Стефани Лоуренс - Признание повесы

Его пальцы скользили по ее шее, по набухшей груди, играли с сосками. Лидия затаила дыхание. Воздух никак не хотел проходить в легкие… Роберт сжал ее грудь и стал мять, пропуская нежную плоть между пальцами, отчетливо сознавая, что этого недостаточно. Ни для него, ни для нее. Лидия охнула и ответила на поцелуй. Отчаянно, безоглядно.

Он сжал ее талию и проложил дорожку из жарких поцелуев по шее, к ямочке между ключицами, где тревожно колотился пульс, и ниже, к вершинке груди. Снова обвел языком сосок, прислушался к частому дыханию Лидии, чуть прикусил тугой бутон, вобрал в рот и стал сосать.

Лидия вскрикнула, но тут же плотно сжала губы. На миг оторвавшись от нее, Роберт прошептал:

– Никто не услышит. Столовая – на другом конце дома.

Он жадно слушал ее вскрик. И хотел слышать больше. Сделать все, чтобы она кричала, забыв об осторожности. Дать больше. Взять больше. Больше, куда больше, чем ожидала Лидия. Больше, чем она мечтала. Но не больше, чем хотела.

Запустив руку в волосы Роберта, закрыв глаза, чтобы не видеть, как он целует ее грудь, Лидия обняла его и впитывала каждое ощущение. Позволяла ему освежать ее иссохшие, завядшие чувства. И под его ласками эти чувства набухали, распускались и расцветали.

Она открылась ему, желая получить больше. Более острые, более яркие ощущения. Сейчас каждый ее нерв был напряжен, дрожал как струна при любом прикосновении, натягивался в ожидании того, что будет дальше. Жар разливался под ее кожей, горел в крови, собирался внизу живота.

Она снова поерзала, ощутила, как Роберт на мгновение застыл. Горячая рука подняла ее юбки, погладила бедро, скользнула выше и нашла полушария ягодиц. Он гладил, сжимал и снова гладил, отвлекая ее. Пальцы другой руки ласкали внутреннюю сторону бедра, тугие завитки и проникли чуть дальше. Коснулись, погладили, нашли чувствительный бугорок, раздвинули створки лона…

Лидию трясло, словно она стояла на краю пропасти, в которую вот-вот прыгнет, но тут он стал целовать еще более самозабвенно, а палец проник внутрь.

Лидия тихо застонала, когда палец стал ритмично наступать и удаляться, а пламя в ней разгоралось все сильнее, пока не заполыхало, как при лесном пожаре. И тогда она не смогла больше ждать.

Слегка оттолкнув Роберта, Лидия принялась лихорадочно откидывать юбки, пока не нашла пуговицы на его брюках.

Руки Роберта были спрятаны под прозрачными слоями шелка и батиста, так что он не успел остановить Лидию, но когда она расстегнула ему брюки, Роберт выругался, сжал ее бедра и приподнял так, что она оседлала его и, потеряв равновесие, упала ему на грудь.

– Роберт! – умоляюще выдавила Лидия.

– Д-да, – выдавил он, хотя понятия не имел, о чем она хотела сказать. Вряд ли они сейчас могли обмениваться вопросами. – Только подожди минутку…

Лидия всхлипнула от нетерпения, но Роберт ощущал только, что внутри она влажная и горячая и готова принять его. Он тоже готов взять ее, и нет смысла и дальше длить эту пытку.

Он подвел свою плоть к лепесткам ее лона, поднял бедра, сжал ее ноги и начал медленно входить.

Лидия охнула, задохнулась, однако, словно поняв, что делать, стала потихоньку опускаться на упругое копье.

Почувствовав преграду ее девственности, Роберт остановил Лидию, поднял ее и снова стал опускать. Лидия закрыла глаза, но когда она почувствовала, что он снова в ней, лицо отобразило неземное блаженство.

Не прошло и минуты, как она все поняла и усвоила, а потом поднялась еще дважды, после чего Роберт сильнее сжал ее бедра и одним мощным толчком преодолел преграду. Лидия со сдавленным криком вобрала его в себя целиком, окутав влажным обжигающим жаром. Роберта же одолевала мучительная потребность вскинуть ее вверх и с силой опустить, а затем вонзаться раз за разом в ее тугое лоно.

Он скрипнул зубами, противясь отчаянному порыву, однако выражение ее лица – мимолетная гримаса боли, смытая чувственным восторгом, – запечатлелось в его душе.

– Легче, – пробормотал он, направляя Лидию.

Она следовала его безмолвным указаниям, сначала осторожно, потом все самозабвеннее, особенно когда боль утихла и осталось одно лишь наслаждение. Наслаждение, которое она была намерена получить сполна и разделить с ним.

Лидия приоткрыла глаза и повелительно выдохнула:

– Покажи, как сделать это. Как угодить тебе.

– Ты великолепна. Поистине великолепна. И с тобой мне хорошо, как ни с одной женщиной.

Но говоря это, он продолжал сжимать ее бедра, стараясь сохранить ритм и установить нужный темп. Позволил напряжению копиться, нарастать… а желание все сильнее их подстегивало.

В последний, отчаянный момент Лидия припала к его губам. Они целовались пылко, страстно, сплетаясь языками, в том же чувственном ритме. Роберт сделал выпад, удерживая ее на месте, чтобы проникнуть еще глубже, и… плотина наконец прорвалась, и поток унес их с собой, а огонь страсти навсегда выжег на обоих свое клеймо, наполнил их и поглотил. Остался лишь нестерпимый жар и неутомимый ритм. Реальность раздробилась на миллион осколков, и они полетели в пропасть, беспомощные, но счастливые. Пока экстаз не прорвался, как солнечный луч сквозь тучи, и не испепелил их. Оставив обоих в полубессознательном состоянии, довольными, обессиленными, но исполнившими заветную мечту.

Его временным помрачением воспользовались!

Роберта не раз обвиняли в том, что он пользуется слабостями дам. Как правило, обвиняли сами дамы – всегда после свершившегося и всегда несправедливо.

Но на этот раз соблазнили его. Повесу Роберта Джеррарда.

Его совратили, вскружили голову и заставили овладеть невинной девицей. Принудили к капитуляции.

Глядя в потолок и обнимая Лидию, лежавшую на его груди, он никак не мог согнать с лица улыбку.

Он всегда подозревал, что дамы слишком уж яростно протестуют.

Темно-серое, с нависшими тучами небо за окном сейчас казалось ему голубым и безоблачным. Теперь оставалось только найти способ как-то довести до сведения Лидии, что ей не суждено умереть старой девой. И что, как он только сейчас обнаружил, всякое сопротивление бесполезно.

Еще через час Лидия позволила Роберту спешным порядком протащить ее по заросшим газонам Аптон-Грейндж под прикрытие окружающих деревьев. Было уже около пяти. На землю спустились сумерки.

Как только их поглотила лесная тьма, Роберт замедлил шаг, взял Лидию под руку и помог перебраться через груды хвороста. Вскоре они добрались до тропы.

– Этой дорогой мы вернемся в гостиницу, – сообщил он.

Лидия кивнула. Она все еще не пришла в себя, и казалось, находится далеко отсюда. Вид у нее был такой, словно обычные повседневные вещи больше не имели для нее значения.