Джоанна Борн - Мой милый шпион

– Контрабандист? Что-то новенькое… – протянул Дойл, нахмурившись.

– А корабль называется «Флайти дансер».

– Проклятие! – прохрипел Дойл, с силой ударив своей трубой в кирпичную стену. – Неужели это судно «Кеннет и K°»? Надеюсь, вы не Себастьяна Кеннета выбрали своей мишенью.

– Увы, именно его, мистер Дойл.

Дойл снова ударил в стену трубой и громко выругался.

– А вы, мисс, случайно, не слыхали, что Бастард Кеннет делает с ворами?

– Думаю, это всего лишь слухи, – ответила Джесс, пожав плечами. – Говорят, что в Александрии Кеннет отрубил вору пальцы своим большим ножом, с которым никогда не расстается. Взял – и отрубил. Но мало ли что рассказывают… Скорее всего преувеличивают.

– Не уверен, что преувеличивают. Если нужно взять у него что-нибудь, то лучше пошлите меня на дело.

Но Джесс знала: Синк мог завербовать кого угодно. Даже Дойла. По этой причине она и мокла под дождем, дрожа от холода и страха. Она хотела сама все сделать.

– Нет, не могу. – Джесс решительно покачала головой. А ее папочка сидел сейчас в доме на Микс-стрит, откуда невозможно было сбежать. Сидел и ждал палача, в то время как настоящий шпион, человек, которого французы называли Синк, преспокойно разгуливал по Лондону. Возможно, как раз в этот самый момент он уже шел по Кэтрин-лейн.

«Надеюсь, что Кеннет и есть Синк, – говорила себе Джесс. – Надеюсь, что он несет пакет… и что он не выпустит из меня кишки, если вдруг почувствует, как мои пальцы обшаривают его карманы».

Дойл откашлялся и проговорил:

– Я и не собираюсь вас отговаривать, мисс Уитби.

– Вот и хорошо, – кивнула Джесс.

У нее не было выбора. Она уже все перепробовала – и подкуп, и угрозы, и шантаж. Но ничего у нее не выходило, ничего не получалось. Ни в британской службе разведки, ни в военной разведке, ни в министерстве иностранных дел, ни в Адмиралтействе. Как будто все сговорились засадить Джосайю Уитби за решетку. Что это за мир такой, где никого нельзя подкупить?

Дойл внимательно посмотрел на нее, потом сказал:

– Вам здесь небезопасно, мисс Уитби. Даже со мной. Гулять в порту…

– Я очень осторожна, – перебила Джесс.

– Но в порту полно сутенеров, которые непременно захотят пустить в дело такую славную птичку, как вы, – продолжал Дойл. – А связываться с Бастардом Кеннетом – это чистейшее безумие. Вы, мисс, случайно, не свихнулись?

Нет, она не свихнулась. Просто у нее действительно не было выбора.

– Можешь не оставаться со мной, если не хочешь, – ответила Джесс.

– Нет, я останусь, – заявил Дойл. – Я все же должен отработать те жалкие гроши, что вы мне платите, мисс Уитби.

– Да, конечно, мистер Дойл.

Он прикоснулся к шраму на лице и проворчал:

– А может, мне самому полоснуть себя ножом, по горлу, чтобы избавить Кеннета от трудов? Когда же он появится, этот ваш капитан?

– Через полчаса, наверное.

– Значит, уже недолго.

Но ей казалось, что ужасно долго. Джесс со вздохом прислонилась к стене. В окне третьего этажа зажгли свечу. Видно, одна из девиц приступила к работе. Затем где-то скрипнул ставень.

«Как странно… – промелькнуло у Джесс. – У меня пересохло во рту, а ведь кругом столько воды…»

– Вот что, Дойл…

– Слушаю, мисс.

– Держись как можно дальше от меня. Кеннет очень уж ловок с ножами… Говорят, он прекрасно их метает.

– Да, слышал об этом. И мне не хочется, чтобы из меня выпустили кишки.

– Мне тоже, Дойл.

На углу ветер закручивал туман спиралью. В пабе ниже по улице пели «Правь, Британия». Там собирался всякий сброд, но сброд патриотический.

«Нет ничего хуже, чем ждать», – подумала Джесс со вздохом.

– Скажи, Дойл, ты когда-нибудь делаешь то, чего очень боишься?

– Время от времени. Но непохоже, чтобы вы нервничали, мисс. Вы холодная… как лягушка.

– Спасибо за комплимент. – Джесс невольно усмехнулась. – Но все-таки я немного нервничаю. Ужасно не люблю ждать. Когда же настанет конец этому ожиданию?

– Не могу представить, что будет, когда наше ожидание закончится.

Джесс пошевелила пальцами и снова вздохнула. Увы, несколько часов тренировки не вернули им прежнюю ловкость, и будет чертовски неприятно, если капитан Кеннет схватит ее за руку, когда она начнет обшаривать его карманы.

Сначала она их услышала, а потом увидела – из тумана вдруг вынырнули две фигуры. Высокий шел справа; он едва держался на ногах. Впрочем, и второй был изрядно пьян. И оба горланили песню: «…Я встретил девушку, торгующую устрицами, и смело сунул нос в ее корзинку!..»

Дойл тихо присвистнул и пробормотал:

– Наконец-то появились. Капитан Кеннет – высоченный, справа. Но оба едва на ногах стоят. Господи, только пьяных с ножами мне не хватает.

– Если он сильно пьян, то это даже лучше, – заметила Джесс.

– Да, возможно.

«У тебя все получится, – говорила себе Джесс. – Ведь когда-то ты вытащила многие сотни кошельков».

Капитан Себастьян Кеннет, как и говорили, был довольно высоким и крепким. Джесс разглядела сквозь туман черные волосы и худощавое лицо. Он был без шляпы, а куртка расстегнута, так что будет очень удобно обшаривать его карманы. Парня слева Джесс плохо рассмотрела, но казалось, что он был не так пьян, как Кеннет. Темноволосый и сухопарый, он шел, уставившись себе под ноги.

Джесс прекрасно знала песню, которую они горланили, – песню о девушке, торгующей устрицами. И в ней говорилось о том, что опасно доверяться девушкам на темных улицах. Что ж, в данном случае так оно и было.

– Порой жизнь – тяжкое испытание, – проворчал Дойл.

– Совершенно верно, мистер Дойл.

Откинув с глаз мокрые волосы, Джесс сделала глубокий вдох и заорала во все горло, взывая о помощи.

Капитан Себастьян Кеннет не считал себя слишком уж пьяным, хотя, конечно же, понимал, что он не вполне трезв. Но капитан придерживался того мнения, что между состоянием сильного опьянения и абсолютной трезвостью раскинулся целый океан, плавание по которому называется удовольствием.

К тому же повод для выпивки был очень даже подходящий. Капитан Райли, его приятель и один из помощников, явился сегодня, пошатываясь, в «Итонские экспедиции» с бочонком французского бренди и хорошими новостями. У Райли родился сын, когда на рассвете он бросил якорь в Уоппинге. Естественно, каждому захотелось поднять тост за новорожденного. А когда в корабельной конторе бренди кончилось, все переместились в таверну напротив, где продолжили праздновать. По словам Райли – а он кое-что знал о младенцах, – Томас Френсис Себастьян Райли родился голосистым и крепким парнем, и было ясно, что со временем он, как и его отец, уйдет в море.

Так что денек действительно был замечательный, подходящий для того, чтобы повеселить песней обитателей Кэтрин-лейн.