Мэдлин Хантер - Воскресшая любовь

Воспоминания, словно огнем, обжигали сердце Леоны.

Она чувствовала себя так, будто не было этих семи лет разлуки. Будто ей снова девятнадцать. Но ей уже не девятнадцать, и перед ней сейчас стоит не любитель путешествий из Англии, а маркиз. И этот факт исключительно важен. Он меняет все в их прошлых взаимоотношениях, потому что означает, что этот человек поступил с ней низко, не принимал ее всерьез и играл ее чувствами.

Ее сердце пронзили острые шипы обиды. В Леоне закипала ярость, и она не собиралась ее скрывать.

– Вы – отъявленный мерзавец.

– Что за выражения! Что бы сказала Бранка, услышав ваши слова?

Леона смотрела на Истербрука с отвращением и неприязнью.

– Бранки нет в живых, – с горечью проговорила Леона. – Она умерла два года назад.

– Извините. Я не знал. Мне очень жаль. Нужно отдать ей должное: она была хорошей дуэньей. Хотя всегда чинила мне препятствия, когда я хотел встретиться с вами.

– Мой отец тоже скончался. Через год после того, как вы уехали.

– Знаю. Мне сообщили об этом люди из Ост-Индской компании.

– Насколько я понимаю, маркиз может получить от них любую информацию. Теперь я понимаю, почему вам так легко удалось вернуться в Англию. У большинства людей в Макао нет денег на билет. Чтобы оплатить место в каюте, многим приходится идти служить на корабль. Маркизу же достаточно обратиться к капитану любого судна, принадлежащего компании, – и билет на корабль у него в кармане.

Истербрук пожал плечами.

– Признаться, я удивился, услышав, что вы по-прежнему носите фамилию Монтгомери. Значит, вы так и не вышли замуж за Педро?

– Когда после смерти отца стало известно о плачевном финансовом положении нашей торговой фирмы, Педро отказался на мне жениться. Все отнеслись к его поступку с пониманием.

– А вы, наверное, очень расстроились, что не стали его женой.

– В тот момент меня больше беспокоило другое: как спасти предприятие от окончательного разорения. Ради брата я должна была любой ценой сохранить бизнес. Когда брат достиг совершеннолетия и ему разрешили въезд в Гуанчжоу, дела пошли на лад.

Истербрук улыбнулся, и от его улыбки у Леоны снова стало светло на душе. На короткое мгновение он снова стал похож на Эдмунда, который был ей когда-то дорог.

– По-моему, Леона, вы недооцениваете себя. Бьюсь об заклад, что дела пошли в гору, когда вы взяли бразды правления в свои руки. Если во всем, что касалось фирмы, мистер Монтгомери полагался на вас, значит, и ваш брат должен был следовать его примеру.

– Выяснилось, что Гаспар – одаренный предприниматель. Но вы правы: я, разумеется, помогаю ему чем могу. По правде говоря, именно желание помочь брату и привело меня в Лондон. Я намерена встретиться здесь с руководителями грузовых и торговых компаний. Хочу попытаться уговорить их объединиться с «Монтгомери – Таварс», чтобы вместе с нашей фирмой успешно торговать на Востоке.

Истербрук снова посмотрел на Леону. В его взгляде было любопытство, смешанное с восхищением.

Большие темные глаза Истербрука излучали обезоруживающую доброжелательность и дружеское расположение, что обескураживало Леону. От нахлынувших на маркиза воспоминаний черты его лица постепенно смягчились, суровость исчезла.

Глядя на Истербрука, Леона испытывала те же чувства, что и в Макао – к Эдмунду. В нем было что-то загадочное, опасное, Леона понимала, что играет с огнем, в котором сгорит. Рано или поздно.

Тогда, семь лет назад, всякий раз, когда она ощущала его власть над собой, Леона спасалась бегством. Но семь лет назад Леона была неопытной, неискушенной в вопросах любви. Теперь она повзрослела, повидала мир, на равных заключала сделки и вела переговоры с магометанами, не раз сталкивалась с пиратами. Но, несмотря на это, ей снова захотелось спрятаться, ускользнуть, убежать.

На этот раз Леона воздвигла вокруг своего сердца незримую стену.

И тогда мягкость Истербрука мгновенно исчезла. Он смотрел на Леону пристально и испытующе – словно пытался пробиться через эту стену.

– Итак, вы проделали весь этот долгий путь из Китая и прибыли в Англию исключительно для того, чтобы действовать в качестве доверенного лица вашего брата? Хотите сказать, что других причин для приезда у вас не было?

Истербрук подошел к Леоне. Очень близко. Ближе, чем следовало. Леона подняла голову и посмотрела ему в глаза:

– Нет. Других причин у меня не было.

– Ни одной?

– Ни одной.

– А мне кажется, была.

– Боже правый! Неужели вы всерьез вообразили, что я приехала в такую даль, чтобы разыскать вас? – Леона изобразила изумление. – Разумеется, если бы я заранее знала, что вы на самом деле лорд Истербрук, тогда – другое дело. Полагаю, ваши связи позволили бы мне завязать выгодные знакомства и получить аудиенцию у самых влиятельных лиц. У меня ушли бы долгие недели на то, чтобы добиться этого самой. Если бы я знала, что Эдмунд в действительности всесильный лорд Истербрук, приехав в Лондон, я первым делом бросилась бы вас разыскивать.

Истербрук ответил ей ленивой улыбкой. Леона ощущала вокруг себя его ауру, мягко обволакивающую ее. Он словно искал брешь в ее защитной броне, которой она пыталась отгородиться от его чар.

– Нет, Леона. Вы поступили бы совершенно иначе. Эдмунд я или лорд Истербрук – вы убежали бы и спрятались от меня. Не важно, какую выгоду вам и вашему делу я мог бы принести.

– Я? Спряталась? С чего вы взяли, что я должна от вас прятаться?

– Потому что я напугал вас. Эдмунд внушал страх юной девушке, которой вы были в Макао. А лорд Истербрук вызывает тревогу у молодой женщины, которой вы стали теперь.

Он был уверен в том, что видит ее насквозь, и это раздражало Леону.

– Что за нелепость! Вы позабыли о правилах приличия. Поступили со мной нагло и возмутительно. Как бы то ни было, я никогда не боялась вас.

Истербрук подошел к ней ближе. Она вздрогнула и насторожилась, готовая в любую минуту отпрянуть. В ответ он рассмеялся:

– Ну что я вам говорил? Вот видите…

Леона не двинулась с места, продолжая смотреть Истербруку в глаза.

– Если я вздрогнула от неожиданности, это не значит, что я вас испугалась, лорд Истербрук.

– Признайтесь, Леона, когда мне срочно пришлось уехать из Макао, у вас гора с плеч свалилась. Вы хотели, чтобы я как можно скорее сел на корабль и покинул ваши края.

– Разве вы забыли, что мне ничего другого не оставалось как посадить вас на тот корабль? У меня не было другого выхода.

– Слишком много недосказанного оставалось между нами. И вы с радостью ухватились за возможность избежать объяснений. Вы были слишком целомудренны, чувства дремали в вас. Поэтому вы не могли понять, что хотели меня точно так же, как я хотел вас.