Лайни Тейтум - Трудная роль

Он заметил это, но не понял. О Боже, желание становилось невыносимым. Ричард двинулся глубже. Она застонала и схватила его за руки, пытаясь остановить.

– Успокойся, Эванджелина, сейчас все будет в порядке. Только лежи смирно. Ты привыкнешь ко мне. Я буду двигаться медленно, как только смогу. – Но стоило ему сделать движение, как ногти Эванджелины вонзились в его предплечья.

– Нет, пожалуйста, остановись. Пожалуйста. Мне больно. Я не думала, что будет так больно.

Ты сказал, что не причинишь мне боли. Я поверила тебе.

Он заставил себя остановиться и застыл над ней, упершись ладонями в матрас.

– Сейчас ты привыкнешь. Обязательно. Она слегка расслабилась, и Ричард проник глубже. А затем замер на месте, не веря самому себе.

Он уперся в девственную плеву.

Проклятая девственность. Никакого усопшего святого Андре не существовало в природе. Эванджелина смотрела Ричарду в глаза, в которых ясно читалось: «Почему ты не сказала мне, что ты девственница». Этой мысли хватило, чтобы окончательно лишить его рассудка.

Не успели они перевести дух, как Ричард взялся за дело.

– Я знаю, что тебе больно. Потерпи немного. И положись на меня.

Она вскрикнула, на этот раз от боли, а не от наслаждения. От боли, которая заставила ее напрячься всем телом.

– Нет. Потерпи. Не сопротивляйся мне… Ну вот, а теперь я буду лежать спокойно. Теперь я внутри тебя. Весь внутри, и тебе больше не будет больно. Обними меня. Вот так. – Он наклонил голову и поцеловал ее. Поцелуй был таким же горячим и страстным, как то, что было у нее внутри.

Эванджелина пошевелилась, и это чуть не заставило его кончить.

– Лежи тихо, или я уйду из тебя.

– Нет, я не хочу, чтобы ты уходил, – сказала она, целуя Ричарда и покусывая его шею и плечи. – Почему было так больно?

Он засмеялся, но стоило ей сделать легкое движение, как смех сменился стоном.

– Больше тебе никогда не будет больно.

Тело Эванджелины затрепетало. Герцог не знал, чем был вызван этот трепет: болью или тяжестью его тела. Впрочем, вскоре это перестало иметь значение. Она снова задвигалась, и на этот раз все было кончено. Он заскрежетал зубами от желания и хрипло сказал:

– Я пытался, честно пытался отвлечься сам и отвлечь тебя, но все без толку.

Тут он ринулся вперед, накинулся на нее как дикарь, с безумным стоном припал к ее губам, а потом ударила горячая струя и Ричард ощутил небывалое наслаждение. Такое, о котором и не мечтал.

Придя в себя, он поцеловал ее в ухо и услышал, как она сказала:

– Я люблю тебя. Наверное, я полюбила тебя в тот вечер в библиотеке, когда ты подумал, что я твоя бывшая любовница. И буду любить всегда.

Герцог заставил себя подняться, оперся на локти, посмотрел на нее сверху вниз и улыбнулся.

– Вот и хорошо. Я знаю. – Затем он снова упал на Эванджелину и положил голову на подушку. – Никогда, – сказал он ей на ухо. – Я больше никогда не отпущу тебя. Ни на шаг.

Ричард ждал ответа, но Эванджелина молчала.

Он снова поднялся, опершись на локти.

Она закусила нижнюю губу и закрыла глаза, но сделала это недостаточно быстро. Герцог успел заметить стоявшую в них мучительную боль и гневно спросил:

– Что это значит, черт побери?

Мышцы Эванджелины, кольцом охватывавшие его плоть, все еще ныли. Она открыла глаза.

– Я не хотела этого говорить… Мне было очень хорошо, но теперь все кончено, хотя ты по-прежнему во мне. Я никогда не чувствовала ничего подобного и не хочу, чтобы это кончалось.

– Надо же, какая новость.

Она не заглотала крючок и, возможно, правильно сделала. Просто промолчала, потому что больше сказать было нечего.

– Я заставлю тебя передумать. – Ричард схватил Эванджелину, повернулся на спину и привлек ее к себе. Она тяжело вздохнула и прижалась лицом к его плечу. Ее ладонь легла на живот мужчины. Герцог поцеловал ее в лоб и сказал: – Когда ты отказалась доверять мне, я чуть не ослеп от гнева. Думаю, теперь ты могла бы мне многое сказать.

Эванджелина попыталась отстраниться, но он держал ее крепко.

– Ну же, – промолвил он. – Говори.

Она укусила его в плечо, подняла голову и крикнула:

– Оставь меня в покое! Что ты все выпытываешь? Ты любопытнее бабки, которая недолго нянчила меня, когда я была совсем маленькой. Она тоже вечно все вынюхивала. Перестань. Мне нечего сказать, нечего! Оставьте меня, милорд!

– Милорд? О Боже, женщина, мы лежим с тобой в постели. Будь добра называть меня по имени.

– Вы для меня герцог. Это ваше имя.

– Ладно, – ответил он, – на первый раз прощается. Значит, я для тебя только титул? О Господи, от тебя поседеть можно. – Он крепко прижал ее к себе и немного подождал. – Все в порядке. А теперь говори.

Эванджелина, солги ему! Ты должна солгать еще раз. Но теперь заставь его поверить в твою ложь. Иначе все будет кончено! Она говорила спотыкаясь, не смея смотреть ему в глаза.

– Я не люблю вас. Просто вы заставили меня испытать такие чувства, что эти слова вырвались у меня сами собой. Теперь я понимаю, чем мужчины привязывают женщин к себе. Они выпускают на волю дикие страсти, заставляют забыть обо всем на свете, и после этого женщине приходит конец. Вы действительно самый возбуждающий мужчина, которого я встречала. Спасибо за доставленное наслаждение. Это все, чего я от вас хотела, и ничего более. Я уже говорила это. Можете мне поверить.

Сейчас он разозлится и начнет кричать… Но, к изумлению Эванджелины, герцог безудержно расхохотался. Он не мог остановиться, и Эванджелине хотелось убить его.

Наконец он сказал:

– Слава Богу, что ты не выпалила этого, когда я был внутри тебя. У меня все тут же опало бы. – Он снова залился хохотом.

– Это правда. Отпустите. Оставьте меня.

– Значит, я самый искусный из любовников, которые у тебя были?

– Можете пыжиться сколько угодно. Я сказала вам правду. Да, черт побери!

– Несмотря на то что я причинил тебе боль?

– Сначала я испытала огромное наслаждение. А потом заплатила за него справедливую цену.

– Но женщины не испытывают при этом никакой боли. Разве ты не знала?

– Нет. Вы слишком большой.

– Ты хочешь сказать, что я еще и наиболее оснащенный из твоих любовников?

Грудь герцога вновь заколыхалась от смеха. Эванджелина изогнулась и ударила его кулаком и плечо.

– Перестаньте, черт возьми! Я вас не понимаю. Что вы смеетесь? Я сказала вам правду. Оставьте меня!

Он схватил ее за запястья, перевернул на спину и закинул руки за голову. Эванджелина немного побарахталась, но вскоре затихла.

– Мне бы следовало побить тебя, – мягко и задумчиво промолвил Ричард.

– Только попробуй! Я не знаю, что с тобой сделаю!

Герцог не отвечал. Просто лежал на ней, прижавшись животом к животу. Пора было уходить. Спасаться бегством.