Элизабет Хойт - В объятиях графа

В доме священника, где росла Анна, никогда не имели склонности к клавесину, и Фелисити прекрасно об этом знала, так как бывала у них в детстве.

Анна сделала глубокий вдох.

– Боюсь, что у меня нет никаких музыкальных умений, но я немного владею латынью и греческим.

Фелисити щелчком открыла веер и хихикала, спрятавшись за ним.

– О, я прошу прощения, – сказала она, сделав серьезное лицо. – Но мои девочки не будут изучать ничего такого неженственного, как латынь или греческий. Это довольно неподходяще для леди, как вы думаете?

Анна стиснула зубы, но заставила себя улыбаться – пока Фелисити не предложила ей сходить на кухню и узнать, не нужна ли повару новая посудомойка. С этого момента дела покатились по наклонной плоскости.

Анна вздохнула. Она вполне могла закончить посудомойкой или хуже того, но не в доме Фелисити. Пора было отправляться домой.

Поворачивая за угол у скобяной лавки, она едва сумела избежать столкновения с мистером Феликсом Хопплом, спешащим в противоположном направлении. Она остановилась как раз в нескольких дюймах от груди управляющего Рейвенхиллом. Пакет иголок, желтые нитки для вышивания и маленький пакетик чая для матушки Рен выскользнули из ее корзинки и упали на землю.

– О, пожалуйста, простите меня, миссис Рен, – выдохнул невысокий мужчина, наклоняясь за выпавшими предметами. – Боюсь, второпях я не следил за тем, куда несут меня ноги.

Анна заметила на нем камзол в фиолетовую и темно-красную полоску, и прищурилась. Господи.

– Я слышала, граф наконец-то вернулся в резиденцию, в Рейвенхилл. У вас, должно быть, полно хлопот.

Окрестности гудели от слухов о мистическом возвращении графа по соседству после стольких лет, и Анна была не менее любопытна, чем остальные. Кроме того, она начала задаваться вопросом по поводу личности уродливого джентльмена, который чуть не сбил ее днем ранее.

Мистер Хоппл тяжело вздохнул.

– Боюсь, что так. – Он вынул носовой платок и вытер лоб. – Я ищу секретаря для его милости. Это дело не легкое. Последний человек, с которым я беседовал, постоянно заслонял свою бумагу, и я не вполне уверен в его способности грамотно писать.

– Это было бы проблемой для секретаря, – пробормотала Анна и рассудительно добавила: – Если вы не найдете никого сегодня, имейте в виду, что в воскресенье утром в церкви соберется много джентльменов. Возможно, вам повезет там.

– Боюсь, ваш совет бесполезен. Его милость заявил, что у него должен быть новый секретарь к завтрашнему утру.

– Так скоро, – пристально посмотрела Анна. – Осталось совсем мало времени.

У нее мелькнула мысль.

Управляющий безуспешно пытался очистить от грязи пакет с иголками.

– Мистер Хоппл, – сказала она медленно, – говорил ли граф, что ему нужен секретарь-мужчина?

– Да нет, – рассеянно ответил мистер Хоппл, все еще занятый пакетом. – Граф просто велел мне нанять другого секретаря, но какого другого… – Он неожиданно остановился.

Анна распрямила свою плоскую соломенную шляпку и улыбнулась со значением:

– Собственно говоря, в последнее время у меня остается слишком много свободного времени. Возможно, вы не знаете, но у меня очень разборчивый почерк. И я действительно знаю, как пишутся слова.

– Вы предлагаете… – Потрясенный мистер Хоппл стал весьма похож на пойманного острогой палтуса в лавандовом парике.

– Да, предлагаю, – кивнула Анна. – И полагаю, это будет то, что ему нужно. Мне прийти завтра в Рейвенхилл в девять или десять часов?

– Э… в девять часов. Граф встает рано. Н-но, в самом деле, миссис Рен… – Мистер Хоппл внезапно запнулся.

– Да, мистер Хоппл, это так. Договорились. Увидимся завтра в девять часов. – Анна похлопала несчастного управляющего по рукаву. Он и впрямь выглядел неважно. Она повернулась, чтобы идти, но остановилась, когда вспомнила кое-что. – Да, чуть не забыла. Какое жалованье граф предлагает?

– Жалованье? – Мистер Хоппл заморгал. – Ну э… граф платил своему последнему секретарю три фунта стерлингов в месяц. Этого будет достаточно?

– Три фунта. – Губы Анны шевелились, когда она повторяла про себя слова. Этот день в Литтл-Бэттлфорде неожиданно стал великолепным. – Трех фунтов будет вполне достаточно.

– Несомненно, верхние комнаты нужно проветрить и, возможно, также и покрасить. Вы запомнили это, Хоппл?

Эдвард перескочил три последние ступеньки парадной лестницы Рейвенхилл-Эбби и широкими шагами направился в сторону конюшен. Послеобеденное солнце грело ему спину. Собака, как обычно, трусила рядом.

Ответа не последовало.

– Хоппл? Хоппл! – Он повернулся, заскрежетав сапогами по гравию, и глянул назад.

– Секунду, милорд. – Управляющий как раз начинал спускаться по парадной лестнице. Он, казалось, запыхался. – Я буду… рядом… через… секунду.

Эдвард подождал, пока Хоппл догнал его, затем продолжил свой путь по внутреннему двору. Здесь гравий уступал место старому булыжнику.

– Вы слышали, что я сказал насчет верхних комнат?

– Э… верхних комнат, милорд? – Маленький человек тяжело дышал, просматривая какие-то заметки.

– Прикажите экономке проветрить их, – медленно повторил Эдвард. – Проверьте, не нуждаются ли они в покраске. Пожалуйста, можете продолжать.

– Да, милорд, – пробормотал Хоппл, быстро и небрежно рисуя каракули.

– Я полагаю, вы нашли секретаря?

– Э, ну… – управляющий внимательно изучал свои записи.

– Я ведь сказал, что мне понадобится секретарь к завтрашнему утру.

– Да, в самом деле, милорд, и у меня фактически есть человек, который, я думаю, может очень хорошо…

Эдвард остановился перед массивными двойными дверями конюшни.

– Хоппл, так у вас есть для меня секретарь или нет?

Управляющий выглядел встревоженно.

– Да, милорд. Думаю, могу утверждать, что я нашел секретаря.

– Тогда почему бы так не сказать? – Граф нахмурился. – Или с ним что-то не так?

– Н-нет, милорд. – Хоппл пригладил свой ужасный пурпурный камзол. – Он, я думаю, вполне вас удовлетворит как э… как секретарь. – Его взгляд был сосредоточен на флюгере в виде лошади на крыше конюшни.

Эдвард поймал себя на том, что тоже пристально рассматривает флюгер. Тот скрипнул и медленно повернулся. Эдвард оторвал от него взгляд и посмотрел вниз. Собака сидела рядом с ним, задрав голову, и тоже внимательно глядела на флюгер.

Эдвард покачал головой:

– Хорошо. Я не застану его завтра утром.

Они прошли с послеполуденного солнечного света в сумрак конюшни. Собака побежала вперед, обнюхивая углы.

– Вы должны будете показать ему мою рукопись и дать общие указания по поводу его обязанностей. – Он обернулся. Была ли это игра его воображения или Хоппл и в самом деле выглядел успокоенным?