Анн Голон - Путь в Версаль

— Почему же вы не выпускаете его? — удивленно спросила Анжелика.

— Спокойно, красотка, не все сразу, — заметил молодой человек. — Идея должна созреть. Мой патент лежит у господина Сегвис. После того как он поставит королевскую печать, патент войдет в силу и вы не сможете ставить мне палки в колеса. Но пока дело задерживается.

«У него будет такой же патент, как и у меня», — думала про себя Анжелика, внимательно слушая собеседника. Она не хотела открывать свои карты. Нужно было все узнать у дирекции корпорации. Анжелика не знала всех законов, касающихся патентов, поэтому не стала спорить.

— Вы совсем не галантны, мессир Одиже, — сказала очаровательная хозяйка таверны. — У меня чертовское желание преподнести парижанам этот экзотический напиток, а вы меня перебиваете.

— Ну что же! — воскликнул молодой человек. — Выходите за меня замуж, тогда вместе возьмемся за это перспективное, на мой взгляд, дело.

Анжелика весело рассмеялась, а потом спросила, не останется ли мессир Одиже отобедать в таверне. Не ломаясь, молодой человек согласился. Со всей тщательностью, на которую она была способна, проявив при этом все свое обаяние, Анжелика обслуживала этого богатого клиента. Ему надо было доказать, что в таверне «Красная маска» хозяева тоже знают свое дело.

Пока она ходила по залу, Одиже пожирал ее глазами. Отобедав, он щедро расплатился и ушел. Его лицо казалось озабоченным.

«Мессир Одиже понял, что еще не может пустить в продажу шоколад, — думала Анжелика, потирая руки, — поэтому нельзя терять ни минуты, нужно действовать и опередить этого самоуверенного Одиже».

Вечером Анжелика пошла к господину Бурже.

— Дядя, — вкрадчиво сказала Анжелика. Так она называла теперь хозяина таверны, так как вела все хозяйство. — Я хотела бы услышать твое мнение по поводу этой истории с шоколадом.

Кабатчик как раз собирался идти на дежурство в мрачную тюрьму Шантля. Перед уходом он, конечно, приложился к стаканчику красного и поэтому настроение у него было прекрасное. Пожав плечами, он тихо засмеялся.

— Зачем тебе мое мнение, детка?

— Это очень серьезное дело, дядя! Завтра я хочу пойти в управление корпораций, чтобы узнать ценность патента вашего племянника Давида.

— Ну что ж, иди, дочь моя, — согласился господин Бурже. — Что же может удержать тебя, если ты уже все решила, как я вижу по твоему лицу.

— Но вы как будто сомневаетесь в чем-то?

Господин Бурже взял кресало, чтобы зажечь свечку, потом нежно потрепал ее по щеке.

— Ты отлично знаешь, что я темный человек в таких делах. Я всегда боюсь, что дело обернется плохо. Иди своей дорогой, мошенница, и не обращай внимания на ворчание старого папаши Бурже. Ты как солнце в моем доме, и что ты ни делаешь, все хорошо.

Он зашел в зал, выпил еще стопку и, взяв свою старую алебарду, вышел во двор. Растроганная Анжелика видела, как он постепенно удалялся в надвигающуюся ночь — круглый, как колобок, со свечой в руке и грязной алебардой на плече. Анжелика знала, что все будет так, как она скажет.

— Посмотрим, кто будет первым, я или Одиже, — бормотала она, укрывшись одеялом.

В эту ночь ей снилось, что она первая во Франции изготовляет и продает шоколад парижанам.

На следующее утро Анжелика отправилась с Давидом в торговую резиденцию, чтобы на месте выяснить ценность патента. Они были приняты огромным потным толстяком, одетым в костюм судьи с грязным светлым воротничком. Он заявил, что патент, доставшийся в наследство молодому Шайо, действителен, если он выполнит некоторые требования и уплатил новые налоги. Очень удивившись, Анжелика спросила:

— Но мы недавно уплатили налог за наше заведение! Почему же надо платить налог за шоколадный напиток?

— Все правильно, моя дорогая, — сказал толстяк, — но надо компенсировать убытки маленьких предприятий, таких как бакалейные и лимонадные, и то при условии, если дела у вас пойдут хорошо.

Анжелика еле сдерживалась.

— И это все?

— Нет, моя милочка! Мы не будем сейчас говорить о королевских налогах и о контролерах на вес и качество продукта.

— Но как же можно проверить напиток на качество, если вы его не знаете?

— Не в этом дело. Поймите одно, — толстяк вытер пот, — став товаром, этот продукт будет приносить прибыль, и все корпорации, от которых зависит его приготовление, должны получать часть выручки от его реализации. Если вы говорите, что ваш шоколад — напиток пряный, то вы должны будете иметь у себя специалиста от корпорации бакалейщиков, а также от лимонадной корпорации. Кроме того, вы должны их содержать и платить им жалованье. Я предупреждаю вас, что на это нужно много денег и чтобы все было согласовано с нами, иначе мы в любой момент можем закрыть ваше предприятие.

У Анжелики разболелась голова, но она приняла отважный вид, положив руки на бедра.

— Это значит, господин…

Но толстяк уже не мог говорить — с него градом лился пот. Его заменил молодой служащий.

— Это значит, мадам, — сказал он, — что если вы войдете в корпорацию и гарантируете, что ваш напиток пойдет в продажу, то бакалейщики и лимонадная корпорация будут иметь право также продавать ваш напиток, при условии, если он, конечно, понравится клиентам.

Анжелика схватилась за голову — от таких разговоров у нее началась мигрень.

— Так, — сказала она, — значит я должна выписать мастеров, кормить их. Тогда я, может, разорюсь, а если нет, то все доходы пополам! Не пойдет! Что это за пошлина, которую вы берете с каждого нового дела?

Молодой человек старался успокоить разбушевавшуюся Анжелику. Он налил ей воды и продолжил:

— Знаете ли вы, что всегда все корпорации нуждаются в субсидиях? Вы деловая женщина, а не знаете, что всегда перед началом войны или рождением в королевской семье мы снова покупаем у короля свои привилегии, завоеванные с таким трудом. А его величество подбрасывает нам то новые налоги, то пошлины, то патенты, о которых мы сейчас говорим. Кажется, патент господина Шайо?

— Это я, — заметил смутившийся поваренок, который с начала разговора не произнес ни звука, — или мой покойный отец. Я уверяю вас, господа, что отец дорого заплатил за этот патент.

— Да-да, молодой человек.

— Сударь, вы не правы по отношению к нам.

— К вам, молодой человек, наша корпорация не имеет никаких претензий. Вы никогда не станете бакалейным мастером.

— Но его отец принес открытие в вашу корпорацию… — начала Анжелика.

— Тогда положитесь на ваши расходы, докажите, что можно извлечь выгоду из этого проклятого изобретения.

Анжелика подумала, что ее голова расколется пополам. «Эти проклятые бюрократы тормозят развитие всего нового, — подумала она и вздохнула. — Но что делать, так устроен мир». По дороге домой она упрекала себя за то, что нескромно вела себя в приемной. «Их ничем не проймешь, — подумала она. — Одиже прав, говоря, что с королевским покровительством он перепрыгнет через голову корпораций. Ну конечно, он же богат и у него есть хорошие связи, а я и бедный Давид оказались как раз на растерзании у корпораций».