Мэри Бэлоу - Сначала свадьба

Молчание нарушил виконт.

— Дьявол! — пробормотал он, в то время как остальные все еще стояли с поднятыми головами, а дворецкий и экономка замерли, почтительно ожидая дальнейших действий.

Ванесса удивленно обернулась и увидела, что, гулко стуча каблуками по мраморным плитам, в холл вошел незнакомец.

Бросилась в глаза своеобразная красота: смуглое лицо, локон черных волос на лбу, черный костюм для верховой езды, изрядно поношенный, но идеально сидящий на стройной атлетической фигуре.

Джентльмен чрезвычайно походил на виконта Лингейта, так что вполне можно было предположить, что это его брат.

— Ах, — произнес он, ослепительно улыбаясь, — полагаю, новый граф? И его… свита?

Виконт Лингейт выпустил руку Ванессы и решительно направился к незнакомцу.

— Ты должен был уехать, — сухо, с нескрываемым раздражением проговорил лорд.

— Правда? — отозвался джентльмен с наигранным удивлением. — Но, как видишь, я все еще здесь, Эллиот. Так что будь добр, представь.

Несколько мгновений виконт колебался, однако потом повернулся к спутникам:

— Мертон, мисс Хакстебл, миссис Дью, мисс Кэтрин, позвольте представить вам мистера Хакстебла.

Так, значит, не брат?

— Константин Хакстебл, — добавил джентльмен с элегантным поклоном. — Для друзей просто Кон.

— Вот это да! — воскликнул Стивен, шагнув вперед и сердечно пожимая протянутую руку, в то время как дамы дружно сделали книксен. — У вас наша фамилия. Значит, родственник?

— Значит, родственник, — подтвердил мистер Хакстебл. Три сестры смотрели с нескрываемым интересом. — А если говорить точно, троюродный брат. У нас с вами общий прадед.

— Правда? — удивился Стивен. — Несси кое-что рассказывала нам о генеалогическом древе: стыдно признаться, но лишь она одна знает семейную историю. У прадеда было всего два сына, так ведь?

— Ваш дед и мой дед, — уточнил Константин Хакстебл. — А потом на свет появились ваш отец и мой отец. И наконец, мой брат — младший брат, который недавно скончался. И вы, граф Мертон. Поздравляю.

Он вновь галантно поклонился.

Итак, Константин Хакстебл доводился виконту Лингейту двоюродным братом — их матери были родными сестрами. Однако существовала иная линия, которую Ванесса пыталась понять. Судя по выражению лиц, брат и сестры думали о том же, о чем и она. Стивен смотрел на мистера Хакстебла, напряженно наморщив лоб.

— Кое-что остается неясным, — наконец произнес он. — Вы — старший брат покойного графа? Так почему же… Разве вы не должны были стать…

— Графом Мертоном? — Мистер Хакстебл звучно расхохотался. — Увы, парень, я промахнулся всего лишь на два дня и упустил свой шанс. Вот что случается в этой жизни, когда слишком торопишься. Запомни урок. Моя матушка была гречанкой, дочерью посла в Лондоне. Познакомилась с моим отцом, когда гостила у родной сестры, вышедшей замуж за виконта Лингейта и жившей неподалеку, в Финчли-Парке. Вернувшись в Грецию с папенькой, моим дедушкой, она призналась, что находится… в интересном положении. Тот поспешно повез ее обратно через всю Европу. Привез в Англию и потребовал от моего отца выполнить долг порядочного человека, что тот и сделал. Но видишь ли, я не стал дожидаться счастливого конца — или начала — собственной истории. Не устоял перед морским путешествием, которое весьма дурно повлияло на матушку, и громогласно объявил о своем появлении на свет за два дня до того благословенного момента, как отец сумел получить специальную лицензию и жениться. Таким вот образом я и оказался незаконным сыном, которым остаюсь по сей день и пребуду вечно. А почтенным родителям пришлось еще целых десять лет дожидаться появления законного наследника. Его звали Джонатан. Он от всей души обрадовался бы возможности познакомиться с новыми родственниками. Правда, Эллиот?

Константин взглянул на виконта с выражением, которое Ванессе показалось откровенно насмешливым.

Да, было очевидно, что кузены ненавидят друг друга.

— Но несколько месяцев назад брат умер, — продолжил мистер Хакстебл, — на четыре года позже, чем предсказывали доктора. И вот появились вы: новый законный граф Мертон и его сестры. Полагаю, эти леди — сестры, включая миссис Дью? Миссис Форсайт, чай мы будем пить в гостиной.

Мистер Хакстебл чувствовал себя уверенно, а говорил с аристократической легкостью и живостью, словно был настоящим графом Мертоном и истинным хозяином Уоррен-Холла.

— Самая печальная история, которую доводилось слышать. — Кэтрин смотрела широко раскрытыми глазами. — Я непременно должна написать об этом повесть.

Константин Хакстебл с улыбкой повернулся:

— В которой я предстану трагическим героем? Но рождение на два дня раньше дозволенного срока дает множество преимуществ, уверяю вас. Например, определенную свободу, которая недоступна ни графу Мертону, ни кузену Эллиоту. — Он любезно поклонился Маргарет. — Мисс Хакстебл, позвольте проводить вас наверх.

Маргарет сделала шаг вперед, взяла нового родственника под руку, и Константин повел ее через ту самую арку, откуда несколько минут назад появился сам. Стивен и Кэтрин направились следом, с откровенным интересом разглядывая неожиданно появившегося кузена. Виконт Лингейт переглянулся с мистером Боуэном и снова подал руку; Ванессе.

— Прошу прощения, — произнес он. — Его просили уехать.

— Но почему же? — удивилась она. — Он наш кузен, разве не так? И приветствовал нас со всей возможной любезностью, хотя вполне мог бы возненавидеть — во всяком случае, Стивена. Его рассказ правдив? Он вырос здесь как старший сын графа и графини Мертон?

— Да, все, что вы слышали, — чистая правда. Но в подобных вопросах английское законодательство весьма сурово. Сделать Кона законным наследником невозможно ни при каких условиях, даже если бы в роду не нашлось других потомков.

— Но если бы так оно и случилось, — предположила Ванесса, проходя под сводом арки к великолепной мраморной лестнице, — кажется, он мог бы обратиться к королю и попросить даровать ему титул.

Она где-то читала, что подобный путь возможен.

— Да, наверное, мог бы, — подтвердил виконт Лингейт. — Юристы выяснили бы обоснованность петиции и приняли бы соответствующее решение. Но потомок нашелся — ваш брат.

— Наверное, ему кажется, что дом наводнила толпа бесцеремонных захватчиков, — тихо предположила Ванесса. — И его можно понять…

— Этот человек доставляет одни лишь неприятности, миссис Дью, — со вздохом пояснил виконт Лингейт. — Оставшись здесь, будет мешать, вносить неразбериху. Не позволяйте себе поддаться внешнему обаянию — оно обманчиво. Вашему брату следует вести себя чрезвычайно твердо. Крайний срок — неделя. У Кона было достаточно времени, чтобы найти себе другой дом и упаковать вещи.