Барбара Мецгер - Крылья любви

Он взял ее руку и поднес к губам. Поцеловал золотое кольцо на пальце этой теплой, дрожащей и нежной женской руки.

– Вы отдали мне достаточно много.

Он пытался дать ей понять этими словами, что продолжать не следует, однако эта женская особь была упрямой, как мул.

– Мы обвенчались нынче утром.

Одна его черная бровь взлетела вверх.

– Мне кажется, я хорошо помню это событие.

– И это наша первая брачная ночь.

– Второе обычно следует за первым.

– Вы намерены вынудить меня сказать об этом?

Ардет выставил вперед ладони, как бы ограждая себя от такого обвинения.

– Я не собираюсь принуждать вас к чему бы то ни было. И это не я постучался в дверь вашей комнаты среди ночи. И от всей души хотел бы, чтобы вы этого не делали, клянусь небесами.

– Почему?

Не слишком-то он искусен в обращении с женщинами. Быть может, она права, считая, что стала женой человека, не интересующегося сексуальной стороной брака? Вместо прямого ответа на вопрос он сказал:

– Вернитесь к себе в комнату, Джини, там вы будете в безопасности от меня.

– Почему? – повторила она, и Ардету стало ясно, что вопрос касается не ее безопасности, а того, почему ей придется спать одной в их первую брачную ночь.

– Потому что я не могу.

– О, так вы бессильны, вот в чем дело. – Лицо у Джини снова вспыхнуло – и не от жары в комнате. – Потому вы и не возражаете против ребенка, что у вас не может быть собственных детей. Простите, что напомнила вам о… ну, вы меня понимаете.

Она встала, собираясь уйти, но Ардет удержал ее за руку.

– Нет, я вполне здоров в том смысле, о котором вы упомянули.

Еще бы не так, если судить по тому пламени, которое горит у него в крови, и по твердости бугра у него в брюках.

– Вы не считаете меня привлекательной?

– Я считаю вас дьявольски привлекательной. – Ему понадобилась вся сила его выдержки, чтобы отпустить ее руку и отступить на шаг, подальше от соблазна. – В том-то и беда. Я буду проклят навеки, если займусь с вами любовью в эту ночь.

– Но ведь мы женаты.

– Но я дал слово. Я мог бы просто сказать, что устал, или нездоров в каком-то ином смысле, или слишком занят. – Он указал на письменный стол, заваленный бумагами. – Я не стану лгать вам и скажу правду: я хочу вас. Однако я дал обещание.

– Вы дали его мне, и остальное не имеет значения.

Он отвернулся от нее и уставился на языки пламени в камине.

– Для меня имеет, – бросил он.

– Но я освобождаю вас от вашего обещания.

– Я поклялся быть честным человеком, человеком слова, не управляемым инстинктами и себялюбивыми прихотями. Я должен стать лучшим, не таким, как обычный мужчина.

Лучшим, чем тот, кем он был когда-то.

– Вы хотите стать святым?

Он рассмеялся при мысли о том, как повели бы себя эти возвышенные создания, если бы он присоединился к ним.

– Если бы я знал, как им стать, то, наверное, да. Впрочем, я не настолько амбициозен. Надеюсь, что достаточно быть честным. Я не притронусь к вам, пока вы соблюдаете траур и скорбите о Маклине.

– Но я не скорблю о нем, если не считать горечи по поводу его совершенно бессмысленной смерти. Не думайте, что то была благородная смерть в сражении за свободу Англии. Он умер пьяным в объятиях другой женщины. Замужней женщины, чей муж держал в руке меч и был достаточно трезвым, чтобы нанести верный удар. – Джини взглянула на Ардета, смутилась и опустила глаза. – Вы знали моего мужа?

– Нет, но один из моих… помощников знал. Помолюсь, чтобы Маклин попал в подходящее место.

– Мне сказали, что его похоронят здесь, вместе с теми, кто пал в бою. Слишком велико число погибших, тела которых отправят на родину. А при таком решении родные Маклина не узнают горькую правду. – Джини подступила чуть ближе к Ардету. – Элгин теперь уже не мое бремя.

– Вы носите под сердцем его ребенка.

– У меня тоже есть свое чувство чести. Я вышла за вас по доброй воле и буду выполнять свой долг.

Ардет с такой силой ударил кулаком по каминной полке, что ваза с цветами подскочила. Он подхватил ее и поставил на место.

– Мне не нужна женщина, которая отдается мне из чувства долга! Из чувства благодарности или, хуже того, зависимости! Я помог вам единственным способом, каким мог, без всяких условий и требований. Мне нужно было так поступить.

– Значит, я всего лишь еще одно доброе дело?

– Вы моя жена.

– Только по названию?

– Надеюсь, с уважением и дружбой.

– А другая сторона брака… его интимный аспект?

– Женщина должна заниматься любовью, если она по-настоящему любит. И никак иначе.

Оригинальное представление, ничего не скажешь. Но по правде говоря, лучше бы Джини не быть беременной.

Не быть беременной? В таком случае не было бы и необходимости выходить замуж за лорда Ардета. Его теория интересна, но не имеет ничего общего с действительностью. Собственный опыт Джини свидетельствовал, что мужчины берут, а женщины отдают. Такова реальная жизнь, а не какие-то воздушные замки.

Джини взяла бокал с вином, который протянул ей граф, и спросила:

– А как насчет браков, заключаемых в интересах взаимной выгоды, или о династических союзах, единственная цель которых рождение наследников трона, титула или богатства?

Ардет сделал глоток из своего бокала, смакуя вкус вина после неимоверно долгого воздержания.

– В конечном счете все это ничего не значит. Элгин Маклин не увидит своего сына. А что вы скажете о французских Людовиках, английских Генрихах, египетских Рамзесах? Где они теперь? – Он мог бы в точности сообщить, где они, однако дело было не в этом. – Ваш собственный принц-регент не имеет наследника вопреки всем его политическим уловкам и маневрированию. Англия это переживет.

– А браки по расчету, при которых происходит слияние крупных состояний? Вы сами очень богатый человек. Разве вы не хотите, чтобы ваша плоть и кровь унаследовала эти средства?

Он пожал плечами.

– Я уже начал строить планы насчет своих денег. Основал благотворительный фонд для вдов и сирот тех солдат, которых мы не могли спасти. Намерен строить школы, больницы и так далее. Не беспокойтесь, вы будете хорошо обеспечены, как я и обещал. Денег достаточно, чтобы сделать много добра.

Джини была так поражена, что едва не уронила бокал с вином.

– Вы хотите пожертвовать всеми вашими деньгами?

– Только не вашу часть, но, в общем, да.

– Вы очень необычный человек.

Он рассмеялся скорее всего над самим собой, чем над чем-то еще.

– Вы даже наполовину не представляете, насколько это верно.

– Вы видите то, что другим видеть не дано. – Джини дотронулась до своего живота. – Вы говорите иначе, нежели другие люди, и думаете по-другому, чем все, кого я знаю. Женщины должны иметь право выбора. Деньги следует тратить. Наследники не имеют значения. Я знаю, что вы побывали в разных странах, но я не слышала о существовании подобных взглядов в каком-либо обществе. Кто же вы?