Уильям Коллинз - Опавшие листья

«Помилуй Бог, Амелиуса от женитьбы на вас», – думал он, поднимаясь со стула и приближаясь к ней, чтоб проститься.

– Мне не пришло бы в голову явиться к вам, мисс, если б мы не разлучались с Амелиусом. Извините, пожалуйста.

В моей стране я был бы благосклонно принят как его друг и доброжелатель. Я ошибся…

Он остановился. Регина вдруг изменилась в лице. Она смотрела не на него, но через его плечо, по-видимому, на что-то, находившееся позади него. Он обернулся посмотреть, что это было. Невысокого роста, плотная сильная леди с диким грустным взором неслышно вошла в комнату. Пока он говорил, она, как видно, ожидала, чтоб он закончил то, что хотел сказать. Когда они очутились лицом к лицу, она пошла к нему навстречу твердыми, тяжелыми шагами и протянув руку вперед, чтоб его приветствовать.

– Вы можете быть вполне уверены в дружеском приеме, сэр, – сказала она свойственным ей спокойным тоном.

– Я тетка этой молодой особы и очень рада видеть друга Амелиуса у себя в доме. – И прежде чем Руфус успел ответить ей, она обратилась к Регине. – Я давала вам возможность и время объясниться с этим джентльменом, я боюсь, что он принял вашу холодность за умышленную грубость.

Румянец вспыхнул на лице Регины, она с минуту колебалась между гневом и слезами. Но хорошая сторона ее натуры одержала верх, и она, несмотря на свойственную ей застенчивость и сдержанность, сказала Руфусу, подняв на него свои большие прекрасные глаза.

– Я не имела никаких дурных мыслей, сэр, я не привыкла принимать иностранцев. А вы задавали мне такие странные вопросы! – прибавила она вдруг с твердостью. – Посторонние люди не имеют обыкновения говорить о таких вещах у нас в Англии.

Она взглянула на мистрис Фарнеби, слушавшую ее с непоколебимым спокойствием и смутилась. Ее тетка способна заговорить с незнакомцем об Амелиусе в ее присутствии и Бог весть, чего не придется ей еще вынести. Она снова обратилась к Руфусу.

– Извините меня, я оставлю вас с теткой, у меня есть дело. – И под этим предлогом она удалилась из комнаты.

– У нее нет никакого дела, – резко заметила мистрис Фарнеби, когда дверь затворилась за ней. – Садитесь, пожалуйста.

В первый раз в жизни Руфус чувствовал себя неловко.

– Я умею ладить с людьми, миледи, – сказал он. – Я не могу понять, чем оскорбил вашу племянницу.

– Моя племянница имеет некоторые хорошие качества, но она особа ограниченного ума, – объяснила мистрис Фарнеби. – Вы не принадлежите к разряду тех людей, которых она привыкла видеть. Она не поняла вас, вы необыкновенный джентльмен. Например, – продолжала она с серьезной важностью женщины, недоступной для юмора, – вы что-то странное сделали со своими волосами. С них течет и вместе с тем пахнет мылом. Не употребляйте на это своего платка, им вы этого не сотрете. Я сейчас дам вам полотенце. – Она отворила маленькую дверь, которая открыла узкий проход в комнату с ванной. – Я самая сильная женщина в доме, – все тем же важным тоном объявила она, вернувшись с полотенцем в руках.

– Сидите смирно и не беспокойтесь. Я вытру вас досуха. – И она начала действовать полотенцем, точно мать Руфуса, вытиравшая его в дни отрочества. Голова шла у него кругом от силы трения, и пораженный контрастом холодного приема оказанного ему племянницей и дружеского обращения тетки, Руфус сидел в покорном и безмолвном изумлении.

– Теперь вы можете спокойно отправляться домой, никто не будет смеяться над вами, – заявила мистрис Фарнеби. – Вы, должно быть, очень рассеянный господин. Вы хотели вымыть голову и забыли о теплой воде и полотенце, не так ли?

– От всего сердца благодарю вас, мадам, я принял мыло за помаду, – отвечал Руфус. – Позволите вы мне еще раз пожать вашу руку? Ваш радушный прием останется у меня навсегда в памяти. С тех пор как я оставил Новую Англию, я не встречал такой доброй души. Неужели мои волосы оттолкнули от меня мисс Регину? Я не совсем понимаю вашу племянницу. Я почти боюсь, что она наговорит на меня Амелиусу, а Богу известно, что не было ничего худого в моих намерениях.

Тайное побуждение мистрис Фарнеби, заставившее ее с такой живостью действовать полотенцем, мало-помалу обнаружилось. Тон ее американского гостя сделался таким дружеским и интимным, какого она именно желала добиться. При некоторой ловкости можно было приобрести в нем союзника и помощника в противодействии браку Амелиуса.

– Вы очень любите своего молодого друга? – спокойно спросила она.

– О, да, сударыня.

– Он сообщил вам, что влюблен в мою племянницу?

– Да, и показал ее портрет.

– Показал вам ее портрет. И вы вздумали пойти сюда и своими глазами убедиться, что это за девушка?

– Само собой разумеется.

Мистрис Фарнеби, без дальнейшего колебания, раскрыла имевшуюся у нее в виду цель.

– Амелиус еще очень молод, – начала она. – Вся жизнь у него еще впереди. Очень было бы печально, если б он женился теперь на девушке, которая не принесет ему счастья. – Она повернулась на стуле и указала на дверь, в которую вышла Регина. – Сказать между нами, – продолжала она, понизив голос до шепота, – думаете вы, что моя племянница сделает его счастливым?

Руфус колебался.

– Я выше семейных предрассудков, – сказала мистрис Фарнеби. – Не бойтесь оскорбить меня, говорите откровенно.

Руфус высказал бы прямо свое мнение всякой другой женщине, но эта женщина избавила его от смешного, она досуха вытерла его голову. Итак, он отвечал уклончиво:

– Мне кажется, что я не понимаю молодых леди этой страны.

Но мистрис Фарнеби нелегко было провести.

– Если б Амелиус был вашим сыном и просил бы вашего согласия на брак с моей племянницей, сказали ли бы вы «да»? – спросила она.

Этого было слишком для Руфуса.

– Нет, если б он даже ползал передо мной на коленях.

Мистрис Фарнеби была наконец удовлетворена.

– Таково и мое мнение, – сказала она. – Не удивляйтесь! Разве я не сказала вам, что не имею семейных предрассудков. Не знаете ли вы, говорил он с моим мужем или нет?

Руфус посмотрел на часы и отвечал:

– Он, должно быть, говорит с ним теперь.

Мистрис Фарнеби замолчала и задумалась. Она уже пыталась восстановить мистера Фарнеби против Амелиуса и получила решительный отпор.

– Мистер Гольденхарт окажет нам честь, если пожелает вступить с нами в родство. Он представитель старинного английского рода. – При таких обстоятельствах весьма возможно, что предложение Амелиуса будет принято. Мистрис Фарнеби тем не менее решилась воспрепятствовать этому браку и воспользоваться помощью нового союзника.

– Когда сообщит вам Амелиус о результате своих переговоров? – спросила она.

– Когда я вернусь домой.

– Так ступайте и помните одно. Если вы найдете какое-нибудь средство разлучить этих молодых людей, (ввиду их собственной пользы) и если я могу помочь вам – я с радостью помогу. Я так же люблю Амелиуса, как вы. Спросите его, не употребила ли я всевозможных усилий, чтобы удалить его от моей племянницы. Спросите, не говорила ли я ему, что она не подходящая ему жена? Приходите ко мне, когда вам будет угодно. Я очень люблю американцев. Прощайте.