Персия Вулли - Гвиневера. Осенняя легенда

– Драгоценная память, – просто произнес он. Я улыбнулась про себя, довольная, что на этот раз реальность не разбила его идеал.

Следующие две недели жизнь в Джойс Гарде протекала на грани обыденности и хаоса. Борс и Эктор уехали в Бретань, чтобы сделать там необходимые приготовления, остальные же рассчитывали отправиться туда с Ланселотом, как только я благополучно выеду в Камелот.

Миссис Баджер то пребывала в твердой уверенности, что боги не допустят нашей разлуки, то заламывала руки от того, что никто ничего не делал. Муж ее тем временем вел обычную жизнь и ни о чем не беспокоился до самого кануна моего отъезда.

– Поймал! Поймал! – завопил он с реки, и его крик взметнулся по обрыву к курятнику, где я собирала первые яйца в этом году.

– Что поймал? – в ответ закричала я и ринулась к краю скалы.

– Его самого, – откликнулся мистер Баджер, плескаясь в реке, как мальчишка. Встревоженным он не выглядел, но, учитывая его обычную сдержанность, я решила позвать Ланса.

К тому времени, когда мы вместе вернулись к краю обрыва, мистер Баджер уже поднимался по круче, кряхтя и отдуваясь при каждом шаге. В свой плащ он завернул охапку травы и листьев, из которой высовывалось что-то еще.

– Нужно позвать миссис, – объявил он, как только вышел наверх. – А вы, Ланселот, идите прямо к столу, а то обычаев не знаете и все испортите.

На кухонном дворе мистер Баджер распорядился всем следовать за Лансом в большую комнату.

– И вы тоже, миледи, идите, – добавил он.

Мы собрались вокруг большого обеденного стола: Ланс все еще в земле от огорода, Канахинс со стружкой в волосах, я с полудюжиной яиц в корзине на коленях. Мелиас прибежал из конюшни, а Паломид появился только тогда, когда из кухни показались мистер и миссис Баджер. Женщина отбивала ритм в маленький барабан, а муж нес поднос с прекрасным жирным осетром, покоящимся на листьях кресс-салата.

– Первый в этом году, – объявила домоправительница, и мистер Баджер, встав на одно колено, подал поднос, как награду, Ланселоту.

– Говорят, что тому везет, кто первым поймает его. Но в эти тяжелые времена и рыбу и удачу мы решили отдать вам.

Они стояли перед нами – простые деревенские люди, но гордые тем, что могут помочь попавшим в беду хозяевам.

– Замечательный подарок, – воскликнула я, решив до самой последней минуты наслаждаться маленькими радостями. Ланс наклонился и принял поднос из рук мистера Баджера.

– Отпразднуем это вечером, – предложила я.

И сделаем сладкий крем из яиц. – Я победно подняла корзину над головой.

Все смеялись и поздравляли мистера Баджера, и в общем веселье растворилась тень завтрашнего расставания.

После полудня с небольшой группой воинов на холм прискакал Увейн, который хотел сам отвезти меня в Холистоун.

– Чтобы быть уверенным, что все прошло хорошо и они не замышляют никакой подлости, – проворчал он.

У нас получилась отличная вечеринка. К рыбе миссис Баджер прибавила все, с чем решилась расстаться в курятнике и на кухонном дворе. Присутствовали не только все наши, но и люди из деревни. Пришел кузнец со своей семьей, кожевенник с тремя дочерьми. Остановившийся в местной таверне жонглер, прослышав о празднике, принес мячи и развлекал нас не хуже любого шута. Двое сыновей Баджеров заигрывали с дочерьми кожевенника, а когда Паломид достал маленькую дудочку из бузины и начал наигрывать мотив, Мелиас пригласил на танец третью из девушек.

Я глядела вокруг и думала, что все это похоже на торжества во время встреч рыцарей Круглого Стола, потому что семья есть семья, простая она или знатная. Слезы любви и отчаяния наполнили мои глаза, и я быстро отвернулась, чтобы не портить пирушку другим.

Ночью мы с Лансом сжимали друг друга в объятиях, плакали и любили. То, что он должен был распрощаться и с Джойс Гардом, только добавляло горечи потере.

– Ах, любимая, но и остаться я не смог бы, после того как ты уйдешь, – говорил Ланс. – Здесь каждый уголок напоминает о тебе. И без тебя я здесь сошел бы с ума. Счастливее я не был нигде, поэтому лучше запомнить это место вот так.

Сознание, что он может никогда больше не приехать в Камелот и мы никогда не увидимся, совсем расстроило меня, и я снова начала всхлипывать.

Но к рассвету слезы высохли, и, когда все остальные были в седлах, высокий бретонец помог мне вскочить на Флайэвей.

– С тобой поедет Канахинс, – объяснил он. – Он возвратит мой щит в Камелот. Я пользовался им, чтобы защищать Британию и Круглый Стол, и не хочу его брать в свою новую жизнь. Передай Артуру, что я испытываю к нему лишь любовь и признательность за годы, которые провел в качестве его соратника. И, увозя тебя, не намеревался причинять ему никакого бесчестья, – Ланс тяжело вздохнул и тихо добавил: – Я каждый месяц буду искать глазами молодую луну.

Нестерпимая боль стиснула мне горло, и я лишь молча кивнула, когда Увейн подал знак отъезжать. Одно душераздирающее мгновение мы с Лансом пристально глядели друг другу в глаза, потом, всхлипывая, я направила гнедую кобылу к воротам и, не оглядываясь, присоединилась к другим всадникам.

Даже сейчас я не могу вспомнить дорогу на Холистоун.

– Слава Богу, ты возвращаешься домой! – голос Бедивера был таким же приветливым, как и его улыбка.

– Слава Богу, что ты меня встретил, – ответила я. Опустошенная и оцепеневшая в душе, я испытала облегчение от того, что обо мне будет заботиться человек, которого я всегда считала своим другом.

Мы стояли в рощице, окружавшей колодец Девы. Римляне заключили родник в красивый прямоугольный бассейн, чтобы испытывающие жажду люди и усталые лошади могли пить у дороги. Сопение и фырканье животных смешивалось с журчанием струящейся по стоку воды и образовывало мозаику звуков так же, как солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь увитые плющом ветви деревьев, рисовали мозаику света. Я смотрела на молочного брата Артура и думала, о чем говорить дальше.

– Если хочешь отдохнуть, для тебя приготовили отдельный шатер. – Бедивер указал на лагерь на склоне под нами. – Если пожелаешь, можешь задержаться до завтрашнего утра.

– Нет, – поспешно ответила я. Меньше всего мне хотелось затягивать дорогу между двумя своими жизнями.

И мы последовали вниз по откосу. Я не поднимала глаз, не в силах выдерживать удивленные взгляды воинов, которых послали, чтобы привезти обратно в загон строптивую королеву.

– Представляю, как тебе тяжело. – Бедивер придержал вход в шатер. – Но мир так запутался вокруг Артура. А ты всегда была единственным источником равновесия, в который он верил.

– И он до сих пор… мне верит?

– Он до сих пор считает тебя верховной королевой, – ответил однорукий воин. Обстановка шатра подтвердила его слова. Воздух в нем нагревал бронзовый очаг, на полу были разостланы овечьи шкуры, а в ногах кровати стоял большой сундук из ивовых прутьев. Крючком, вделанным в перчатку, надетую на обрубок, Бедивер отстегнул замок и откинул крышку. Под ней лежали несколько дорогих парчовых платьев.