Маргарет Пембертон - Цветок на ветру

– Он здесь! – завизжал Рори, увидев широкоплечего мужчину, спрыгнувшего с внешней стены. – Папа! Папа! Все закончилось!

Он метнулся к Льюису. Тот поймал сына и подбросил в воздух. Оливия побежала к ним. Поставив Рори на землю, Льюис распахнул объятия. На загорелом лице играла улыбка.

– Для нас все только начинается! – провозгласил он и, прижав Оливию к груди, завладел ее губами. Воздух звенел приветственными криками – осажденные встречали спасителей.

Наступил сентябрь. Дождь напоил пересохшую землю. Свирепые орды в красных головных повязках исчезли так же внезапно, как и появились. В провинциях продолжалась жизнь, столь же безрадостная и тяжелая, как до восстания. Впрочем, такой она была уже много веков. В городах и маленьких деревеньках теперь сплетничали не о «боксерах». Гадали о местопребывании вдовствующей императрицы.

Улицы, дома и лавки Пекина были уничтожены, но среди разрушенных стен зеленели деревья, солнце освещало пустые дворы, а тишина после продолжавшегося неделями дикарского воя, казалась благословением. Гигантские городские ворота были открыты и охранялись только международными войсками. Дворец в Запретном городе стоял пустым: императрице Цыси удалось сбежать.

– Королева Виктория никогда бы так не поступила! – возмущенно воскликнула леди Гленкарти, которая вместе с Летицией Харленд шествовала по газонам британского посольства в компании разодетых свадебных гостей.

– Вы совершенно правы, – согласилась шокированная Летиция. – Прежде всего, королева Виктория никогда бы не допустила осады!

Леди Гленкарти злорадно ухмыльнулась:

– Как, должно быть, эта Цыси ненавидела иностранцев! Плохо ей пришлось. Бросить свои великолепные одеяния и переодеться в грубый синий хлопок подобно простой крестьянке.

– Остричь эти длинные-длинные ногти и удрать из города в крытой тележке, – добавила Летиция. – Интересно, где она сейчас? Думаете, она вернется?

– О, она вернется, – зловеще предрекла леди Гленкарти. – Но меня, слава Богу, здесь уже не будет. Через десять дней я уезжаю в Англию.

– Вместе с сестрой Анжеликой? – уточнила Легация, отметив, как прелестно выглядят кокетливые зонтики дам и как очаровательна леди Макдоналд в платье из персикового шелка с рядами воланов по подолу.

Леди Гленкарти слегка нахмурилась.

– Да, но нам придется путешествовать как можно медленнее. Бедняжка ужасно истощена. Чудо, что она вообще выжила!

– Чудо, что мы все выжили, – содрогнулась Летиция. – Понять не могу, почему Оливия так радуется возможности остаться в Китае. Уверена, что она и Льюис прекрасно устроились бы в Бате.

Леди Гленкарти покачала головой.

– Нет, – решительно заявила она. – Никогда. Они стали жертвами странного волшебства, которое так часто завладевает умами европейцев. Оба навек заворожены Китаем. С Льюисом это произошло давно.

Она на секунду замолчала, наблюдая, как Льюис и Оливия рука об руку приветствуют своих гостей.

– Возможно, то же самое случилось с Оливией, когда она встретила его, – продолжала леди Гленкарти, понизив голос, – а может, и раньше. Кто скажет наверняка? Довольно того, что она также не устояла, и теперь ее будущее здесь, с любимым человеком.

Летиция вздохнула и нежно взглянула на новобрачных. Мягкие темные волосы Оливии были забраны вверх и сколоты оправленными в золото гребнями слоновой кости. Сегодня на невесте был роскошный наряд из бежевых кружев шантильи и шелковые перчатки в тон. Льюис склонил к ней голову и что-то говорил. Оливия смеялась, глаза светились любовью.

– Какая чудесная свадьба! – заметила Летиция, промокая глаза батистовым платочком. – Епископ Фавье был совершенно прав, желая провести церемонию в полуразрушенном соборе. Прекрасный способ укрепить веру в новообращенных христианах!

Льюис и Оливия приблизились к ним, и горло Летиции отчего-то перехватило. Странно, почему она когда-то считала Льюиса мрачным и суровым? Сейчас он улыбался, и глаза его приветливо смотрели на нее.

– Никаких слез, Летиция. Пожалуйста!

– Нет, Льюис, конечно, нет! – заверила она, комкая в руке платочек. – Просто я так счастлива, и Оливия сегодня ослепительна, и… о Господи, ничего не могу с собой поделать. Сейчас заплачу.

– По-моему, Летиция, – вмешалась леди Гленкарти, – вам необходимо подкрепиться. Шампанским.

Летиция кивнула.

– Поразительно, что какие-то запасы еще остались, – лукаво засмеялась Оливия. – Дядя Уильям рассказывал, что во время осады вы не пили ничего другого.

– А что я могла поделать? – оправдывалась Летиция. – Воды не хватало, и приходилось пить шампанское!

Оливия крепко обняла тетку и поцеловала в щеку.

– Дорогая тетя Летиция, желаю вам всегда пить только шампанское!

Над деревьями, на фоне ясного голубого неба, пролетела птица с ярким оперением, и Оливия, сжав руку мужа, затаила дыхание.

– Смотри, Льюис, – прошептала она, отходя от Летиции и леди Гленкарти. – Видишь?

Луч солнца высветил задорный хохолок и длинный кривой клюв.

– Удод, – тихо сказал Льюис, обнимая жену.

Птица снова поднялась ввысь и сделала грациозный круг над их головами.

Оливия счастливо улыбнулась:

– Это предвестник нашего счастья.

Кончиком пальца Льюис нежно обвел контуры ее лица: высокие скулы, идеально прямой нос, мягкий, чувственный изгиб губ.

– Мы всегда будем счастливы, любимая, – прошептал он низким, бархатистым, исполненным любви голосом.

Оливия на миг прижалась к нему.

– Всегда, – повторила она и, не скрывая охватившей ее радости, подставила губы для поцелуя.

Императорский дворец династий Мин и Цин, находится в Пекине. Сейчас там музей. – Здесь и далее примеч. пер.

Вьетнам.

Буддийский храм в Пекине.

милая (фр.).