Шанна Кэррол - На берегах любви

Гостиная губернаторского особняка произвела на Мари необыкновенное впечатление. Огромные застекленные двери с двойными рамами выходили на очаровательную лужайку с вековыми дубами, по стенам расположились резные бронзовые канделябры на восемь свечей каждый и бесценные греческие вазы на высоких подставках; натертый до блеска дубовый паркетный пол удивлял замысловатыми геометрическими фигурами. В центре гостиной лежал яркий персидский ковер, резные кресла орехового дерева украшали расшитые шелковые подушки, а довершал картину клавесин из светлого дерева, с двойной клавиатурой, привезенный из Антверпена.

Луиза де Бьенвилль как раз заканчивала исполнение бравурной сонаты, ее пухлые пальцы, спотыкаясь, прыгали по клавишам.

– Браво, мама! – воскликнула Анжелика, как только замер последний звук. Оба лейтенанта тут же присоединились к дружному хору похвал.

Жан Батист вернулся в гостиную. Как с облегчением отметила Луиза, этих ужасных дикарей с ним не было.

– Ах, вы столько потеряли! – зычным голосом прогудел Гилберт. Бьенвилль, соглашаясь, кивнул:

– Я слушал из холла. Прекрасная игра, моя дорогая.

Луиза грациозно наклонила голову.

Лайэн Гилберт взяла мужа за руку:

– Мы обязательно должны заказать себе такой же инструмент, Ричард. Я уверена, капитан Гонор найдет для него место на корабле, если ты попросишь.

– Ну зачем же, вы всегда можете пользоваться моим инструментом.

Натянутая улыбка Лайэн многое могла бы сказать знатоку о темных глубинах человеческой зависти.

– Благодарю, дорогая. Я непременно учту ваши слова.

Бьенвилль, привычный к таким разговорам, рассеянно слушал; ему гораздо интереснее было наблюдать за тем, как лейтенанты Дюбуа и Клемент сопровождают Анжелику в столовую. В бледно-желтом шелковом платье его дочь выглядела олицетворением невинности, однако ее декольте показалось ему слишком глубоким. Почему-то раньше он этого не замечал. Оно и неудивительно: сейчас его одолевали куда более серьезные заботы, связанные с прибытием двух новых кораблей. «Баньши» он узнал сразу, а вот второй корабль, похоже, ему был совсем незнаком. Может быть, «Баньши» его захватил или… У этих пиратов все меняется в мгновение ока. Джону Ло уже, наверное, все известно. Если это Брэнд… Черт побери, уж не для него ли это глубокое декольте!

Общий разговор заметно оживился, когда слуга поставил на стол горячий пирог с печенкой. Второй слуга внес утку с орехами в апельсиновом соусе. Бьенвилль блаженно вздохнул, взял в руку нож. Утку он разрежет сам.

– Мадам! – подал голос лейтенант Дюбуа. – После обеда вы должны нам еще поиграть. Ваша дочь обещала мне первый танец.

Анжелика наклонила голову, скрывая улыбку, золотисто-медовые кудри рассыпались по нежной шейке. Жан Клемент, казалось, совершенно не ожидал такого поворота событий. До сих пор все говорило за то, что губернаторская дочка в один прекрасный день достанется ему, однако когда в форт неожиданно прибыл Филипп Дюбуа, заменивший другого офицера, выяснилось, что он происходит из семьи, занимающей более высокое положение в обществе, чем семья Клементов.

Анжелика с озорной улыбкой коснулась рукава лейтенанта.

– Месье, не согласитесь ли вы проводить меня? Я так люблю смотреть на звезды и на то, как они отражаются в заливе.

Сердце молодого человека дрогнуло. Он торжествующе взглянул в сторону Дюбуа.

– Почту за величайшую честь, мадемуазель.

Его соперник так резко мотнул головой, что с парика посыпалась пудра. Анжелика мысленно отругала себя. Она просто не могла удержаться от того, чтобы не поиздеваться над ними обоими и над их чувствами: лейтенанты казались ей не более чем мальчишками, зелеными юнцами. К тому же любой претендент на ее благосклонность бледнел в сравнении с тем человеком, который прибыл сегодня днем. Возможно, сейчас он уже на пути к их дому.

Анжелику охватило лихорадочное беспокойство. Несколько месяцев назад она едва не отдалась ему, и вот теперь он вернулся, чтобы получить то, в чем ему было отказано в прошлый раз. Разумеется, это так, иначе и быть не могло.

Вошел слуга Мармон, наклонился к губернатору и что-то прошептал ему в самое ухо. Бьенвилль встал, постучал ложкой по хрустальному бокалу.

– Друзья мои, к нам прибыли новые гости. Прошу меня извинить.

Неужели он? Анжелика заставила себя улыбаться, делая вид, будто ничего не произошло. На другом конце стола ее мать без умолку щебетала, вспоминая Париж, свою свадьбу, прием при дворе Людовика Четырнадцатого, – чересчур жизнерадостная болтовня помогала ей скрывать беспокойные мысли о том, чем им всем грозит только что сообщенная мужем новость. Она уже видела корабли на рейде, и у нее сразу же появилось сосущее чувство, что вновь прибывшие неизбежно испортят ее маленький очаровательный вечер.

– Капитан Брэнд… – Бьенвилль замер на полуслове.

– И капитан Рейвен, – подхватил Джон Ло, от души наслаждаясь растерянностью губернатора.

– Я восхищен и очарован, мадам. – Губернатор склонился к руке Мари. Теперь он не удивлялся тому, что этой женщине удалось захватить корабль. Просто поразительно, до чего хороша. Если она действительно та, кого разыскивает капитан Грегори, значит, в его руки сами собой попали два бесценных сокровища. Однако не стоит спешить. – Надеюсь, путешествие прошло хорошо? – Его ломаный английский оставлял желать много лучшего.

– В общем, да, – сухо ответил Брэнд.

– Вы, вероятно, проголодались, но это мы сейчас исправим. Сюда, пожалуйста.

Следуя за губернатором, Мари никак не могла избавиться от ощущения, что все это ей уже доводилось где-то видеть; пройдя по коридору в главную гостиную, она поняла: все здесь напоминало особняк Пенскотта. Ощущение было такое, словно она вернулась назад во времени.

Когда дворецкий провел их в столовую, Мари внимательно оглядела сидевших за столом. Мадам де Бьенвилль с трудом скрывала свое неодобрение: подумать только – женщина в мужском одеянии! Полковник Гилберт, само олицетворение власти, неловко бормотал что-то своей невзрачной супруге, а лица лейтенантов Дюбуа и Клемента выражали надменность, смешанную с любопытством.

Анжелика, с трудом оторвав взгляд от Джейсона, грациозно обошла вокруг стола, одновременно демонстрируя свой роскошный туалет. Мари внутренне вся сжалась. Да, этот наряд ей и в самом деле к лицу; неудивительно, что Джейсон так резко сменил тему тогда в экипаже при одном упоминании о дочери губернатора. Интересно, он уже успел насладиться ее свежим юным телом или рассчитывал, что это у него еще впереди?

– Я счастлива снова видеть вас, месье Брэнд, – промурлыкала Анжелика. – И вас тоже, мадам! – Она обернулась к Мари с натянутой улыбкой на лице, в которой читалось едва уловимое презрение к женщине в мужских сапогах.