Сара Маккерриган - Дева-воительница

Он моргнул, затем резко отпустил ее, и она отшатнулась назад, оскорбленная, потрясенная.

Никогда ни один мужчина не хватал ее так нагло. Мужчины либо съеживались в ее присутствии, либо преклонялись перед ней. Но этот мужчина, он лапает ее так, будто… она его собственность.

Господи Иисусе, что же она наделала? Выйти замуж за норманна казалось правильным поступком. Единственно правильным. Но теперь до нее дошло, что она совершенно не знает мужчину, которого взяла в мужья. Он кажется чудовищем, дьяволом, И да поможет ей Бог, она поклялась почитать и слушаться его. Господи, что же за вероломная форма рабства – брак?

В следующую секунду прихожане высыпали из дверей: Колин, Сунь Ли и все остальные с широко улыбающимся лордом Геллиром впереди всех. Дейрдре увидела в этом возможность передохнуть от своего проклятого мужа. Протиснувшись к отцу, она взяла его под руку, затем бросила на Пэгана едкий взгляд, словно говоря: «Вот он, мой господин и повелитель».

Ее победа недолго длилась. Пэган – грозный противник.

– Вы позволите, милорд? – сказал он с легким поклоном ее отцу. – Полагаю, это на счастье – жениху внести невесту в дом через порог.

– Нет! – выпалила Дейрдре. Затем, когда толпа удивленно загудела, смягчила тон. – Нет, мой дорогой супруг, я не могу просить тебя нести меня через всю эту грязь и слякоть. – Она крепче прильнула к своему отцу.

– Сердце мое, – ровно проговорил он, придвигаясь ближе, чтобы с нежностью провести пальцем по ее переносице. – Что такое грязь и слякоть? Я бы перенес тебя через… огонь и воду.

Ее возмутил этот снисходительный жест, равно как и тихие ахи женской половины толпы, пришедшей в восторг от такого изъявления нежности и поверившей в это слезливо-сентиментальное заявление. Но когда отец освободил ее руку и подтолкнул вперед, она ничего не могла сделать.

С лукавой улыбкой Пэган поднял ее со ступенек и подхватил на руки.

Она держалась прямо, как палка, твердо вознамерившись сделать его задачу как можно труднее.

Она надеялась, что она тяжелая.

Она надеялась, что он поскользнется в грязи.

Она надеялась, что небеса разверзнутся и оттуда хлынут потоки дождя.

Но ничего этого не случилось. Он нес ее так, словно она была сделана из гусиного пуха. Его поступь была твердой и уверенной, как у быка. К ее раздражению, дождь моментально прекратился, и солнце выбрало этот момент, чтобы пробиться сквозь тучи, перебрасывая яркую радугу через все небо.

– Это знак, миледи, – сказал кто-то. – Ваш брак, должно быть, воистину благословен.

Дейрдре устремила невидящий взгляд через двор. Благословен? Никогда в жизни она не чувствовала себя более проклятой.

Пэган сделал глубокий отрезвляющий вдох, наполняя легкие пропитанным дождем воздухом, когда нес свою новоиспеченную жену через мокрый двор, Дейрдре пахла влажной шерстью, землей и гневом, но этот запах все равно возбуждал его. Тело ее было сильным и неподатливым в его руках, как горячая добыча, но это тоже наполняло его кровь волнующим жаром. Он даже боялся, что яростная пульсация между ног, незамаскированная в отсутствие обычных рейтуз, выдаст его явную похоть.

Святое распятие, да что же это с ним? Он страшился этого момента полночи и все утро, страшился мысли о свадебном пире с Мириель, сидящей рядом, где клан, без сомнения, будет поддразнивать покоренного жениха и его застенчивую невесту, страшился даже супружеской постели, где, он знал, столкнется со страхами, слезами и сожалением девственницы.

Но в тот же миг, когда он увидел фигуру, семенящую к нему по мокрой траве, с ног до головы укутанную в тяжелую накидку, он заподозрил обман. А когда глаз его уловил мягкое поблескивание серебряного молотка Тора под накидкой, он понял, кто пришел, чтобы стать его женой. И тогда, к его досаде, все опасения растаяли, как масло на теплом хлебе, а сердце гулко застучало, как перед битвой.

Если она полагала, что ее обман приведет его в замешательство, то ошиблась. Он никогда не утверждал, что предпочитает какую-то одну из сестер другим. Ему все равно. Если она думала, что это лишит брачный контракт силы, то и тут ошиблась. В нем сказано, что он обязуется жениться на «дочери Ривенлоха», ни больше ни меньше.

А если она считала, что как только выдаст себя, он откажется от ее руки, то очень, очень сильно ошиблась.

И поэтому на протяжении всего обряда его отвлекали восхитительные образы вожделенного возмездия. Ибо теперь благодаря своему же коварному замыслу Дейрдре принадлежит ему.

Во всех смыслах.

Навсегда.

В паху напряглось, когда он представил, как она молит о милосердии, когда он соблазняет ее, удерживая ее руки в одной своей, и снимает с нее одежду; представил сладостный ужас в ее глазах, когда он нашептывает возбуждающие непристойности ей на ухо; представил ее голодное предвкушение, когда его пальцы блуждают по нежным изгибам, лаская, терзая, покоряя…

Иисусе! Похоже, он переоценил свое самообладание. Сердце колотится как сумасшедшее. Дыхание хриплое и частое. Тело охвачено болезненным желанием. Он хочет Дейрдре… прямо сейчас.

Как только они переступили порог большого зала, Пэган бросил взгляд в сторону лестницы, ведущей в ее спальню, взвешивая моральные последствия того, чтобы послать свадебный пир к черту, унести ее отсюда и заявить о своих супружеских правах немедленно.

К счастью, Колин спас его от этих бурных страстей.

– Пэган! – весело рявкнул он, дважды хлопнув его по плечу с такой силой, что и со смертного одра бы поднял. – Отпусти жену и дай ее приготовиться к пиру. А мы с тобой пойдем к огню и выпьем за твой брак.

Эта идея явно пришлась по вкусу всем. Послышались одобрительные возгласы, толпа начала заполнять большой зал, и Дейрдре попыталась высвободиться. Но Пэган колебался, не желая выпускать ее из рук или из виду.

– Она будет хорошо себя вести, – заверил его Колин, потом вскинул брови, взглянув на Дейрдре. – Вы ведь будете хорошо себя вести, а, девушка? В конце концов, сегодня ночью в спальне будете только вы вдвоем, вы и Пэган. Одни.

И вновь она удивила Пэгана. Вместо того чтобы задрожать от страха, она послала Колину зловещую улыбку.

– Тогда ему лучше быть настороже.

Колин удивленно усмехнулся:

– Хорошо сказано! Но, думается мне, вы слишком мудры для подобного саботажа. Наверняка вам известно, что если вы убьете своего мужа, это лишь навлечет королевскую ярость на ваш клан.

– Я не убью его, – сказала она, – а только покалечу.

Пэган легко мог догадаться, какой части его тела она намерена нанести увечье.

– Пожалуй, ты прав, Колин, – проговорил он, задумчиво кивнув. – Мне не следует оставаться с ней наедине. Думаю, нам обоим следует разделить с ней постель сегодня ночью.