Анна Грейси - Идеальный вальс

Это не было едой, необходимой для восстановления сил – он просто набивал свое брюхо! Поведение женщин, находящихся рядом с этим мужчиной, заставило Себастьяна заскрежетать зубами. Мисс Фейт кормила его, а ее сестра стояла в сторонке, с нежностью наблюдая за каждым ее движением. Больше не в состоянии видеть эту картину, он пересек комнату, чтобы присоединиться к Джайлсу и леди Элинор. По крайней мере, леди Элинор не помчалась вместе с другими дамами, чтобы присоединиться к толпе, отметил он с удовлетворением. Разумная женщина!

– Ну, и что вы думаете обо всем этом? – Он дернул головой, указывая на другой конец комнаты. – Вы когда-нибудь видели что-либо подобное?

– Нет, конечно. Самое волнующее исполнение, – согласилась леди Элинор.

Себастьян фыркнул.

– Исполнение, ну да.

– Я слышала, что его описывали как байрониста, – сказала леди Элинор, – но я не поняла степени, в которой это было бы уместно употребить. В обществе существует тенденция преувеличивать такие вещи, но в данном случае, мне кажется, это вполне соответствует действительности. Вы его таковым не находите, мистер Рейн?

– Нахожу его каким? Соответствующим? – удивился Себастьян.

Мисс Хоуп не отводила взгляда от проклятого скрипача.

– Байронистом.

Себастьян нахмурился.

– Я думал, что он венгр.

И Джайлс и леди Элинор рассмеялись, словно он очень удачно пошутил.

Джайлс произнес:

– Да, похоже, что он прибыл прямо из «Гяура».

Себастьян предположил, что « Jowr » – это какое-то место в Венгрии. Он ничего не знал об обсуждаемых вещах. Он проучился всего несколько лет, что было хорошо известно Джайлсу, и поэзия в курс его обучения не входила.

– О нет, я думаю, это «Корсар» – сказала леди Элинор: –

...но тем бледней чело,

Что в черноту густых кудрей ушло...

– Действительно похож, – согласился Джайлс: -

Порой, непроизвольно дрогнув, рот

Изобличал таимых дум полет...

– Хотя на самом деле, кажется, что он весьма не против поведать свои тайные думы во всеуслышание: о качестве предлагаемой еды, например.

Джайлс рассмеялся над своим собственным остроумием. Леди Элинор нахмурилась. Себастьян, не имея понятия о чем, черт возьми, они говорили, нахмурился тоже. Мисс Хоуп обращала слишком много внимания на проклятого парня!

Леди Элинор произнесла с холодным упреком:

– Мистер Бемертон, я надеюсь, что вы не высмеиваете графа. Я абсолютно серьезно им восхищаюсь. Граф Феликс Владимир Римавски – самый превосходный скрипач, которого я когда-либо слышала. Ваши сомнения в том, что он также напоминает большинство романтических героев лорда Байрона, беспочвенны. Я верю, что причина в вашем легкомыслии. И это, напротив, только усиливает его привлекательность. – Она ушла, оставив Джайлса смотреть ей вслед с отвисшей челюстью.

– Ты это видел?

– Несомненно, – пробормотал Себастьян, который не сводил взгляда с разыгрывающегося спектакля рядом с подмостками. – Какой позор!

– Она сделала мне выговор! Снова!

– Хм? Кто?

– Леди Элинор! Она сделала мне выговор за мое легкомыслие и ушла в полном негодовании! – Джайлс был изумлен. А свет в его глазах говорил о том, что удивлен он приятно. – Ни одна женщина никогда не говорила мне ничего подобного, не то что эта безвкусно одетая маленькая чудачка в возрасте последнего шанса.

– Ахм! – основательно откашлялся Себастьян, но Джайлс намека не понял, а потому ему пришлось добавить: – Будь любезен, вспомни, что ты говоришь о моей нареченной.

– О, правда. Да, конечно. Извини. – Джайлс пристально посмотрел вслед леди Элинор.

– Во всяком случае, что же ты сделал, чтобы обидеть ее?

Джайлс повел подбородком в направлении подмостков.

– Оскорбил скрипача.

Себастьян фыркнул.

– Человека подобного этому невозможно оскорбить в достаточной мере! Проклятый самодовольный хлыщ!

Он впился взглядом в сестер Мерридью, все еще, без сомнения, находящихся в восторге от графа.

Джайлс кивнул.

– Если тебе интересно мое мнение, то парень нуждается в хорошем ударе в нос.

– Ты читаешь мои мысли!

В полном согласии они продолжили наблюдение за леди, столпившимися вокруг графа. Сестры Мерридью были в центре событий, стоя рядом с ним с правой стороны. Леди Элинор бесшумно присоединилась к краю круга почитательниц.

Себастьян произнес:

– Больше я за этим наблюдать не собираюсь, с меня довольно, я уезжаю.

Джайлс с отвращением покачал головой.

– Я с тобой. Мне необходимо выпить.

Однако когда они достигли дома, который Себастьян арендовал на текущий сезон, он обнаружил срочное сообщение, прибывшее от его дворецкого в Манчестере. Касси и Дори пропали. Они отсутствовали, он проверил дату письма, уже три дня. Дворецкий взял на себя смелость вызвать мистера Мортона Блэка.

Пропали. Его прошиб холодный пот, и в течение секунды он вообще не мог думать. Они не могли пропасть. Невозможно, чтобы он снова их потерял!

Чувствуя себя разбитым и обеспокоенным гораздо сильнее, чем в течение последних лет, Себастьян немедленно приказал оседлать лучшую лошадь.

Джайлсу он кратко объяснил:

– Я должен ехать, немедленно.

– Да, конечно, мой дорогой. Я обо всем здесь позабочусь, поверь мне.

Себастьян, все мысли которого были заняты сестрами, встревоженно спросил:

– Позаботишься о чем?

– Ты же должен был поехать с леди Элинор завтра утром, разве не так?

– Ах, да. Проклятье! Я должен написать...

Джайлс положил свою руку на его.

– Не думай об этом. Я встречусь с леди Элинор утром и объясню ей, что ты был срочно вызван по вопросам семейного бизнеса. Я даже съезжу с ней на прогулку, если она захочет. У меня как раз нет никаких других планов.

– Спасибо, Джайлс. Ты – настоящий друг. Теперь я только сниму эту вечернюю одежду и буду готов ехать.

Меньше чем через десять минут Себастьян, в ботинках, штанах из оленьей кожи и рединготе [39] [39] Редингот – англ. riding coat , сюртук для верховой езды (истор.) был полностью готов к поездке и направлялся на север, в ночь.

Хоуп вертелась и извивалась, пытаясь вырваться. Темнота. Только тонкий лучик света. Она потянулась к нему, к ручке двери. Но не смогла сдвинуться с места. Боль. Она попыталась еще раз.

– Рука Дьявола.

Веревка врезалась в запястье.

– Я запрещаю тебе использовать ее.

Она боролась за дыхание. Сердце глухими ударами отдавалось у нее в ушах. Она умирала. Он запер ее здесь, чтобы она умерла. Фейт, где Фейт? Где ее близняшка?