Николь Берд - Репутация леди

– А после Оксфорда?

Что-то неуловимо изменилось в его лице.

– После университета я пошел в армию, как и большинство моих сверстников… а потом началась война с Францией.

Она знала, что о войне он не станет говорить. От необходимости говорить на эту тему его избавила Бесс, пошедшая с подносом в руках.

– Я принесла вам горячего чаю, мисс Мэдлин, сдобные булочки и меда, который в такую погоду полезен, – сказала она, удовлетворенным взглядом окинув принесенные яства. Пододвинув низкий столик, она поставила на него поднос.

– Спасибо, Бесс. Уверена, что мед нам очень поможет.

Служанка удалилась, а Мэдди разлила по чашкам дымящийся чай и подала одну из них виконту. Он принял чашку, не поднимая глаз.

Она не собиралась больше задавать вопросов о войне, потому что они явно вызывали у него неприятные воспоминания. Поэтому она указала на поднос:

– Угощайтесь, пожалуйста. Мы не должны разочаровывать Бесс. Она собралась уберечь нас от воспаления легких, к тому же ее булочки славятся на всю округу.

Посмеиваясь, он намазал булочку медом и откусил.

– И верно, лучше не бывает, – сказал он и осторожно отпил глоток горячего чаю. – А теперь ваша очередь рассказывать о себе.

– Я старшая сестра. Вы уже знаете, что моя мать рано умерла и что перед смертью она взяла с меня клятву позаботиться об отце. Следующая за мной – Джулиана, и мы с ней очень близки. Я очень по ней скучаю. Ее муж – зоолог и все время охотится за каким-нибудь редким зверьем, так что их жизнь полна приключений. Письма Джулианы заставляют меня либо ужасаться, либо хохотать. У Джулианы способность попадать во всякие переделки. Лорин – это та сестра, которая вышла замуж за сына мирового судьи. Она очень милая, хорошенькая и послушная. А близнецы… Они давали пищу для сплетен всему графству.

Она рассказала несколько забавных историй про близнецов, но он вернулся к своему первому вопросу:

– А теперь расскажите мне о себе.

– Но, милорд, я уже…

– Нет, Мэдлин, вы рассказали о своих сестрах. И называйте меня Эйдриан, хорошо? Вы разрешили мне – и я, поверьте, очень это ценю – называть вас по имени и теперь должны сделать то же самое.

– Эйдриан, – неуверенно произнесла она.

– У вас замечательно получается, – похвалил он. Она помимо воли рассмеялась.

– Вы просто несносны, – сказала она, забыв, о своей застенчивости.

– Еще лучше, – улыбнулся он. – Вы должны меня одергивать, когда я становлюсь слишком настойчивым, моя дорогая. Уверен, что это пойдет мне на пользу.

– Я тоже в этом уверена, – стараясь сохранять суровый тон, сказала она. – А что вы, собственно, хотите узнать? Моя жизнь была очень скучной. Выросла в медвежьем углу Йоркшира, заботилась о сестрах и отце, стараясь заполнить пустоту, образовавшуюся после смерти моей любимой матери.

– Никаких тайных возлюбленных? – поддразнил он. – Ни одного пылающего страстью сына сквайра, который бы скакал всю ночь напролет, чтобы бросить камешек в ваше окно?

– Так было с моей сестрой, хотя Роберту никогда не пришло бы в голову бросать камни в окно или делать что-либо неприличное. – Сама мысль об этом заставила ее хихикнуть. – К тому же у бедного сквайра был всего один сын. Как и Лорин, старик страшно переживает смерть сына, не оставившего наследника. Мэдди помолчала.

– А что касается тайных возлюбленных – в деревне или среди соседей… Ой, вспомнила. Мы приглашены сегодня на обед к нашим соседям Колстоунам. Который час? – Она посмотрела на часы на каминной полке и покачала головой. – Я слишком разболталась. Нам лучше пойти и быстро переодеться.

Она поставила чашку, отодвинула тарелку, встала и, поклонившись виконту и захватив корзинку с рукоделием, поспешила выйти.

О чем она только думает? Визиты к соседям были для нее столь необычными, что Мэдди легко могла забыть, что у них были планы на вечер.

Колстоуны считались, по крайней мере, старыми друзьями семьи, и это хорошо, потому что у Мэдди еще не было времени перешить платья матери.

В спальне она дернула за колокольчик, чтобы позвать Бесс, и выбрала из своего скудного гардероба подходящее платье. Мэдди уже сняла платье, в котором возилась в саду, и подкалывала волосы, когда вошла Бесс с кувшином теплой воды.

– Спасибо, Бесс. А Томас поможет лорду Уэллеру?

– Попозже. Когда закончит одевать хозяина.

– Разумеется. – Мэдди подумала о Томасе с его мозолистыми руками и медлительной речью в роли камердинера и прикусила губу, чтобы не улыбнуться. Томас был бесконечно предан семье, и им пришлось бы туго, если бы не он и, конечно, не Бесс.

Когда Бесс ушла, Мэдди присела к своему бюро и взглянула на тетрадь с рецептами, которую нашла на чердаке. У нее не было времени просмотреть ее, но эти пожелтевшие страницы, написанные рукой матери, почему-то тянули к себе.

Перелистывая листки с рецептами пудингов и печенья, Мэдди наткнулась на небольшой сверток, засунутый в конец тетради, который она сначала не заметила.

Интересно, что в нем?

Это была пачка писем, перевязанная голубой ленточкой с явной целью сохранить их. Мэдди положила руку на письма и замерла в нерешительности. У нее было такое чувство, что она пытается вторгнуться в святилище. Письма были написаны матерью, и Мэдди не должна быть такой любопытной.

Однако у нее было столько вопросов, которые хотелось бы задать матери уже долгие-долгие годы. Чтение этих писем, возможно, позволит Мэдди узнать о своей матери больше, но захотела бы мать, чтобы Мэдди и ее сестры прочли их?

Мэдди не знала, руководствуется она логикой или ею просто овладело искушение. Прикусив губу, она с бьющимся сердцем взяла первое письмо и развернула пожелтевший листок.

Дата вверху письма свидетельствовала о том, что оно было написано, когда матери едва исполнилось восемнадцать лет.

«Мой дорогой, – этими словами начиналось письмо, – у меня все еще кружится голова от нашего последнего танца. Мое сердце пело, от того что ты был так близко!»

О Боже, это были письма, написанные отцу! Почему они здесь, а не в каком-нибудь тайнике в его кабинете или спальне? – удивилась Мэдди. Она почувствовала себя совсем неловко – как она может читать любовные письма, написанные отцу?

Она сложила листок, сунула его обратно под ленточку и положила пачку в тетрадку с кулинарными рецептами.

Почему эти письма оказались на чердаке? Эта мысль не давала Мэдди покоя. Возможно, после смерти матери они были болезненным воспоминанием о днях счастья, и отец решил спрятать их подальше от любопытных глаз. А сейчас, даже если бы он этого хотел, то не смог бы подняться на чердак, чтобы забрать письма. Может, спросить его, не хочет ли он, чтобы они были у него?