Барбара Мецгер - Крылья любви

– Что же вы намерены делать?

– Предполагаю положиться на милость генерала Веллингтона, если он согласится меня принять. Или просить милостыню на улицах, ведь у меня совсем нет денег, – закончила она со слабым смешком, который перешел в сдавленный стон. Все ее горести и страхи, все ужасы войны, узнанные ею, внезапно как бы снова обрушились на нее своей непереносимой тяжестью. Она дрожала, обливалась слезами, всхлипывала и рыдала в объятиях графа.

– Успокойтесь, миледи, успокойтесь, – повторял он, думая при этом, сколько иронии в том, что он утешает страждущую вдову. Ардет решил не прибегать к успокоительным приемам: женщина нуждалась в том, чтобы выплакать свои боль и страх. И ему было приятно держать ее в объятиях.

Когда душераздирающие рыдания Джини перешли в еле слышные стоны, Ардет отстранил ее от себя и заговорил:

– Не мучайтесь так, леди. Ни о чем не беспокойтесь. Я уверен, что генерал вас выслушает, а другие леди войдут в ваше положение. Чемоданы ваши отыщутся, счета пополнятся.

– Вы всем этим станете заниматься? Почему? – Потому что это моя святая обязанность.

Джини отступила на шаг, высвободившись из его объятий, донельзя смущенная тем, что разыграла такую сцену перед совершенно чужим человеком, к тому же занимающим в обществе неизмеримо более высокое положение, чем она.

– Но вы не имеете никакого отношения к моим бедам. С какой стати вам заниматься ими?

– С такой, что рыцари всегда спасали девушек, попавших в беду!

Он оказался прав.

Его золото помогло Джини спасти ее вещи, поселиться в приличном доме и приобрести траурное платье. Титул графа и его светские манеры обеспечили ей возможность получить аудиенцию у генерала и предъявить имеющиеся у нее документы, в том числе и свидетельство о браке. Она получила право на те же вспомоществования от военного министерства, что и прочие вдовы, и право на проезд домой за счет казны.

Однако ничто не могло повлиять на офицерских жен. Они переживали последствия кровавой битвы, но их языки оставались по-прежнему воинственными. Их обманули, и они не собирались прощать обман. Мисс Маклин оказалась на самом деле миссис Маклин, пусть так, но теперь ей покровительствовал неизвестно откуда взявшийся граф, и это не делает ей чести.

Леди Уиллфорд за пределами генеральского кабинета демонстративно повернулась к ней спиной. Ее супруг презрительно усмехнулся, когда увидел графа рядом с Джини. Но он тут же прямо-таки отскочил в сторону, когда черная птица ринулась вниз и ухватила клювом золотую кисточку на его сапоге.

Уиллфорд попытался ударить ногой летучего вора, но в результате споткнулся и налетел на свою жену, которая вскрикнула и оттолкнула мужа, а ворон тем временем продолжал теребить кисточку.

– Эти кисточки похожи на кнуты в аду, – пробормотал себе под нос Ардет.

Майор и его жена уже опомнились, леди Уиллфорд услышала слова графа и набросилась на Джини, словно разъяренная фурия:

– Ад и есть то самое место, куда вы попадете, мисс Маклин. Или миссис Маклин. Или как вы себя там называете. Я бы назвала вас шлюхой. Вы и ваш новый покровитель никогда не будете приняты в кругу порядочных людей.

Джини еще не оправилась от долгих часов, проведенных в лазарете, от горестного сознания, что стала вдовой, да и от того, что свела дружбу с графом. Она пошатнулась.

– Не смейте падать, – четким шепотом приказал граф, крепко подхватив ее под руку. – Вы не намерены упасть в обморок, вы намерены показать этой ведьме ту силу духа, которую я видел прошедшим вечером в лазарете. И покажите во имя вашего самоуважения и вашего будущего. Ради будущего вашего сына.

Джини на секунду закрыла глаза, потом высоко вздернула подбородок, внутренне опершись на собственные силы и на поддержку графа. И показала не просто силу духа, но даже более того – темперамент рыжей женщины.

– Вы смеете всячески обзывать меня, мадам, но вы не пришли на помощь людям, которых ваш муж бросил на поле битвы. Вы пили здесь чай. Вы веселились на вечеринках, в то время как храбрые молодые солдаты шли в бой. Вы не пытались понять мое тяжелое положение, вы только осуждали меня. И ваше мнение немногого стоит. – Джини прищелкнула пальцами. – Поскольку вы и сами немногого стоите.

Тут Джини сделала то же самое, что сделала до этого жена майора. Она повернулась спиной к леди Уиллфорд, нанеся ей ответное оскорбление.

И вдруг эта леди завопила:

– Паук!

Паук? Это еще что такое? Джини изумилась, но женщина изо всех сил махала руками, отряхивая свое платье. Ардет улыбался.

– Это вы… – заговорила было Джини, но он молча взял ее под руку и увел прочь.

– Браво! – сказал он, едва они покинули штаб-квартиру.

Джини была рада его поддержке: ее до сих пор сотрясала дрожь от пережитого волнения.

– Благодарю вас, но все это напрасно, – возразила она. – Я до сих пор страдаю из-за этого скандала. Простите меня, но ваша помощь, хоть и очень ценная, только способствует моему краху. Каждый рассуждает так, что высокородному джентльмену вроде вас ничего не нужно от бедной вдовы с неопределенным прошлым, ничего благопристойного, во всяком случае.

Ардет потер подбородок и сказал:

– Благопристойной будет свадьба.

Джини застыла на месте.

– Прошу прощения?..

– Ваша репутация будет восстановлена, если вы станете моей женой.

– Теперь мне можно упасть в обморок?..

– Нет, вы не упадете в обморок. Я видел вас под огнем. Вы сильная.

Сильная? Джини не думала, что устоит на ногах. Ее мозги, как и все ее тело, превратились в бланманже. Видимо, понимая это, лорд Ардет подвел ее к скамейке неподалеку от штаб-квартиры. Она опустилась на скамейку, потому что почти не могла двигаться. Если бы она не упала в обморок, то вполне могла бы угодить под проезжающую мимо карету. Она осталась в чужеземном городе, и рядом с ней единственный… друг, высокого роста незнакомец с повелительной манерой общения и неведомым ей прошлым. У него, пожалуй, красивое лицо, смуглое, вдумчивое и очень серьезное, и он ничуть не похож на белокурого Элгина с его мальчишеской внешностью и готовностью расхохотаться в любую минуту. Возраст лорда Ардета было не так легко определить: судя по усталым глазам, ему можно было дать тридцать, а то и сорок лет, но кожа у него была свежая, гладкая, как у молодого человека лет двадцати. Он был загадкой, которую Джини не так уж стремилась разгадать. По отношению к ней он проявлял только доброту, но тем не менее она его все еще боялась. Что, если он не вполне в своем уме?

– Быть может, я неправильно поняла вас, милорд?

– Нет, ваш слух не обманул вас. Я делаю вам предложение выйти за меня замуж. Делаю не слишком изысканно, а, скорее, грубовато, однако это вполне реальное предложение брака. – Ардет расхаживал взад-вперед мимо скамейки. Ворон уселся на ближайший забор и наклонил голову набок с таким видом, словно был смущен не меньше, чем Джини.