филиппом хотят поехать в его имение. Надо навести там порядок… Имение было запущено, потому что мать Филиппа предпочитала жить все время в Лондоне.

Неминуемая разлука с сестрой мрачной тенью стояла впереди. Пусть даже причина была очень радостная. Но еще один призрак тревожил ее. Чарити все время думала, что в Лондоне их могут разоблачить. И вот теперь они должны оставаться здесь до конца лета.

Хотя денег им хватит благодаря выигрышу. Но она не могла избавиться от какого-то суеверного страха. Она прямо чувствовала, как течет песок времени неуклонно и обнажается ложь.

Два человека уже знают правду. Никто из них не раскроет тайну, но факт сам по себе убийственный, потому что они связаны с семьей Леонард.

Тяжелую ношу ответственности взвалила на свои плечи Чарити. Она не могла поэтому наслаждаться этой весной. Чарити вспомнила, как она радовалась первые недели их пребывания в Лондоне. Какая же она была наивная! Она не удивилась бы, обнаружив, что поседела за эти дни. Действительно, ведь должно быть и физическое подтверждение ее преждевременной душевной усталости.

Было одно бесспорное преимущество в тайной помолвке Пруденс, – и сестры уцепились за него с радостью, – это возможность умерить их слишком активную светскую жизнь.

Так что, два дня после сделанного Филиппом предложения, сестры никуда не выезжали, а просто отдыхали дома вечерами. Чарити сидела с книгой в руках, а Пруденс музицировала часами в свое удовольствие.

Они рано ложились спать, а просыпались такими свежими душой и телом, как никогда за все время своего пребывания в Лондоне.

Третий вечер они посвятили простым и приятным развлечениям. Несколько хороших друзей Пруденс собрались в гостиной, они забавлялись как дети разными играми – начиная от шарады и кончая бирюльками.

Чарити сидела спокойно с вышиванием в руках и смотрела благосклонно на молодых людей, забавляющихся так по-домашнему. Она чувствовала себя немного одиноко. Не потому, что молодежь игнорировала ее. Наоборот, они очень хотели, чтобы она присоединилась к ним. Чарити смеялась, но не принимала участия в их играх, хотя ее привлекали, чтобы рассудить возникший среди веселья какой-нибудь спор.