Леопольд Захер-Мазох - Живая скамья

— Да молчи же, ради Бога, — послышался снова подземный голос.

— Да, твой муж пришел тогда днем, — снова начала Матрена, — подарил мне шелковый платок и кораллы, и сережки, и стал приставать ко мне со своей любовью, а когда я прогнала его, чему ты оказалась свидетельницей, он объявил меня воровкой.

— Господи Иисусе, Пресвятая Дева… — прозвучало из-под земли.

— Да кто это там все разговаривает? — спросила Замби.

— Это тот влюбленный, который теперь служит мне вьючным ослом и скамейкой, — ответила Матрена.

Она быстро поднялась, стащила медвежью шкуру, и пан Михаловский на четвереньках предстал перед своей женой.

— Красиво, нечего сказать! — воскликнула пани. — Ну, погоди же, теперь я узнала тебя и буду с тобой обращаться так, как ты того заслуживаешь!

— Замби, прошу тебя…

— Марш, ступай домой! — крикнула пани Михаловская, вскочив на лошадь. — Ах ты, изменник! Ах ты, старый Дон-Жуан! Ну, если ты так хорошо себя чувствуешь в этой роли, так будь же ты отныне и моим вьючным ослом!

Сконфуженный, поплелся управляющий за женой, и долго-долго доносился до него веселый голос Матрены, и эхо глумилось над ним, повторяя раскаты ее смеха.