Джоанна Мэйкпис - Графиня-бесприданница

Лето 1503 года

Филиппа Телфорд и ее мать стояли на пристани в Милфорд-Хейвене. Они только что прибыли из Франции, где ее отец, граф Мартин Роксетер, находился на службе у Маргарет, овдовевшей сестры покойного короля Англии Ричарда Третьего, которую в свое время выдали замуж за герцога Бургундского. Филиппа очень беспокоилась за мать, которая с трудом перенесла это нелегкое путешествие. Ей не терпелось проводить мать в таверну, где бы та отдохнула и набралась сил после изнурительного морского путешествия.

Питер Фиэрли, сквайр, уже рассчитался с капитаном французского судна, доставившего их на родину, и выгрузил вещи на мокрые булыжники пристани, которая из-за плохой погоды была почти безлюдна. Путешественники были этому несказанно рады, так как не хотели, чтобы их прибытие привлекло внимание.

Филиппа огляделась. В наступающих сумерках прижавшиеся друг к другу строения казались мрачными и неприветливыми. Так вот как ее встречает родина матери, о которой она столько ей рассказывала! Филиппа невольно вздрогнула, настолько мрачным ей показалось это место. Оставалось только молить Бога, чтобы наутро, когда они отправятся в имение ее дедушки вблизи города Ладлоу, дождь прошел и выглянуло солнце. Она вдруг вспомнила, как такие же изгнанники, как и ее родители, с восторгом рассказывали ей, что Уэльс – самое прекрасное место на всем белом свете. Неужели это правда?

Питер повел их в трактир, расположенный в самом дальнем конце пристани, намеренно пройдя мимо таверны, находящейся в центре, так как боялся встретить там кого-нибудь из знакомых по Ладлоу, случайно оказавшихся в Милфорде. Мать Филиппы – графиня Роксетер вернулась на родину после долгого отсутствия, но к глубокому сожалению, ее возвращение должно было остаться тайной для непосвященных. Питер опасался, что они могут столкнуться с кем-нибудь, кто знал ее еще до того, как она молоденькой девушкой уехала из имения отца в Вестминстер, где вышла замуж за графа и двадцать лет назад последовала за ним в изгнание. Все трое хорошо понимали, какая опасность грозит им, когда они вернутся на родину. Только серьезная болезнь дедушки Филиппы – сэра Дэниела Греттона – заставила их покинуть солнечную Бургундию и вернуться на этот суровый, негостеприимный берег.

Над входом в трактир, куда их привел Питер, висела вывеска с изображением драгуна в белом мундире, которая скрипела и раскачивалась при каждом порыве ветра. Естественно, трактир так и назывался: «Белый драгун».

– Слава богу, этот драгун не в красном мундире, – прошептала Филиппа на ухо матери, вспомнив, как ее отец часто называл двор короля Генриха Седьмого в Вестминстере логовом драгуна в красном мундире, презрительно низводя нынешнего короля Англии до уровня простого вояки. По глубокому убеждению отца Филиппы, правящий король Англии навсегда останется в истории как подлый узурпатор, поднявший руку на подлинного короля Англии Ричарда Третьего и убивший его с помощью предателей в битве при Редмуре, где погибли многие друзья отца Филиппы, сражавшиеся на стороне короля Ричарда. Теперь ее отец считался у себя на родине предателем и был вынужден жить в изгнании, не имея возможности сопровождать жену и дочь в этом путешествии, потому что, едва ступив на родной берег, был бы схвачен и арестован.

Крессида, мать Филиппы, ничего не ответила, но дочь была готова поклясться, что зловещий трактир произвел на ее мать удручающее впечатление именно из-за драгуна в белом мундире на его вывеске.

В трактире было полно людей, как в любом заведении подобного рода. Было душно и довольно шумно, но все разговоры мгновенно стихли и все глаза устремились на дверь, когда вошли трое новеньких. Для Филиппы посетители трактира выглядели совершенно одинаково – все одного роста, все в одежде, сшитой из домотканого холста, все говорили на непонятном ей языке.

Питер обратился к разбитному парню, который представился хозяином трактира. Оказалось, что он довольно сносно говорит по-английски, хотя и с заметным уэльским акцентом.

– Мне нужна отдельная комната для моей сестры и ее дочери, моей племянницы. Я сопровождаю их в город Ладлоу к больному родственнику. Можете вы мне ее предоставить, хозяин?

Мужчина отрицательно покачал головой:

– У меня есть такая комната, но она уже обещана другому. Леди придется остановиться в обшей спальне, где уже ночуют две женщины. Вы же можете спать прямо здесь или пойти в конюшню, если это вам более предпочтительно.

Питер обернулся, чтобы обсудить предложение хозяина, но графиня вдруг сказала:

– Мы с Филиппой тоже предпочли бы остановиться в конюшне. Спроси у хозяина, он не против?

Хозяин трактира нахмурился, и мужчины, сидевшие рядом, стали шепотом пересказывать слышанное своим соседям. Похоже, что только некоторые из посетителей понимали по-английски. Все с любопытством разглядывали двух женщин, которых они приняли за жену и дочь богатого купца.

– Ну, раз леди настаивает, я согласен, но еду носите себе сами. Не могу же я носить ее через весь двор. Или приходите есть сюда, – сказал хозяин трактира недовольным тоном.

Крессида улыбнулась:

– Хозяин, мы не доставим вам особых хлопот. Мы только хотели бы поесть и выспаться в полной тишине. Наши требования к еде скромны и просты: нам достаточно хлеба, мяса или сыра.

– Хорошо, – сказал хозяин, снял с крючка фонарь и направился к двери. – Идите за мной, я покажу вам дорогу к конюшне. У вас есть лошади?

– Я собирался завтра купить лошадей для продолжения нашего путешествия, теперь уже по суше, – сообщил Питер хозяину. – Мы только что сошли с французского корабля «Ле Гран Дам». Муж моей сестры живет во Франции уже несколько лет, он основал там свое дело.

Хозяин трактира фыркнул и пошел нетвердой походкой к двери. Открыв ее, он поднял фонарь над головой, осветив едва заметную дорожку через темный двор.

– Вон там дверь в конюшню. В ней находится только три лошади: господина, который займет отдельную комнату, его сквайра и моя собственная. Для вас троих места там будет более чем достаточно.

Питер поблагодарил хозяина трактира и, взяв у него фонарь, клятвенно заверил, что будет обращаться с ним очень осторожно. Затем трое усталых путешественников снова оказались в сыром, промозглом тумане…

Когда они подошли к конюшне, Питер открыл дверь, и на них пахнуло теплом и запахом лошадей. Лошади тревожно фыркали в своих стойлах, напуганные неожиданным появлением людей и светом фонаря. Питер осветил потолок и, найдя крючок, осторожно повесил фонарь. К их удивлению, в конюшне было очень чисто, вероятно, из-за приезда того господина, о котором говорил хозяин трактира. Филиппа пошла посмотреть лошадей. Две были беспородными лошадками, а третья – породистый вороной жеребец, норовистый и беспокойный.