Николь Берд - Обворожить графа

Чего он хотел от нее сейчас? Может быть, истина была проста – она не была и никогда не будет достаточно искусна в любви для такого опытного любовника? Лорен плотнее закуталась в одеяло и отвела глаза, отказываясь посмотреть графу в глаза…

Маркус залпом опустошил бокал прекрасного выдержанного вина. Он вел себя как последний дурак. Он хотел, заключив это деловое соглашение, пользоваться ее обществом, ее прекрасным телом. Разве он когда-либо раньше ожидал от «леди на вечер» верности и преданности? О, конечно, они притворялись, эти его любовницы, часто повторяя слова о необыкновенной любви, но это была всего лишь игра, и они оба понимали это.

А сейчас он только напрашивался на неприятности.

Действительно, в их отношениях не было ничего обычного; во-первых, она не была женщиной на одну ночь, и он понял это с самого начала, хотя она все еще не догадывалась, что он это знал. И казалось, она на самом деле стосковалась по мужским ласкам, и он почти сразу же оценил это. Изящная красота ее лица, ее светлые волосы и необычайно выразительные зеленые глаза, в которых он видел ум, силу духа и столько настоящего чувства, что она просто не могла их скрыть… пробудили в нем желания. Ему хотелось, чтобы она полностью отдавалась ему, хотелось видеть ее улыбку, хотелось, чтобы она, черт побери, прямо смотрела ему в лицо и не прятала свои глаза под опущенными веками.

Однако он знал, что не имеет права спрашивать об этом. Как он мог?

Но он спросил.

И рассердился на себя.

Он понимал, что ведет себя неразумно, в его соглашении не было пункта о верности – и у него не было права требовать ее. Он хотел слишком многого, и это делало его поступок бессмысленным.

«Береги свое сердце, Маркус, – сказал он себе, одним глотком допивая вино. – Ты не зеленый юнец, чтобы выставлять свое сердце напоказ. Вспомни последнюю «леди», которую ты выбросил на улицу, она была такой жадной и похотливой, что могла удовлетворить королевский полк».

А если сравнивать его бывшую любовницу с миссис Смит – ему чертовски хотелось узнать ее настоящее имя, – то это значило бы проявить к ней страшную несправедливость!

Но он все же взглянул на нее. По-прежнему сжавшись под одеялом, она нерешительно поглядывала на него. Не испугал ли он ее? Нет, она встретила его взгляд, вздернув подбородок, – храбрости ей хватало. В ее глазах была тревога, но он не изменил сурового, выражения лица. Обнажившееся гладкое белое плечо, прядка золотисто-рыжих волос, упавшая ей на шею, снова возбудили его. Проклятие, эта леди действовала на него самым непостижимым образом.

Она была подобна опиуму, который на целые сутки усыпляет наркоманов, и они спят в притоне, забыв обо всем на свете. Он не мог насытиться ею. Почти против воли он подошел к ней и наклонился, чтобы поцеловать эту мягкую, нежную кожу, и почувствовал, как она задрожала.

Но к его удивлению, она встала, не спуская с себя одеяло, и смело посмотрела ему в глаза.

– Если я не удовлетворяю вас, милорд, может быть, нам следует пересмотреть наше соглашение.

Отпустить ее?

Он обнял ее за плечи и привлек к себе.

– А я удовлетворяю вас, моя дорогая миссис Смит? Она с удивлением посмотрела на него:

– Конечно.

– Тогда почему вы полагаете, что не удовлетворяете меня?

– Я… – Она покраснела. – Я подумала, что у меня нет такого опыта в любовных отношениях, как у вас, ваша милость.

– В вас есть особая пикантность, которая вполне восполняет отсутствие хорошо усвоенных приемов, но я ни в коем случае не считаю это недостатком. Если бы я так думал, то мы вместе должны были бы изобрести их, – сказал он, засовывая руку под одеяло и поглаживая нежную кожу ее груди. Дрожь снова пробежала по ее телу, и он почувствовал, как желание овладевает всем его существом. Он сохранял самообладание, стараясь скрыть, каких усилий ему это стоило. – И, кроме того, вы мне больше нравитесь такой, какая вы есть.

Его признание явно удивило ее, и она взглянула на него.

– И никого другого я бы не хотел видеть сегодня в моей постели. – В его голосе звучала нежность.

Она широко раскрыла свои удивительные зеленые глаза, и на одно страшное мгновение он увидел, как тень пробежала по ее лицу. Она снова отвела глаза. И он не сдержался.

– И о ком же вы думаете сейчас? – сказал он, почти скрипнув зубами в ожидании ее ответа. – Кто этот мужчина, которого вы хотели бы видеть на моем месте? Кто стоит между нами?

– Нет-нет, – запротестовала она. – Вы неправильно поняли меня, милорд.

– Скажите мне, о ком вы думаете? – потребовал он неожиданно суровым тоном, хватая ее за плечи.

Она со страхом посмотрела на него, но он не сомневался, что она понимает его.

– Кто он?

– Мой муж, – еле слышно ответила она.

Он долго молчал и чувствовал, как сжимаются его челюсти.

– Так вы не вдова? – Неужели он стал жертвой более хитрого обмана, чем подозревал? Неужели он так в ней ошибся? Нанесенный ему удар заставил его похолодеть.

Она побледнела.

– Нет-нет, милорд. Я действительно вдова, – сказала она. – Это правда, клянусь всеми святыми!

Он с облегчением вздохнул, и прошло несколько минут, прежде чем он заметил бледность ее лица и догадался, что слишком сильно сжимает ее плечи. Он слегка ослабил руки, но не отпустил ее, – он просто не мог отпустить ее! Эти слова продолжали звучать в его душе.

Эта женщина была создана для него. Она принадлежала ему, как бы ее ни звали, была она замужем или нет, но, слава Богу, у нее не было живого мужа. И все же…

Он пытался понять, что такое положение значило для него, для них обоих.

– Так, я должен соперничать с мертвецом, – тихо сказал он.

С все еще удивленно раскрытыми глазами она прикусила нижнюю губу и ничего не ответила.

Конечно, сказалась ее неопытность, иначе она сумела бы скрыть правду, подумал он. Она бы не позволила ему заметить, что ей что-то мешает. А он, видимо, совсем обезумел, если его это беспокоит. Ее муж в могиле, он стал прахом, пищей червей; так почему его беспокоит, что она все еще думает о своем покойном супруге?

Но беспокоит же. Потому что ее сердце все еще с ним. Потому что ему самому, черт побери, нужно ее сердце.

Ему нужно ее внимание, она должна думать только о нем. Возможно, неразумно было испытывать такие чувства к этой женщине, вошедшей в его жизнь, но это едва ли имело значение. Он хотел обладать ее прекрасным телом, но в его чувствах было нечто неизмеримо большее; он понял, что с каждым днем он хотел от нее намного больше того, что было в их «деловом соглашении». Он не позволит, не может позволить ей уйти.

И он не решался сказать ей об этом сейчас. Он боялся отпугнуть ее.

Сжав губы, он сдерживал возродившийся порыв страсти. Она смотрела на него с недоверием, которое он хотел бы развеять.