Лиза Клейпас - Искушай меня в сумерках

– Я уверен, что он сделал бы это. Но я не стану предоставлять оборудование моим служащим, не опробовав его сам. Меня все еще немного беспокоят горничные – их юбки затруднят спуск. Однако, я уже вычеркнул это, как проверенное, – он грустно посмотрел на свои ладони. – Мне нужно помыться и переодеться прежде, чем вернуться к работе.

Поппи вернулась к чтению книги. Но она слышала тихие звуки, доносящиеся из другой комнаты: шум открываемых ящиков комода, плеск воды, глухой стук сброшенной обуви. Она представила его раздетым в эту самую минуту, и стремительное тепло охватило ее живот.

Гарри вернулся в комнату, чистый и аккуратный, как раньше. Вот только...

– Пятнышко, – сказала Поппи, почувствовав приступ веселья, – вы его пропустили.

Гарри посмотрел вниз, на грудь.

– Где?

– На вашем лице. Нет, не с этой стороны, – она взяла салфетку и жестом попросила его подойти к ней.

Гарри наклонился через спинку дивана, его лицо приблизилось к ее лицу. Он неподвижно стоял, пока она вытирала грязное пятно с его челюсти. Поппи ощутила свежий и чистый аромат его кожи, с легким намеком на дым, как у кедрового дерева.

Желая продлить мгновение, девушка смотрела в его бездонные зеленые глаза. Они были окружены кругами от недосыпания. Милостивые небеса, останавливался ли этот человек хоть на мгновение?

– Почему бы вам не посидеть со мной? – импульсивно спросила Поппи.

Гарри моргнул, приглашение явно застало его врасплох.

– Сейчас?

– Да, сейчас.

– Я не могу. Столько всего нужно...

– Вы сегодня ели? Я не говорю о нескольких крошках за завтраком?

Гарри покачал головой.

– У меня не было времени.

Поппи молча указала на место рядом с собой на диване.

К ее удивлению, Гарри в самом деле послушался. Он обошел край дивана и сел в угол, глядя на нее. Вопросительно поднял одну из темных бровей.

Потянувшись к подносу рядом с собой, Поппи подняла тарелку, наполненную сэндвичами, пирогами и печеньем.

– Из кухни прислали слишком много для одного человека. Передохните.

– Я правда не...

– Вот, – настаивала она, прямо-таки толкая тарелку в его руки.

Гарри взял сэндвич и начал медленно жевать.

Взяв свою чашку с подноса, Поппи налила свежего чая и добавила ложечку сахара. И передала ее мужу.

– Что вы читаете? – спросил он, посмотрев на книгу у нее на коленях.

– Роман автора-натуралиста. Пока что я не нашла ничего, напоминающего сюжет. Но описания сельской местности достаточно лиричное, – она замолчала, глядя, как он пьет из чашки. – А вам нравятся романы?

Он покачал головой.

– Я обычно читаю, чтобы получить информацию. А не для развлечения.

– Вы не одобряете чтение ради удовольствия?

– Нет, просто я не часто могу найти для этого время.

– Может, именно поэтому вы плохо спите. Вам нужен перерыв между работой и сном.

Гарри выдержал сухую, четко обозначенную паузу прежде, чем спросить:

– Что бы вы предложили?

Понимая, к чему он клонил, Поппи почувствовала, как покрылась краской с ног до головы. Гарри, казалось, наслаждался ее неловкостью, но не насмешничал, а словно находил ее чарующей.

– В моей семье все любят романы, – наконец ответила Поппи, вернув беседу в прежние рамки. – Мы собираемся в гостиной почти каждый вечер, и один из нас читает вслух. У Уин получается лучше всех – она придумывает свой голос для каждого персонажа.

– Я бы с удовольствием послушал, как читаете вы, – сказал Гарри.

Поппи покачала головой.

– Я и вполовину не настолько хорошо читаю, как Уин. Я всех усыпляю.

– Да, – согласился Гарри. – У вас голос дочери ученого.

И прежде, чем она успела обидеться, добавил:

– Успокаивающий. Никаких резких нот. Мягкий...

Он невероятно устал, осознала девушка. Настолько, что даже усилие связать слова вместе истощало его.

– Я должен идти, – пробормотал Гарри, потирая глаза.

– Сначала закончите со своими сэндвичами, – повелительно произнесла Поппи.

Ратледж послушно взял сэндвич. Пока он ел, девушка листала книгу и нашла то, что хотела... описание прогулки по сельской местности, под небом с курчявыми облаками, мимо миндальных деревьев в цвету и белого лихниса рядом с тихим ручейком. Она читала размеренно, иногда поглядывая на Гарри, пока тот опустошал блюдо с сэндвичами. А потом он устроился поудобнее в уголке, более расслабленный, чем она когда-либо его видела.

Поппи прочитала еще несколько страниц о прогулках вдоль живых изгородей и по лугам, через лес, укрытый покрывалом из опавших листьев, пока мягкий, блеклый солнечный свет сдавался тихому дождю.

И когда она, наконец, дошла до конца главы, то посмотрела на Гарри еще раз.

Он заснул.

Его грудь поднималась и опадала в ровном ритме, его длинные ресницы темнели на коже. Одна рука лежала ладонью вниз на его груди, а другая – полуоткрытой у его бока, сильные пальцы были полусогнуты.

– Всегда срабатывает, – пробормотала Поппи с довольной улыбкой. Ее талант усыплять людей справился даже с непрестанной неугомонной деятельностью Гарри. Она осторожно отложила книгу.

Впервые она могла рассмотреть Гарри безо всяких помех. Странно было видеть его совершенно беспомощным. Во сне черты его лица расслабились и казались почти невинными в противоположность своему обычному властному выражению. Его рот, всегда такой целеустремленный, стал мягким, словно бархатным. Он казался мальчиком, потерянным в одиноком сне. Поппи почувствовала желание охранять сон, в котором так нуждался Гарри, прикрыть его одеялом, и убрать темные волосы со лба.

Прошло несколько спокойных минут, молчание нарушалось только отдаленными звуками жизнедеятельности в отеле и на улице. Поппи и не догадывалась, что ей необходимо было... время понаблюдать за незнакомцем, который полностью завладел ее жизнью.

Попытка понять Гарри Ратледжа напоминала разбор хитроумных часовых механизмов, которые тот конструировал. Можно было осмотреть каждый механизм. Трещотку, колесико и рычаг, но это не означало, что можно как-то понять, как заставить все это работать.

Казалось, что Гарри провел всю свою жизнь, сражаясь с миром и пытаясь подчинить его своей воле. И, в конце концов, он многого добился. Но очевидно, он не был удовлетворен, не мог наслаждаться тем, чего достиг, что отличало его от других мужчин в жизни Поппи, в особенности, от Кэма и Меррипена.

Из-за своего цыганского наследия ее зятья не смотрели на мир, как на что-то, требовавшее завоевания, а скорее на то место, где можно свободно странствовать. А еще был Лео, который предпочитал смотреть на жизнь как сторонний наблюдатель, а не как активный участник.

Гарри ничем не отличался от разбойника, пытавшегося захватить всех и вся, кто попадал в поле зрения. Как мог такой человек быть настолько сдержанным? Как он вообще мог найти покой?