Эмили Брайан - Возлюбленная виконта

К тому же он решил вернуться в Лондон отдельно от остальной компании.

Дейзи была рада видеть дядю и Мери, но не могла себе представить, как они нашли ее на острове. Потом она узнала, что они нанесли визит в ее резиденцию на Синглтери-стрит, выудив информацию о ее местопребывании из обычно безмолвной Нанетты. Мистер Уизерспун был, безусловно, хорошим дворецким со связями в порту, но, по-видимому, она мало ему платила, чтобы заручиться его молчанием при встрече с Гейбриелом Дрейком и его первым помощником.

Узнав, где ее искать, Гейбриел и Мери не стали нанимать лодку. Будучи отменными моряками, они поднялись по Темзе на небольшом ялике, умело используя прилив и ветер. Это значило, что у них не было гребцов, чьих ушей следовало бы опасаться на маленьком суденышке. И всю дорогу до Лондона Дейзи подвергали словесной порке.

Дейзи рассказала дяде о раскопках Люциана и перипетиях поисков римского жалованья легионерам. Рассказала также о заговоре якобитов и вовлечении в него лорда Монтфорда, подчеркивая непричастность к нему Люциана. Она даже призналась, что выдавала себя за Бланш Латур.

— Этот негодяй лишил тебя невинности? — строго спросил дядя.

— Люциан не негодяй, и мой ответ — нет.

Это было правдой. Люциан не лишал ее невинности, Дейзи отдала ее ему по доброй воле.

Вместе с сердцем.

В последний раз Дейзи видела Люциана, когда он стоял на острове у подножия потайной лестницы. Как только ялик отошел от Бреллафгуэна, его поглотил туман. Казалось, будто его похитили духи острова и утащили в свои пещеры.

С тех пор Дейзи его не видела.

Дейзи уговорила дядю позволить ей остаться у Изабеллы, вместо того чтобы вернуться в Корнуолл. Конечно, ей пришлось дать слово, что больше не будет авантюр и игр в куртизанку. Изабелла с мужем тоже клятвенно обещали, что ничего подобного не допустят.

Они могли не волноваться. У Дейзи не было желания изображать Бланш с кем-либо, кроме Люциана. А он как в воду канул.

«Он сказал, что любит меня».

Видимо, любви недостаточно, чтобы стереть из памяти воспоминания об ужасной смерти отца.

Голос подсказал Дейзи, что наступил ее ход. Она механически передвинула шахматную фигуру, нимало не заботясь, к чему это приведет.

— Шах и мат! — объявила Изабелла. — О мое сердце, боюсь, ты не следила за игрой.

— Я устала от игр, — сказала Дейзи, имея в виду не шахматную партию.

В дверях гостиной появилась Нанетта:

— Pardonez-moi, [26] Прошу прощения (фр.). пришел джентльмен, желающий видеть мадемуазель Латур.

— Кто это? — спросила Дейзи, и от вспыхнувшей надежды ее тело зазвенело, как натянутая струна.

Нанетта, прищурившись, взглянула на визитную карточку гостя, прежде чем передать ее Дейзи.

— Вы знаете маркиза Чедвика?

Изабелла подняла седую бровь, уставившись на племянницу.

Дейзи разочарованно нахмурилась.

— Не имею представления, кто это. Скажите лорду Чедвику, что Бланш уехала во Францию и больше никогда не намерена возвращаться в Британию.

— В таком случае он просил меня о возможности увидеться с мисс Дрейк, — сказала Нанетта.

— Какая настойчивость. Нет.

Изабелла откинулась в кресле.

— Неужели тебе не любопытно?

— Он просто один из тех, кто не прочь переспать с французской куртизанкой, — фыркнула Дейзи, — или охотник за приданым, и ему все равно, кто подвернется. Я не знаю никакого маркиза Чедвика, Нанетта. И у меня теперь другое отношение к приключениям, ты знаешь. Мой ответ — нет.

— Дорогая, — сказала Изабелла, когда Нанетта ушла выполнять поручение, — мне бы не хотелось, чтобы ты категорически отказывалась от всех приключений. Это тебе не свойственно. Возьми, к примеру, этого нового лорда. Ты даже не дала ему шанса.

— А зачем, когда мне нужен только Люциан. Что ты здесь делаешь?

Он появился в дверном проеме, великолепный в своем темно-синем бархате. Аксельбанты и эполеты его камзола сверкали серебром, а треуголку украшало лихое белое перо.

— Леди Уэксфорд, мисс Дрейк. — Люциан элегантно раскланялся. — Надеюсь, вы простите мое вторжение, но порой мужчина не может принять «нет», если не услышит его из уст самой дамы.

— Конечно, мой дорогой лорд… Чедвик, верно? — промурлыкала Изабелла и направилась к нему, протянув для поцелуя руку. — От виконта к маркизу. Эту историю было бы интересно послушать. Но похоже, в настоящий момент вам нужна лишь одна пара ушей. Если позволите, пойду позабочусь об угощении и напитках. — Подмигнув, она проплыла мимо него. — И возможно, задержусь, так что, пожалуйста, располагайтесь.

Как только Изабелла вышла из комнаты, Люциан положил шляпу на боковой столик, и Дейзи медленно поднялась. Неужели это не сон? Неужели сбылась ее мечта?

— Ответ по-прежнему «нет», Дейзи? — спросил он.

— Нет! То есть да! — воскликнула она, бросаясь к нему навстречу.

Он заключил ее в объятия и закружил.

А затем страстно поцеловал.

На третьем круге он наконец остановился.

— Лучше давай сядем, пока не упали. — Дейзи подвела его к дивану. — Расскажи, Люциан, что случилось.

— Много всего. — Он сжал ее ладони в своих. — Начну с самого начала. После того как вы покинули Бреллафгуэн, я вернулся в пещеру и накрыл тело отца своим сюртуком. Делать мне было нечего до приезда мистера Тинклингема с его плоскодонкой.

При мысли, что он был один в темноте со своей печалью, у Дейзи сжалось сердце.

— Потом мне пришла в голову мысль, что мы на самом деле не проверили досконально римский клад. Соорудив нечто вроде мостика из старого бревна, я вернулся в пещеру для исследования.

— О, Люциан!

Он мог свалиться в пропасть, и она никогда бы не узнала, что с ним случилось.

— Ты была права, — признал он. — Римская армия получала жалованье солью. — Его лицо озарила улыбка. — Но проконсулу платили серебром. Серебряными монетами. И много.

Он вынул из манжеты монету и положил на ладонь. С монеты на нее взглянуло лицо злосчастного императора Гонория.

— О, я так счастлива за тебя, — сказала она. — Но как ты стал маркизом Чедвиком?

— За это я должен благодарить твоего дядю, — ответил Люциан. — Он, похоже, явился к королю и рассказал о заговоре якобитов, приписав мне заслугу его раскрытия. Твой дядя даже сообщил его величеству, что мой отец погиб, пытаясь помешать планам сэра Алистэра. Так что в знак благодарности король наградил моего отца посмертно титулом маркиза, — вздохнул Люциан. — И титул сразу перешел ко мне.

— Дядя Гейбриел, как ты знаешь, никогда не считал твоего отца врагом.

— Он, безусловно, доказал это, оберегая его память, — сказал Люциан. — Мой отец не всегда был таким, каким ты видела его последнее время.

— Я знаю, вспоминай о нем только хорошее, — обронила Дейзи, сжав его руку.