Патриция Гэфни - Леди Удача

Она попыталась заглянуть ему в лицо, но он держал ее слишком крепко.

– Перейдем к делу. Мне пришла в голову отличная мысль. Хочешь послушать?

Кассандра тихонько кивнула. Риордан в двух словах объяснил ей на ухо, что к чему. Она отстранилась и посмотрела на него долгим взглядом, потом вздохнула и прошептала:

– Господи, как я люблю эту страну!

Два месяца спустя Филипп и Кассандра Риордан предстали перед лондонским епископом в Нижней часовне святого Стефана в Вестминстере. На глазах у сотни свидетелей из числа ближайших друзей и знакомых они дали торжественный обет любить, беречь, уважать друг друга и хранить верность. Дружный вздох облегчения вырвался у всех присутствующих, когда необычная церемония завершилась, ибо взаимная любовь жениха и невесты была совершенно очевидна даже для слепого. Кое-кому из гостей даже показалось, что традиционный поцелуй, которым обменялись новобрачные, был слишком горяч и затянулся дольше, чем требовали приличия.

Лорд Уоллес Дигби-Холмс двинул локтем в бок свою спутницу (как ее? Мэри? Майра?) и многозначительно подмигнул ей. На все происходящее он поглядывал ревнивым хозяйским глазом. Поначалу ему было немного обидно, потому что на этот раз его не пригласили быть шафером жениха, но по зрелом размышлении он решил взглянуть на вещи философски. В конце концов, занявший его место Эдмунд Берк был выдающимся государственным деятелем; можно ли винить Риордана, восходящую звезду в партии вигов, в том, что он предпочел великого человека скромной персоне самого Уолли?

К тому же ходили смутные слухи о том, что Берк чем-то по гроб жизни обязан жениху, хотя точно никто ничего не знал. Говорили, что это нечто героическое и что будто бы прелестная женушка Риордана тоже в этом замешана. Уолли был убежден, что все это дикие бредни. В последний раз, когда он видел счастливую парочку, они были так увлечены друг другом, что обнимались прямо на людях, и с тех пор между ними ничего не изменилось. Не говоря уж обо всем остальном, Уолли просто не понимал, откуда у них взялось время на героические подвиги.

Всем бросилось в глаза отсутствие Оливера Куинна, некогда ближайшего друга жениха. Поговаривали, что между мужчинами произошел разрыв. Как бы то ни было, в настоящее время верный слуга короля трудился на благо своего сюзерена в индийских колониях. В некоем месте под названием Чандрагупматаван, где жара стояла такая, что в полдень можно было изжарить бифштекс на голом камне. Даже в тени. Точно никто ничего не знал, но… ходили такие слухи.

Невесту сопровождала Дженни Уиллоуби, ее любимейшая подруга. В первом ряду, одобрительно кивая и улыбаясь, сидел со своей молодой женой кузен Фредди. Даже тетка новобрачной, уже успевшая расстаться с титулом леди Синклер и превратиться в обыкновенную миссис Эдуард Фрейн, сидела во втором ряду рядом со своим новоиспеченным супругом и была, казалось, глубоко растрогана брачной церемонией. Впрочем, если верить злым языкам, она лила слезы потому, что муж племянницы был неизмеримо богаче ее собственного.

Клара, горничная невесты, и Бигль, камердинер жениха, сидели рядышком в заднем ряду.

– Ну, – всхлипнула Клара, сморкаясь в платочек Бигля, – что сделано, то сделано, верно я говорю? Но до чего же все-таки она хороша! Просто глаз не отвести! Это я ей посоветовала сделать высокую прическу, – не удержавшись, похвасталась она.

– Да-да, прекрасно, – рассеянно согласился Бигль, поглощенный созерцанием темно-синего бархатного камзола своего хозяина, любовно отглаженного этим утром его, Бигля, собственными руками.

Когда Клара вернула ему платок, он поймал ее руку и самым нахальным образом удержал в своей, продолжая между тем смотреть прямо перед собой.

– Держим пари, госпожа Клара, что их ждет прибавление семейства еще до конца этого года? – таинственно прошептал он, сжимая ее руку и даже легонько толкая ее локтем в бок.

– Ой, что вы, мистер Бигль, я женщина не азартная, – смутившись, ответила горничная, заливаясь прелестным румянцем, – где уж мне пари держать?

Клара отвернулась от него, сделав вид, будто рассматривает толпу гостей, а на самом деле пряча улыбку. Она могла бы запросто побиться об заклад на все, что угодно, отнюдь не вступая в спор с мистером Биглем. Ведь не далее как этим утром, заливаясь своим чудесным веселым смехом, который мог бы воскресить и покойника, ее молодая хозяйка призналась ей, что она уже на третьем месяце.

Намек на слова Офелии: «Вот розмарин, это для воспоминания» из трагедии Шекспира «Гамлет».

Братство (фр.).

Равенство (фр.).

Роковая женщина (фр.).

Последний крик моды (фр.).

Наивная, простодушная молодая девушка (фр.).

Цвета парижской грязи (фр.).

Дама полусвета (фр.).

Утренний туалет (фр.).

Различные политические группировки, определявшие политику Учредительного и Законодательного собраний во время Великой французской революции. Крайне радикальные якобинцы в 1793 г. установили в стране кровавую диктатуру. Более умеренные жирондисты представляли интересы республикански настроенной буржуазии. Фе-льяны выступали за конституционную монархию.

Жан-Жак Руссо (1712 – 1778), французский писатель и философ. В трактате «Об общественном договоре, или Опыт о форме республики» (1762) обосновал право народа на свержение абсолютизма.

Эдмунд Берк (1729 – 1797), английский публицист и философ, автор памфлетов против Великой французской революции.

Лесопарк на северной окраине Лондона.

Титул «почтенный», независимо от возраста, присваивается детям паров Англии.

«Хозяйство втроем» (фр.) – роман женщины с двумя мужчинами одновременно.

Жан-Жак Руссо. «Общественный договор» (фр.).

Политическая партия либерального толка, существовавшая в Англии с 80-х годов XVII до середины XIX века.

Томас Гоббс (1588 – 1679), английский философ. В своем знаменитом трактате «Левиафан» утверждал, что государство – результат договора между людьми, положившего конец естественному состоянию «войны всех против всех».

Парк в центре Лондона, заложен в 1728 – 1731 гг.

Улица в центральной части Лондона, на которой расположено несколько известных клубов.

Нежные чувства (фр.).

Главарь так называемого «Порохового заговора», устроенного католиками 5 ноября 1605 г. с целью убийства короля Якова I.