Мэлин Гейл - Любовь и долг

— Не бойтесь, сеньор. Я знаю, что вы не святой!

Она отмела его предупреждение как несущественное! Он не знал, радоваться этому или нет.

— Если вы согрелись, думаю, вам надо поспать. А то утром вы будете чувствовать себя ужасно.

Она легла, завернувшись в одеяло. Глаза закрывались, усталость мешала думать, но она никак не могла уснуть.

Вдруг она почувствовала, как ей со всех сторон подтыкают одеяло, а потом низкий бархатный голос сказал:

— Спокойной ночи, дорогая.

Потом шаги Рафаэля замерли, и, успокоившись, она заснула.

До места назначения они доехали на третий день к вечеру.

Поместье было расположено в плодородной долине в нескольких милях от старинного города Коваррубиас. По обе стороны пыльной дороги, которая вела к дому, тянулись виноградники и возделанные поля. Фасад дома выходил на большой мощеный двор, а позади него располагались сады, конюшни и другие хозяйственные постройки.

Дезирэ знала, что дом очень старый, но было видно, что все здесь заботливо поддерживается.

— Какой красивый у вас дом! — в восхищении воскликнула она, но Рафаэль, явно довольный комплиментом, не успел ответить: из дома с приветственными криками высыпали слуги, а вслед за ними возбужденно лающие собаки.

— Пойдемте со мной, Дезирэ, — пригласила Элена. — Сначала выпьем чего-нибудь холодного, чтобы утолить жажду, а потом я покажу вашу комнату. Вам, наверно, не терпится поскорее помыться и переодеться.

Они вошли в просторный холл с высоким потолком. Пол был выложен каменными плитами, а стены украшены разного рода оружием.

Элена повела гостью в гостиную, где по деревянному полу были разбросаны яркие ковры, а на диванах — многочисленные вышитые цветные подушки, от чего комната показалась Дезирэ чрезвычайно красивой и уютной.

Элена вышла, чтобы распорядиться насчет лимонада, а Дезирэ, сев на диван, стала осматривать комнату.

— Добро пожаловать в Каса-дель-Агила! — с улыбкой сказал Рафаэль. — Надеюсь, вам у нас понравится.

— Я в этом уверена.

Он сел напротив нее, вытянув длинные ноги.

— Как хорошо снова быть дома!

— Вы, наверно, очень устали. Вы ведь почти не спали все эти дни.

— Да, — подтвердил он. — Надо отдохнуть. Но завтра, если у вас достанет сил, я хочу показать вам поместье.

— Непременно.

Вошла Элена в сопровождении служанки, которая несла большой серебряный поднос.

Отпустив служанку, Элена налила Дезирэ в большой хрустальный стакан лимонада.

— Я приказала накрыть на стол через час. Вам хватит этого времени, Дезирэ? Росита уже готовит для вас ванну.

Выпив еще один стакан лимонада, Дезирэ поднялась. Рафаэль тоже встал и проводил ее и Элену до двери.

— Увидимся за ужином. Ваш багаж уже в вашей комнате. Если вам что-нибудь понадобится, скажите об этом слугам.

— Спасибо.

— Не благодарите меня, нимфа. Помните: мой дом — ваш дом.

Как было бы чудесно, если бы это на самом деле было так!

Дезирэ не находила этому объяснение, но здесь, в Каса-дель-Агила, в первый раз в жизни она почувствовала, что она дома. Прошла всего неделя, а она успокоилась и чувствовала себя умиротворенной, поддавшись неспешному ритму жизни.

Жить в одном доме с Рафаэлем было мукой, но мукой сладчайшей. Быть так близко и вместе с тем — так далеко! Они почти каждый день катались верхом, разговаривали, смеялись. Словом, были счастливы, не замечая ничего вокруг.

Но именно потому, что она вела себя безупречно, ей было так тяжело. Она тосковала по его рукам, по его губам.

Надо было остаться в Мадриде!

Дезирэ спустилась в закрытый дворик позади дома, где они обычно завтракали. Еще не было восьми, а уже чувствовалась жара. Она удивилась, не увидев Элены, которая обычно вставала очень рано.

Элена спустилась во дворик, когда Дезирэ уже заканчивала завтрак. Она была бледна и пожаловалась на головную боль.

— Я обещала, что приеду сегодня в деревню, привезу разноцветные фонарики и помогу подготовиться к завтрашней фиесте. Это мой последний праздник, и я хочу, чтобы все прошло хорошо.

Дезирэ знала, что последние несколько дней Элена наведывается по делам в деревушку Риофрио, где живут многие слуги и арендаторы поместья.

— Может быть, мне поехать вместо вас? — предложила Дезирэ.

— Мне как-то неловко…

— Элена, я буду рада помочь. Разрешите отплатить вам хотя бы немного за вашу доброту ко мне.

— Вам придется долго ехать по жаре, — предупредила Элена.

— Тем более ехать надо мне, а не вам, — твердо заявила Дезирэ. — Вы плохо себя чувствуете, а я совершенно здорова.

Элена наконец согласилась. В холле, уже в костюме для верховой езды, Дезирэ столкнулась с Рафаэлем.

— Доброе утро. Куда это вы торопитесь в такую рань?

Дезирэ объяснила.

— Я поеду с вами.

— Но вы только что вернулись, — возразила она, заметив его пыльные сапоги.

— Я выпью чашку кофе и буду готов.

Она проведет с ним целый день! Хотя и будет мучиться. Но, когда дело касалось Рафаэля де Веласко, ее разум испарялся как вода под лучами горячего испанского солнца!

Деревня Риофрио состояла из ряда домов, окружавших центральную площадь, церквушки и таверны. В центре площади был фонтан, где женщины стирали белье.

Их окружила веселая толпа крестьян.

— Эта дама — мой друг, — сказал Рафаэль и, подняв ее руку, чтобы было видно всем, поцеловал ее. — Отнеситесь к ней так, как вы относитесь к донье Элене.

Дезирэ поняла, что эта демонстрация должна была обеспечить ее безопасность, и улыбнулась.

Толпа молчала.

Лишь после того, как Рафаэль заявил, что привез еще одну бочку вина для фиесты, все оживились.

— Теперь я понимаю, почему вы так популярны.

— Этим людям приходится тяжело трудиться. Они заслуживают того, чтобы немного повеселиться, — довольно холодно ответил он, и она поняла, что он неправильно истолковал ее шутку.

— Я не собиралась вас критиковать…

— Знаю, — смягчился он. — Но я так привык защищать свои взгляды, что, не задумываясь, бросаюсь в драку.

— Понимаю.

— Правда, моя жемчужина? Слишком многие мои соотечественники относятся к своему народу, как к собакам. Они считают меня безумцем за то, что я пытаюсь облегчить жизнь моих крестьян.

— Никто не должен голодать или оставаться без крова, — с жаром подхватила Дезирэ. — Не говоря уже о том, что голодающий человек — плохой работник, это дурно с точки зрения морали. Бедняк имеет такое же право на счастье, как и человек, родившийся в благополучной семье.

— Слова истинной дочери Революции! — Как всегда, это прозвучало немного цинично, но чувствовалось, что в глубине души он ею восхищается.

Наблюдая за тем, как Дезирэ относится к Росите и другим слугам, он мог предположить, что она разделяет его взгляды.