Патриция Гэфни - Сердце негодяя

— Кэйди, ну пожалуйста, перестань волноваться! Со мной ничего не случится.

Она уклонилась от его губ, с ужасом чувствуя, что слезы подступают снова.

— Милая моя, я стреляю гораздо лучше, чем ты можешь себе представить.

— О, да, ты у нас…

— Поверь мне, я умею стрелять. Сегодня утром я был не в лучшей форме, с похмелья. На самом деле я меткий стрелок. И быстрый. Знаешь, как меня называли? «Молния, смазанная маслом». Голт против меня не выстоит. Ни единого шанса.

Он говорил так уверенно, что Кэйди засомневалась и чуть было ему не поверила.

— Но…

Она встряхнула головой, пытаясь привести мысли в порядок.

— Ты же не преступник, объявленный вне закона, ты не наемный стрелок. Господи, Джесс, ты не смог бы попасть в стекло теплицы!

Джесс покачал головой, глядя ей прямо в глаза.

— Ошибаешься. Тебе бы следовало больше доверять мне. Я в тебе разочарован, Кэйди.

И он принялся покусывать мочку ее уха. Тогда Кэйди попыталась вырваться, но Джесс всем телом прижимал ее к матрацу, и самые веские доводы расплылись.

Разве она могла расстаться с ним, разве могла его потерять? Крепко обнимая его, она упивалась ощущением его длинного сильного тела, поминутно проглатывая ком в горле. Она целовала его и никак не могла насытиться вкусом его кожи.

— Ведь это был ты, да? — спросила она, перемежая слова с поцелуями.

— Это… в каком смысле?

Джесс вплел пальцы ей в волосы, провел по ним, как гребешком. Он не уставал повторять, какие у нее шелковые волосы, а ей нравилось, когда он так говорил.

— Ведь это ты дал Дигби все эти деньги? Сара тебя видела.

— Ей нужны очки.

— Нет, это был ты. И Салливаны… им ты тоже дал денег.

— Что ты плетешь, Макгилл?

Вот теперь она заплакала.

— О Боже, Джесс, как я тебя люблю!

Он опять перевернулся, оказался сверху. Она повела его за собой, нетерпеливо выгибаясь, стараясь поскорее ощутить его внутри, а когда все получилось, издала долгий глубокий вздох блаженства. И все-таки ее охватывала грусть.

— Не покидай меня, Джесс.

— Никогда.

— Я тебя не отпущу.

— Ты от меня не избавишься.

Тихими, нежными поцелуями Джесс попытался осушить влажные дорожки, оставленные слезами на ее лице, но у него ничего не вышло, его нежность заставляла ее плакать все сильнее. Поэтому он начал двигаться внутри ее, чтобы заставить ее забыть обо всем, потерять голову.

— Я тебя не отпущу, — повторила она шепотом. Это была последняя связная мысль: буря чувств лишила Кэйди возможности думать. Он и она, их тела, любовь земная и духовная — все сошлось в одной точке, все было едино. Она вбирала его в себя все глубже и глубже, а он поднимал ее все выше и выше… слишком высоко, слишком быстро — как она могла это вынести?

Прошел миг, долгий, как целая жизнь, потом последовал взрыв, разорвавший ее тело на кусочки и разметавший их по всей комнате, — теперь ей ни за что их не собрать. Да и времени не было: руки Джесса, рот Джесса, плоть Джесса внутри ее — все в движении, все началось сначала. На этот раз она просто уступила, отдалась на волю волн, и волны легко и бережно вынесли ее на берег. Она предоставила ему надежную бухту, когда он отдал ей всего себя. Идеальный обмен.

Джесс перевернулся на бок, не отпуская ее, и вытянулся неподвижно, прижавшись губами к ее лбу. У Кэйди сил осталось больше: она раз за разом проводила пальцами по его позвоночнику и даже щекотала в самом чувствительном месте на пояснице, над самыми ягодицами. Он вздрагивал всем телом, но это лишь подзуживало ее на новые подвиги.

— Перестань! — приказал Джесс, и Кэйди захихикала, щекоча кожу у него на шее, к которой прижималась лицом.

Джесс улыбнулся и снова поцеловал ее, вспоминая, приходилось ли ему когда-либо раньше чувствовать себя таким счастливым. Да, приходилось. Когда ему было семь лет, и отец впервые подарил ему пони. В тот раз он ближе всего подошел к нынешнему состоянию, и все-таки воспоминание о радости детства осталось на втором месте. Лучше всего ему было именно сейчас. Сейчас, в эту минуту. «Вот оно, — подумал Джесс. — Оно самое».

— Повтори, Кэйди.

— Что?

— Ты же знаешь. То, чего ты никогда раньше не говорила. До этой ночи.

— Ах, это…

Она сделала вид, что зевает.

— Я ведь уже повторила дважды. А ты сказал только один раз.

Джесс засмеялся.

— Я буду повторять это так часто, что тебе надоест слушать.

— Это невозможно.

Кэйди села в постели. Написанное на ее лице неистовство поразило его.

— Это невозможно, я никогда раньше ничего подобного не чувствовала, даже не думала, что на такое способна. Все изменилось. И все это ты… Ты — моя жизнь, ты стал мне дороже всех на свете.

Она как будто всадила кинжал ему в сердце.

— Кэйди… Я чувствую то же самое. Слово в слово. Я всегда думал, что так бывает только с другими.

— Да.

— Я безумно влюблен в тебя, и это навсегда.

— О, Джесс, но если ты встретишься с ним завтра…

Он теснее привлек ее к себе.

— Молчи. Все будет хорошо, просто ты должна мне верить. Неужели ты думаешь, что я поставлю нашу будущность под угрозу? Послушай, я расскажу тебе, что будет дальше.

Джесс подтянул ее повыше и укрыл простыней.

— Прежде всего, мы поженимся. Кэйди придвинулась еще ближе.

— В церкви?

— А ты думала — где? В салуне?

Они оба засмеялись, но тут же задумчиво и озабоченно сказали «гм». А потом снова дружно рассмеялись.

— Ну, где бы это ни было, у нас будет большая, шумная свадьба, и мы пригласим всех наших друзей.

— Но Адель Шитс останется без приглашения. И Ливви Данн тоже.

— Верно. Зловредных баб мы на порог не пустим. А потом у нас будет медовый месяц. Куда бы тебе хотелось поехать?

Она еще теснее прижалась к нему, прикрывая рукой настоящий зевок.

— В Сан-Франциско?

— Идет.

— А может, в Юджин?

— Отлично. Или в Портленд.

— Замечательно.

Джесс улыбнулся ей в волосы. Ей было все равно, куда ехать. Как, впрочем, и ему самому.

— Или в Дюбук.

— Чудесно. — Кэйди сонно рассмеялась.

— Ну а потом что?

— А потом мы купим эту ферму, которая тебе так нравится. Какой-то там «Ликер» или что-то в этом роде.

— «Le Coeur au Coquin». «Сердце бродяги». — Кэйди замерла, только глаза открыла в темноте. Джесс догадался об этом, ощутив кожей щекочущее прикосновение ресниц.

— О, Джесс, — вздохнула она, и он понял, что сказал именно то, что нужно. — Ты действительно мог бы там жить?

— Мне очень хотелось бы там жить. Отремонтируем этот старый дом, он у нас заблестит как новенький. И будем каждый вечер сидеть с тобой на веранде и слушать, как шумит река. И рассказывать друг другу, как прошел день.

— В качалках рядышком.

— Да.

Она счастливо засмеялась.

— Только один вопрос. Откуда деньги возьмем, чтобы купить ферму?