Джулия Гарвуд - Три розы

— Если тебе не трудно, упакуй кое-какие вещи, которые ты хочешь взять с собой, — сухо сказал он.

— Мне не трудно, — тихо ответила Изабель.

— Как следует запри за мной дверь.

— В такой дождь никто не будет следить за домом. — Я все-таки поеду и проверю.

— Дуглас, я люблю тебя! — неожиданно для нее самой вырвалось у Изабель. — Не могу понять почему…

— Ты слишком взвинчена, чтобы говорить на эту тему, — резко оборвал он ее. — Когда будешь более…

— Разумной? — не скрывая иронии, спросила Изабель. Тень грустной усмешки пробежала по ее лицу.

— Да, — твердо припечатал он, сделав вид, что ничего не заметил.

Изабель, вне себя от ярости, готова была швырнуть в него тесто, которое месила. Дрожащими от негодования руками она быстро поставила миску на стол, чтобы удержаться и не запустить ее Дугласу прямо в голову, и пошла за ним к двери.

Изабель робко надеялась, что он поцелует ее на прощание, хотя в глубине души понимала, что он не станет этого делать, — и, к своему глубокому огорчению, оказалась права. Заперев дверь, она залилась слезами. Разве любовь должна причинять столько боли? Как заставить его понять, что произошедшее между ними было настоящим? Она чувствовала: Дуглас любит ее. Но зачем, зачем он вбил себе в голову, что бесчестно воспользовался ее бедственным положением? Мало того, он верит в этот бред всем сердцем! Как заставить его понять всю абсурдность подобных мыслей? Она не знала. Может быть, расставшись с нею, он со временем опомнится и вернется? Или по-прежнему будет считать, что поступил правильно, уехав, поступил как порядочный человек?

«Боже, молю тебя, не дай ему покинуть меня и Паркера! Наставь его на путь истинный: помоги понять, как много он значит для меня, а я — для него, я ведь это чувствую…»

Мысль об одиноком и безрадостном будущем без Дугласа вновь пронзила ее словно раскаленной иглой. Изабель согнулась пополам, содрогаясь от рыданий и невыносимой душевной боли.

…Людей Бойла Изабель услышала, только когда их лошади галопом ворвались во двор. Раздались выстрелы, степы дома изрешетили пули. Наемники, не прекращая стрельбы, выкрикивали угрозы и оскорбления.

Изабель выпрямилась, словно пружина, и повернула залитое слезами лицо к окну, потом, вздрогнув, посмотрела на дверь в спальню.

— О Боже! Маленький… — прошептала она помертвевшими губами.

Она в панике рванулась к Паркеру с одной-единственной мыслью: защитить сына, спасти его от смерти. Схватив его на руки, Изабель почувствовала, как горло ее сжал сильнейший спазм. Она застонала, словно раненый зверь, и, судорожно прижав ребенка к груди, повернулась к стене, закрывая его своим телом. Пускай град пуль прошьет ее, но ни одна из них не должна коснуться святого тельца ее сына!

Снаружи доносился оглушительный шум — хлопки выстрелов, визг пуль, отскакивающих от стен, злобные выкрики бандитов. Перепуганный младенец громко плакал. Но Изабель некогда было успокаивать его, в ее мозгу билась единственная мысль: где найти безопасное место, чтобы спрятать ребенка и спасти его.

Спасти! Боже, помоги его спасти… Помоги… Шкаф. Да, шкаф возле внутренней стены. Изабель подбежала к нему, резко дернула дверцу, опустилась на колени и быстро выкинула оттуда всю обувь.

— Ну тише, тише, — шептала она, стягивая с вешалки плотный халат и расстилая его.

Она положила Паркера на мягкое, вскочила и быстро закрыла дверь, оставив небольшую щель для притока воздуха.

С того момента как раздался первый выстрел, не пролетело и минуты, а Изабель казалось, что прошла целая вечность. «Скорее, скорее!»— неотступно звучало у нее в голове.

Она бросилась в гостиную, погасила свет и, схватив ружье, взвела курок. Держась спиной к стене, Изабель начала медленно красться к окну, чтобы выглянуть на улицу.

Последнее уцелевшее стекло внезапно взорвалось тысячью осколков, они со звоном посыпались на пол. Стены прошило несколько пуль. Упала свеча и покатилась по каминной полке, свалилась на коврик, а с него — в огонь.

Потом неожиданно наступила тишина. Она пугала еще сильнее, чем шум и грохот. Уехали эти негодяи или просто перезаряжают ружья? Если они пьяны, пальба им быстро надоест, и они отправятся восвояси.

«Господи милосердный, молю тебя, сделай так, чтобы они убрались отсюда!»

Изабель подошла к пустому оконному проему, концом ствола приподняла разорванную в клочья штору и осторожно выглянула.

Кругом была кромешная тьма. Вдали громыхнул гром, капли дождя упали на лицо и шею Изабель. Она напрягла слух. Ни звука…

Вдруг сверкнула ослепительная молния, и Изабель совершенно ясно увидела, что врагов шестеро. Они стояли, выстроившись в одну линию, прямо перед входом в дом, меньше чем в двадцати шагах от ее сына!

Перед ней мелькнуло лицо Спиро, в свете молнии принявшее какой-то омерзительный оттенок. А глаза, Боже… Красные, как у дьявола!..

Едва сдержав крик ужаса, она отпрянула к стене и прижалась к ней, судорожно хватая ртом воздух. Спиро она убьет первым!..

Внезапно тишину расколол громкий голос, который ударил Изабель, точно плеть; она вздрогнула и отпрянула еще дальше.

— Помнишь меня, сука? Меня зовут Спиро. Я теперь главный. Я жду тебя, слышишь? Считаю до десяти, и если ты не хочешь неприятностей, то выйдешь прежде, чем я закончу.

Голос был холодный и полный ненависти. Нет, похоже, Спиро не пьян, а потому вдвойне опасен: его действиями руководят не винные пары, а сам дьявол.

— Раз, два, три…

— Погоди-ка, Спиро, — прервал кто-то из приспешников. — Не ребенок ли там плачет?

— Сукин сын! — завопил другой. — Так она уже родила!

Дуглас медленно завернул за угол сарая и двинулся к Спиро. Он задыхался от ярости и непрерывно твердил себе: не спеши.

— Кто-то из нас должен войти в дом и забрать щенка. Тогда сучка сама побежит за нами! — нервно ухмыляясь, предложил бандит, стоящий слева от Спиро. — Пойди за ним, Спиро. Давай сам отправляйся к этой ведьме.

— Да я сейчас пойду и вытащу обоих, — хвастливо выкрикнул другой. — Я и черта не побоюсь!.

В ту же секунду он дико завопил.

— А-а-а! Меня ужалили! — визжал он. — Прямо в ногу!

— Чего орешь, Бентон? Никаких змей тут нет. «Не боюсь…» Да тебе с перепугу-то и показалось!

Спиро спешился.

— Заткнитесь оба! А то я не услышу, как эта стерва будет нас звать.

— Ты что, ждешь от нее приглашения? — насмешливо осведомился один из наемников.

Бентон меж тем развернул коня и стремглав понесся к холмам. «Интересно, скоро ли этот пьяный дурак поймет, что у него в бедре торчит не жало, а нож?»

Спиро, держа лошадь под уздцы, нерешительно топтался на месте, видимо, раздумывая, войти ему в дом или остаться снаружи.