Дженна Питерсен - Уроки куртизанки

– Сент-Джеймс, вы не станете возражать, если мы с… – Джастин вновь выдержал паузу и бросил на нее пустой взгляд, – Рией перемолвимся словечком наедине?

Сент-Джеймс посмотрел на них с сальной улыбочкой и быстро закивал:

– Конечно, конечно. Но только, Бэйбери, если вздумаете претендовать на ее общество единолично, не забывайте, кто вас познакомил.

Джастин наконец-то отвел глаза от Виктории и вперил в Сент-Джеймса испепеляющий взгляд:

– О, не беспокойтесь. В жизни не забуду.

Сент-Джеймс не обратил ни малейшего внимания на гневный тон Джеймса, вежливо поклонился и растворился среди гостей, оставив их одних – настолько, насколько это было возможно посреди любопытной толпы.

– Чем могу служить, милорд? – спросила Виктория, гордая тем, что ее собственный тон был так же холоден, как и его. По крайней мере, голос не выдавал страха, смятения и других чувств, в которых она уже запуталась.

Виктория, к своему удовольствию и радости, обнаружила, что этот ледяной тон его задел. Наконец-то в его глазах вспыхнул гнев! Он схватил ее за руку.

– Не здесь! – прорычал Джастин.

Без тени обходительности, которую так расхваливала молва, он потащил ее через весь зал на террасу.

Виктории немедленно захотелось вырваться, но она сдержалась. Не стоит устраивать скандал у всех на глазах: возникнет слишком много вопросов и слухов. Это может все разрушить. Лучше будет поговорить с ним наедине.

Эта мысль заставила ее руки задрожать: от страстного желания придушить мерзавца – и острой потребности коснуться его кожи.

Воздух дышал ночной прохладой. Джастин нашел на террасе укромный, никем не занятый уголок и затащил ее за большой горшок с декоративным растением. На большее уединение рассчитывать не приходилось.

Как только Виктория уверилась, что их никто не видит, она вырвала руку из его хватки и с удовольствием одарила его самым испепеляющим взглядом, на какой была способна, Так она смотрела на зарвавшихся служанок и арендаторов-должников.

– Что все это значит? – осведомилась Виктория. – Для чего вы притащили меня сюда? Вы не имеете права…

У Джастина отпала челюсть.

– Не имею права?! Ты явилась на этот бал, все мужчины пускают слюни и состязаются за право стать твоим новым покровителем… А ты говоришь мне, что я не имею права, Виктория?!

О, зачем же он назвал ее по имени? В одно мгновение она вернулась назад, в первую брачную ночь, и звук ее имени, слетевший с его губ, родил в ней ту же чувственную дрожь, что и тогда. Не важно, насколько она презирает Джастина Толбота и не понимает логики его поступков, она до сих пор желает его. Несмотря на все то, через что ей пришлось пройти благодаря ему.

Она стряхнула наваждение и улыбнулась, хотя не чувствовала ни веселья,ни удовольствия.

– Какой сюрприз! – Она будто выплюнула эти слова – и в то же время ненавидела горечь, проскользнувшую в голосе. Она обнажала слишком многочувств. – Вы помните, как меня зовут.

Джастин сжал пальцы в кулаки.

– Разумеется, я помню, как тебя зовут, – прошипел он, и Виктория почувствовала, что ему пришлось приложить титанические усилия, чтобы не сорваться на крик. – Ты моя жена.

Она вздрогнула и покачала головой.

– Нет, Джастин, я никогда не была тебе женой. По-настоящему – нет. А что и с кем я здесь делаю – не твое дело.

Она собиралась пройти мимо него и вернуться в дом, надеясь, но не веря до конца, что он позволит ей уйти.

Он, конечно, не позволил. Быстрым плавным движением он схватил ее за плечи и прижал к стене дома. Горячие руки жгли обнаженную кожу, и предательское тело отзывалась на это прикосновение ненавистным, пронзительным желанием.

Он такой сильный, такой тяжелый, такой мускулистый… Джастин прижал ее к стене всем телом, удерживая на месте. Виктория едва сдержалась, чтобы не поднять лицо ему навстречу и не предложить ему губы для поцелуя. Вновь ощутить его вкус, узнать, чувствует ли он то же самое, что и она. Проверить, было ли совершенство их единения – фальшивым воспоминанием, вызванным недостатком опыта и глупыми надеждами.

– Я хочу знать, что ты здесь делаешь, Виктория! – прорычал Джастин. – И ты удовлетворишь мое желание.

Виктория с трудом сглотнула. «Удовлетворишь»… Такое сильное слово, особенно когда Джастин вот так к ней прикасается. Она могла бы поспорить, что он нарочно выбрал именно его. Неужели все реакции ее тела – открытая книга для него?

Знает ли он, как сильно ей хочется обвить его талию ногами и сказать, что если он хочет удовлетворения, то она его ему даст? Боже, только не это! Это знание дало бы ему еще большую власть над ней, а в этой ситуации она и гак почти не способна сопротивляться. Ей нужно что-то придумать, и придумать быстро.

– Отвечай, Виктория, – потребовал Джастин.

Она вздрогнула: ее имя соскользнуло с его губ, как шелк, во второй раз за вечер. Его низкий, хриплый голос таил в себе ее погибель.

– Ты не куртизанка, – пробормотал он.

Она удивленно уставилась на него. Он снова усмехался, точно так же, как в бальном зале. И точно так же, как тогда, его заносчивость придала ей сил преодолеть вожделение и взять себя в руки.

– Ты правда так думаешь? – Она рассмеялась и положила руки ему на грудь.

Господи, какой же он горячий… Виктория чувствовала каждый мускул под пальцами. В попытке забыть это ощущение она оттолкнула его. Хотя по силе она не могла даже сравниться с ним, он отпустил ее, и Виктория снова получила возможность дышать.

– Неужели ты так самонадеян, что считаешь, что если не захотел меня – то и никто другой не захочет? Или что я перестала существовать только потому, что ты забыл обо мне на несколько лет? Ты ничего обо мне не знаешь, Джастин! – отрезала Виктория, и эти слова напомнили горькую правду ей самой так же, как и ему.

Его губы сжались в нитку.

– Ты права. Я тебя не знаю. Никогда не знал и не хотел знать. – Он отступил еще дальше. – Но я знаю, что за три года невинная девочка не может превратиться в необузданную соблазнительницу.

Виктория изогнула бровь.

– Правда? А откуда тебе знать? Все, что тебе известно, – собственные эгоистичные желания и потребности. Ты никогда не знал ничего другого. Ты и понятия не имеешь о моей жизни.

Ему все равно. Виктория была почти благодарна ему за это напоминание, хотя оно и жалило ее – где-то в глубине души, так глубоко, что она сама отказывалась это признавать.

Джастин покачал головой:

– Я знаю достаточно. Я знаю, что ты взялась вести дела в поместье и отлично с этим справляешься. Откуда у тебя могло взяться время заводить любовника-солдата и учиться у него всем этим развратным штукам?