Патриция Гэфни - Леди Удача

Подойдя к окну, Кассандра выглянула на улицу. День стоял хмурый, ненастный, по стеклу скатывались капли дождя. Она машинально прочертила след одной из них пальцем. «Филипп, Филипп! – Этот припев со вчерашнего дня неотступно вертелся у нее в голове. – Зачем ты это сделал? Как ты мог причинить мне такую боль?»

Закрыв лицо руками, она глубоко вздохнула, чтобы удержать подступающие слезы. Если бы только у нее хватило сил его возненавидеть! На этот раз ее унижение было полным, но терзавшая ее боль была куда сильнее обиды. А хуже всего было то, что она не понимала, зачем он так поступил. Что она ему такого сделала, чем заслужила такую жестокость? Как же он, должно быть, ее презирает! Но за что, за что? Прекрасно понимая, что это не сулит ей ничего, кроме новых унижений, Кассандра все же решила непременно задать ему этот вопрос. Когда опасная игра с Уэйдом будет наконец закончена, она вернется и встретится с ним лицом к лицу. Конечно, никакой власти над ним у нее нет, но уйти просто так, ничего не объясняя, она ему не позволит.

Но вот что она делает здесь? «Я здесь, потому что я так хочу», – сказала себе Кассандра, начав нетерпеливо расхаживать от окна к двери и обратно. Только вот правда ли это? Что, если она просто поддалась глупому саморазрушительному порыву, желая по-детски насолить Филиппу? Ей вспомнилось, как несколько месяцев назад в Лэдимире она мечтала совершить геройский поступок, чтобы заслужить его восхищение… нет, чтобы заставить его полюбить себя больше, чем Клодию. Неужели все свелось только к этому дурацкому желанию погеройствовать? Неужели это все?

Нет, это не так. Тогда, несколько месяцев назад, она была ребенком. Сейчас ее уж никак нельзя назвать ребенком. Мысль о встрече с Уэйдом страшила ее, и все же она пришла сюда. Не запрети ей Риордан, она пришла бы раньше, несмотря на опасность. Почему? Потому что верила в важность дела, для которого Куинн ее нанял. К тому же она считала себя связанной данным ему словом и собиралась его сдержать. Теперь, когда она точно знала, что Риордан отрекся от нее, все стало яснее и проще. У нее больше не было никаких привязанностей, ее действия никому не могли повредить или причинить боль. Никто не будет беспокоиться о ней. Выражаясь словами Куинна, она сможет «оправдать свое никчемное существование».

Чтение, разговоры и другие умственные занятия, которым она предавалась в последнее время, внушили ей глубокое уважение к институту британской монархии. Она н" мечтала о роли мученицы, но была готова добровольно пойти на риск, чтобы попытаться спасти жизнь короля. Все остальные ее побуждения могли быть сколь угодно туманными, но желание уберечь престол оказалось вполне искренним и реальным.

Но вот удастся ли ей добиться успеха? Может быть, вера Куинна в ее способность проникнуть в секреты Уэйда объясняется лишь его фанатической слепотой? Она не могла ни на чем сосредоточиться, не ощущала ничего, кроме боли; как же ей перехитрить коварного убийцу? Кассандра отпила еще глоток шерри и попыталась хоть немного навести порядок в голове. У нее ничего не вышло. Одна мысль стучала у нее в мозгу подобно комьям земли, падающим на крышку гроба: даже если она наберется мужества и выскажет Риордану все, что о нем думает, следующая встреча с ним будет последней. Больше она никогда его не увидит. В сравнении с этим все меркло и теряло смысл, даже отчаянная, в последнюю минуту предпринятая попытка раскрыть планы Уэйда. Все казалось холодным и мертвым, как давно угасшие угли, подернутые пеплом.

Кассандра услышала, как открылась дверь кабинета. Теперь мужские голоса звучали совершенно отчетливо. Она сделала несколько шагов, чтобы видеть коридор, не подходя к открытым дверям гостиной. Кроме самого Уэйда, она узнала еще двоих из полудюжины мужчин, вышедших в холл: Иэна Торна (Риордан давно уже предупредил ее, что это один из приспешников Уэйда) и молчаливого мистера Шервуда, с которым она познакомилась во время поездки в Ланкашир. Значит, он тоже один из них. Она внимательно прислушивалась, но их разговор был ничем не примечателен; очевидно, все секреты, которыми они могли поделиться, были уже обсуждены за закрытыми дверями. В этот момент дворецкий что-то сказал на ухо хозяину, и Уэйд поднял голову. Кассандра стояла в тени, но ей показалось, что он смотрит прямо на нее. В эту минуту в его лице ей почудилось нечто, впервые заставившее ее похолодеть от страха.

Мужчины разошлись по одному; можно было подумать, что они не хотят привлекать к себе внимание, все вместе покидая дом. Направляясь к гостиной, Уэйд пересек холл своей обычной неспешной походкой. Как ни была она расстроена и занята другим, Кассандра все же успела машинально отметить изысканное сочетание его бархатного камзола цвета спелой сливы с сизовато-серым жилетом, Он остановился в дверях и замер, не говоря ни слова. "Ей тоже ничего не приходило в голову – неловкое молчание затянулось. Взгляд Уэйда заставил ее встревожиться, но разгадать его смысл она не сумела, – Прости, если я пришла некстати, Колин, – выговорила она наконец, – но мне просто некуда больше идти. Я оставила Филиппа навсегда. Как-то раз ты сказал мне, что я могу остаться с тобой. Я надеялась, что ты не откажешься от своего приглашения.

Уэйд подошел ближе, по-прежнему не говоря ни слова, даже не поздоровавшись, меряя ее странным испытующим взглядом.

– Почему ты его оставила? – спросил он вдруг. – Что он такого сделал?

– Он…

Нет, так не пойдет. Не может же она сказать, что Филипп разбил ей сердце!

– Он избил меня. Напился пьяным и избил. Я к нему никогда не вернусь.

Что-то неуловимое промелькнуло в лице Уэйда. Он взял ее за плечи и притянул ближе к себе. В глазах цвета корицы загорелся и тотчас же погас огонек возбуждения.

– Чем он тебя бил? Кулаками? Ремнем?

Кассандра в смятении высвободилась из его навязчивых объятий.

– Я не хочу об этом говорить. Это было чудовищно!

– Ну, разумеется, – торопливо согласился он, смягчая голос и изображая на лице подобающее случаю сочувственное выражение. – И вот теперь ты здесь. И просишь разрешения остаться со мной. А ты твердо уверена, Кассандра, что хочешь именно этого?

Кассандра понимала, о чем он толкует. Вот этого момента она и опасалась с самого начала. До сих пор еще можно было отступить, прикинуться дурочкой, якобы не понимающей предложенных условий, и ретироваться, пока дело не зашло слишком далеко. Но сейчас она подошла к решающей черте. Остаться с Уэйдом – значит согласиться спать с ним. Обманывать себя, делая вид, будто существует какой-то иной исход, было бы безумием. Но если она решится на это, то только по своему сознательному выбору. Кассандра понимала, как это важно для нее. Мысль о том, что из-за жестокости Риордана она оказалась в безвыходном положении и стала беспомощной игрушкой обстоятельств, вынужденной терпеть все, что бы ни случилось, безо всякого участия собственной воли, была для нее непереносима. Она быстро приняла решение, стараясь не поддаться страху.