Элизабет Хойт - Принц-леопард (допереведенный вариант)

Но юный король был настроен решительно. Ему нужен олень , и он собирался его заполучить, чего бы это ни стоило. И он изводил несчастное чудовище самым изощренным способом. Как и все аристократы, демонстрировал свою власть, словно в обязанность остальных существ входило вечное служение таким, как он. "Служить Вам, милорд, для меня великая честь и бесконечная радость. Я счастлив, прислуживать Вам".

Гарри из принципа встал на сторону чудовища, но что-то его все равно смущало. Принцесса Джорджина рыдала. По ее мраморным щекам текли огромные слезы, которые, достигая земли, превращались в капли золота. Они звонко ударялись о каменные плиты пола и откатывались в сторону.

Гарри смотрел на принцессу, как зачарованный, он не мог оторваться от созерцания ее горя. Ему хотелось крикнуть королю: «Смотри, вот где настоящее волшебство! Обернись и посмотри на девушку!». Но он, конечно же, не мог разговаривать. Оказалось, он все неправильно понял: оловянный олень нужен был не королю, а рыдающей принцессе. Король просто защищал здесь интересы прекрасной принцессы. Тогда следовало поступить по-другому. Если олень нужен принцессе, то она, конечно же, должна его получить, каким бы странным или отвратительным ни казалось это животное .

Но уродливое чудовище любило своего оленя . Свою единственную настоящую драгоценность. И в доказательство оно свалило оленя на землю и стало топтать его, пока от того не остались одни осколки. Чудище последний раз взглянуло на разбитого оленя , истекающ его кровью, и улыбнулось королю и принцессе. Оно посмотрело в глаза принцессе и произнесло: «Ну, а теперь берите его. Все равно он мертв».

И вот тут случилось нечто невероятное.

Принцесса Джорджина опустилась перед оленем на колени и зарыдала еще громче. Золотые к апли стали попадать на осколки некогда живого оленя , чудесным образом скрепляя их, пока он снова не стал цельным. Однако теперь олень был уже не оловянным, а золотым. Принцесса улыбнулась и прижала странное животное к груди, а о но стало тыкаться в ее платье и водить носом. Она заставила золотое животное подняться , и они с королем стали подозрительно пристально разглядывать это существо.

За спиной принцессы стояло чудище. Гарри видел, что оно недовольно тем, что произошло с его оленем . Вся сила его любви к оленю теперь обратилась в ненависть к принцессе, укравшей его драгоценность. Гарри хотел крикнуть молодому королю: «Будь осторожен! Обернись! Чудище хочет отомстить и не остановится, пока не получит свое обратно!» Но, как он ни старался, изо рта его не вылетело ни звука.

Говорить в своих бредовых видениях не удается ни кому.

Джордж положила голову Гарри себе на колени и старалась не плакать, разглядывая ужасающие кровавые раны на его лице. Веки и губы ее любимого сильно распухли и посинели. Раны около брови и на шее чуть ниже уха кровоточили. Волосы свалялись и перепачкались в грязи: она опасалась, что некоторые комки грязи на самом деле были запекшейся кровью.

– Чем быстрее мы отсюда выберемся, тем будет лучше, – проговорил Оскар, захлопнув за собой дверь кареты.

– Точно, – подтвердил Тони и хлопнул по стенке карты, подавая тем самым кучеру знак трогаться.

Карета быстро удалялась от дома Грэнвиля. Джордж спиной почувствовала направленный им вслед злобный взгляд хозяина дома. Она прилегла на сиденье и устроилась так, чтобы ее тело служило Гарри подушкой и его меньше трясло.

Оскар рассматривал Гарри.

– Никогда не видел, чтобы человек был так сильно избит, – прошептал он.

Слова «и при этом выжил» повисли в воздухе.

– Животные, – тихо сказал Тони и отвернулся.

– Он будет жить, – проговорила Джордж.

– Лорд Грэнвиль так не считает, иначе он никогда бы не отдал нам Гарри – клянусь своим титулом. – Губы Тони сжались. – Тебе следует быть готовой к такому повороту событий.

– Что? – Джордж почти улыбалась. – Как я могу подготовиться к его смерти? Я не могу. И не буду. Я верю в его выздоровление и буду верить в него и дальше.

– Ох, моя дорогая сестр енка , – вздохнул Тони, но ничего больше не сказал.

Казалось, прошла вечность, прежде чем они достигли ворот владения Уолдсли. Оскар буквально выпрыгнул из кареты, Тони повел себя более степенно и вышел спокойно. Джордж слышала, как они отдают распоряжения слугам и просят найти плоскую дверь, чтобы внести Гарри в дом. Она опустила глаза. Гарри не шелохнулся за все время пути. Его глаза так сильно затекли, что она сомневалась, смог бы он вообще их открыть, если бы даже захотел. Она положила ладонь ему на шею, нащупывая пульс, и почувствовала еле уловимое биение.

Вернулись слуги, чтобы унести Гарри. Они вынули его бесчувственное тело из кареты и положили на дверь. В таком виде четверо мужчин внесли Гарри в дом. Они потащили его наверх, потея и отчаянно чертыхаясь, ничуть не смущаясь присутствия Джордж. В конце концов, его уложили на кровать в небольшой комнате, расположенной между комнатами Джордж и Тони. Такое положение дел устроило и Тони, и Джордж. В этой маленькой комнате, которая раньше служила гардеробной, едва помещались кровать, комод, стол и стул. Но теперь Гарри лежал рядом с комнатой Джордж, и это было для нее самое главное. Все мужчины, включая ее братьев, поспешили тут же покинуть комнату, где стало необычайно тихо. За все это время Гарри лишь слегка передвинули.

Джордж устало присела на стул рядом с кроватью. Она снова положила ладони на шею любимого и, прикрыв глаза, просто слушала слабое биение его сердца.

Дверь рядом с ней тихо приоткрылась.

– Господи, что же они сделали с бедным парнем, – Тигли остановилась за спиной своей госпожи, держа в руках таз с горячей водой. Служанка встретилась взглядом со своей хозяйкой, выпрямила спину и проговорила: – Давайте же поскорее приведем его в порядок, верно?

Спустя шесть дней Гарри открыл глаза.

Джордж сидела у изголовья его кровати, как и все предыдущие дни и чаще всего ночи, с тех самых пор, как он попал в Уолдсли. Она не желала расставаться со своей надеждой на его выздоровление и вот, наконец, увидела, что веки Гарри дрогнули. На несколько мгновений он открывал глаза и раньше, но тогда казалось, что он не узнает ни ее, ни вообще ничего вокруг.

Но в этот раз его изумрудно-зеленые глаза широко открылись и вполне осмысленно уставились на нее.

– Моя госпожа, – скрипучим голосом прошептал Гарри.

Благодарю тебя, господи. Она готова была благодарить бога. Она готова была начать танцевать от счастья. Она готова была упасть на колени и читать молитвы.

Но вместо всего этого она осторожно поднесла к его губам чашку.