Хизер гротхауз - Нежная обманщица

Симона нахмурилась — странно, что он выбрал для разговора такой момент.

— С леди Хейт, милорд?

Ник пальцами приподнял ее подбородок, и Симона увидела Дидье, который маршировал по периметру кровати, помахивая перышком над головой. Симону поразило, что Ник заметил присутствие брата раньше ее. Честно говоря, она забыла о Дидье, как только они вошли в эту роскошную спальню. Симона вздохнула.

Дидье на минутку остановился.

— Сестрица, вы можете продолжать, я не подглядываю. — И он вернулся к игре, тихонько напевая веселую мелодию.

— Так вот, — продолжил Ник, — я поговорил с леди Хейт. Тебе скоро помогут с этим проказником.

Симона удивилась:

— Неужели? Каким образом?

— Скоро здесь будет Минерва, — просто ответил Ник.

Следующим утром Ник сидел за широким дощатым столом в небольшом кабинете под лестницей. Здесь он обычно занимался делами Хартмура. Остаток вчерашнего вечера он провел с Симоной, помогая ей устроиться в своих покоях. Если не считать проказ Дидье в большом зале, то нынешнее возвращение в родной дом оказалось на редкость спокойным.

Нику казалось, что в его молодой жене живут сразу две женщины: одна — открытая и любящая, если к ней подходить с нежностью, другая же — настороженная и замкнутая, когда речь заходит о Дидье или поведении самого Ника, Оставалось надеяться, что жизнь войдет в относительно нормальное русло после того, как здесь появится старая знахарка Минерва, а эти осточертевшие гости разъедутся. Интересно, о чем думала его мать, приглашая этого мерзавца Бартоломью? Ник хохотнул, вспомнив выходку Дидье. Надо же — крыса!

Началась работа. Непрерывный поток арендаторов, надсмотрщиков и батраков проходил перед бароном Крейном. Он выслушивал отчеты о состоянии дел в Хартмуре, принимал решения. Урожай был хорошим, и его вовремя убрали. Нужно строить новый амбар. Волки унесли несколько овец. И все из-за нерадивого пастуха. Его уже заменили. В амбарной книге появились новые записи: одно рождение, две смерти по старости, одна помолвка. К полудню Ник устал от счетов и мелькания лиц. Явившийся к хозяину Рэндалл бормотал что-то о ремонте оружия, а мысли Ника улетели к зеленоглазой красавице жене.

Утром Ник оставил Симону в своей — нет, в их общей — спальне среди разбросанных листков дневника Порции. Симона так мило выглядела в нежно-розовом платье, что Ник с трудом одолел позыв оттащить ее от пыльных бумаг и увести на прогулку по окрестностям. Как видно, у Ника возникло юношеское желание делать все то, чем, по рассказам Симоны, она занималась с Шарлем. Ему хотелось стереть все воспоминания об этом человеке, заменив их своей персоной.

Однако сегодня он поедет без жены. Следовало посетить Обни, чтобы из первых рук узнать о неудавшемся набеге на жилище Хандаара. Ник слишком долго пренебрегал своими обязанностями, и сейчас его терзал стыд. Ивлин ушла. Тут уж ничего не поделаешь. Он женился, и сейчас настало время вернуться к исполнению долга. Он обязан быть надежным защитником и помощником для лучшего друга своего отца. Была и еще одна причина. Имея сэра Бартоломью в качестве гостя, невозможно было не услышать сплетен о том, почему старый Хандаар отклонил приглашение на свадебный пир.

— И тогда, милорд, мы к весне будем иметь новые колеты, — говорил Рэндалл, заканчивая свои рассуждения об оружии и новых кольчугах. — А расходы окупятся спасенными жизнями. — И он бросил предостерегающий взгляд на сидящего тут же кастеляна.

Ник откинулся на спинку стула и помотал затекшей шеей.

— Отлично, Рэндалл. Ты свое мнение изложил, теперь слово за кастеляном.

Тощий жилистый кастелян состроил недовольную мину и почти ткнулся носом в амбарную книгу.

— Не знаю, сэр, — пробормотал он. — Уж очень большая сумма. У нас ведь еще много пригодного оружия.

Рэндалл резко поднялся и отшвырнул стул.

— Да что ты, крючкотвор, понимаешь в оружии? Мои люди сражаются, чтобы здесь был покой. Они должны быть защищены.

Управляющий выпрямился и, фыркнув в сторону воина, заявил:

— А мое дело — вести счета хозяина. Если бы не я, ваши траты давно бы…

— Да я натяну твою задницу на барабан! — взревел Рэндалл.

— Достаточно, — вмешался Ник, не давая сваре перейти в драку. — Рэндалл, ты получишь новые кольчуги. Но только половину — для первого ряда лучников, а старые кольчуги отдай ученикам. — Ник с удовольствием наблюдал, как самодовольно усмехается каждый из противников — оба считали себя победителями.

Рэндалл пригладил взъерошенные волосы.

— Благодарю, милорд.

— Если это все, — заспешил кастелян, — тогда я пошел, мне еще надо на мельницу. — И, поклонившись Нику, он направился к двери, где столкнулся с Женевьевой. — Мое почтение, миледи.

В руках Женевьева держала свернутые листки пергамента.

— Ник, дорогой, здравствуй. И вы, Рэндалл, здравствуйте! Ник, у тебя найдется свободная минутка, чтобы поговорить с матерью?

Ник не сводил глаз с бумаг в руках Женевьевы. По характерной восковой печати со знакомым крестом он понял — это письма от Ивлин. У него пересохло в горле, сейчас бы вина или кружку эля, в конце концов.

– Мама, конечно, у меня есть для тебя время. — Тут ему в голову пришла одна мысль. — Мне самому надо кое-что с тобой обсудить.

Рэндалл кашлянул.

— Э-э-э… Я оставляю вас, милорд.

— Подожди, Рэндалл, — остановил его Ник и взял бумаги из рук удивленной Женевьевы. — Мне понадобится и твоя помощь.

Он прошел к небольшому сундучку в углу кабинета, встал на колени и отпер замок. Внутри лежали стопки писем, как две капли воды похожие на те, что он держал сейчас в руке. Ник бросил сложенные листочки на стопку, захлопнул крышку шкатулки и запер ее. Затем встал, поднял шкатулку и передал ее Рэндаллу.

— Милорд? — с недоумением произнес тот, принимая груз.

Вернувшись на место, Ник распорядился:

— Через час мы отправляемся в Обни. Приведи леди Симону, когда я скажу. А это, — он показал на шкатулку, — сожги.

— Николас! — с упреком произнесла Женевьева. — Неужели ты ни одного не прочитал?

Ник свирепо посмотрел на Рэндалла, который мялся в дверях:

— Это все.

Рэндалл наконец решился спросить:

— Шкатулку тоже сжечь?

Ник заколебался. Эту изящную, обитую кожей шкатулку подарила ему Ивлин два года назад, когда он после смерти отца получил титул барона. Ник рванул с пояса связку ключей, снял один в форме сердечка; бросил его Рэндаллу и приказал:

— Все сожги.

— Да, сэр.

Рэндалл ушел, а Ник поднял взгляд на мать. Ее бледно-голубые глаза смотрели с обидой.

— Неужели она так мало для тебя значила, что ты готов уничтожить всякую память о ней?

— Нет, мама. — Ник вздохнул. Его гнев улетучился, дальше он постарался говорить спокойно: — Нам с Ивлин нечего больше сказать друг другу. Все кончено.