Джулия Куинн - Лондонские тайны

– Ты просто обязана , – настаивала Мэри.

– В Лондоне, без сомнения, произошло еще что–нибудь интересное, кроме моего короткого скучного танца с сэром Гарри Валентайном.

– Не то, чтобы, – ответила Мэри. Потом пожала плечами и, зевая, перечислила: – Мать Филомены утащила ее в Брайтон, Энн заболела. Наверное, та же простуда, что у тебя.

Вряд ли , подумала Оливия.

– Никто не видел сэра Гарри с того самого вечера, – добавила Мери. – Он никуда не ездил.

Оливия ничуть не удивилась. Скорее всего, он сидел за столом и что–нибудь строчил. И, возможно, на нем была странная шляпа.

Точно она не знала. Она целыми днями не выглядывала в окно. И даже не смотрела на окно. Во всяком случае, не больше шести–восьми раз.

Ежедневно.

– О чем же вы тогда говорили? – спросила Мэри. – Я знаю, ты с ним говорила, я видела, у тебя двигались губы.

Пылая негодованием, Оливия развернулась к подруге.

– Ты следила за моими губами?!

– Да, ладно тебе. Как будто ты никогда этого не делала.

Замечание было не просто правдивым, а неопровержимым, поскольку Оливия проделывала это с Мэри. Но ответ – нет, возражение – было вполне уместно, поэтому Оливия коротко фыркнула и ответила:

– Я никогда не следила за тобой .

– Но могла бы, – уверенно ответила Мэри.

Тоже правда, но Оливия не собиралась ее признавать.

– Так о чем вы говорили? – снова спросила Мэри.

– Ни о чем особенном, – солгала Оливия и снова, на сей раз уже громче, зашуршала газетой. Она уже просмотрела светскую колонку – она обычно начинала читать газету с конца – но хотела еще прочесть парламентский отчет. Она делала это всегда. Каждый день. Даже ее отец не читал парламентских отчетов ежедневно, а ведь он являлся членом палаты Лордов.

– Ты выглядела сердитой, – настаивала Мэри.

«Я сердита сейчас» , – хотелось зарычать Оливии.

– Так ты сердилась?

Оливия заскрипела зубами.

– Ты ошибаешься.

– Я так не думаю , – произнесла Мэри тем невыносимо напевным тоном, который использовала исключительно, когда считала, что знает, о чем говорит.

Оливия бросила взгляд на Салли, как раз втыкавшую иголку в ткань и изо всех сил изображавшую, что не подслушивает. Потом снова посмотрела на Мэри, словно давая ей понять – не при слугах !

Это не решало проблему с Мэри, но, по крайней мере, отодвигало ее.

Оливия снова зашуршала газетой и расстроенно опустила взгляд на свои руки. Она забрала газету еще до того, как дворецкий ее прогладил(3), и вся измазалась в типографской краске.

– Фу, какая гадость, – произнесла Мэри.

Оливия не нашлась, что ответить, кроме:

– А где твоя горничная?

– А, там, – ответила Мери, махнув рукой куда–то назад. И тут Оливия поняла, что допустила ужасный промах. Мэри тут же повернулась к Салли и сказала: – Ты ведь знакома с моей Женевьевой правда? Пойди, поболтай с ней.

Салли была прекрасно знакома с Женевьевой и отлично знала, что способности последней объясняться по–английски, по меньшей мере, ограничены, но поскольку Оливия не могла вдруг вскочить и закричать, чтобы Салли не говорила с Женевьевой, той пришлось собрать свое вышивание и отправиться на поиски.

– Вот так, – гордо констатировала Мэри. – Чисто сработано. Теперь расскажи мне, какой он? Он красивый?

– Ты его видела.

– Нет, красив ли он с близкого расстояния? Эти глаза … – Мэри поежилась.

– О! – воскликнула Оливия, внезапно кое–что вспомнив. – Они карие , а вовсе не сине–серые.

– Не может быть. Я совершенно уверена…

– Ты ошиблась.

– Нет. Я в таких вещах никогда не ошибаюсь.

– Мэри, я видела его лицо вот с такого расстояния, – заявила Оливия, показав расстояние на скамейке между ними. – Уверяю тебя, у него карие глаза.

Это привело Мэри в ужас. Наконец она помотала головой и сказала:

– Наверное, это из–за того, как он на тебя смотрит. Так пронзительно! Вот я и решила, что у него голубые глаза. – Она моргнула. – Или серые.

Оливия закатила глаза, а потом уставилась прямо перед собой, надеясь, что все на этом и закончится. Но Мэри не так–то просто было сбить с толку.

– Ты так и не рассказала мне о нем, – заметила она.

– Мэри, тут не о чем рассказывать, – настаивала Оливия. Она расстроенно посмотрела себе на колени. Ее газета превратилась в мятую, совершенно нечитабельную груду бумаги. – Он пригласил, я согласилась.

– Но… – выдохнула Мэри.

– Что «но»? – Оливия начала терять терпение.

Мэри вдруг сжала ее руку. Натурально сжала. Сильно.

– Ну что еще?

Мери указала пальцем в направлении пруда Серпентайн.

– Там.

Оливия ничего не видела.

– На лошади , – прошипела Мэри.

Оливия посмотрела чуть левее и вдруг…

О нет! Не может быть!

– Это он?

Оливия не ответила.

– Сэр Гарри, – уточнила Мэри.

– Я знаю, о ком ты говоришь, – рявкнула Оливия.

Мери вытянула шею.

– Похоже, это именно сэр Гарри.

Оливия и не сомневалась , не столько потому, что он сильно походил на означенного джентльмена, сколько потому, что – с ее–то счастьем – кто же еще это мог бы быть?

– Он отлично держится в седле, – восхищенно прошептала Мэри.

Оливия решила, что самое время подумать о Боге и помолиться. А вдруг он их не заметит. А вдруг освещение…

– Похоже, он нас увидел, – воскликнула Мэри вне себя от восторга. – Помаши ему. Я помахала бы сама , но мы не представлены.

– Не смей его поощрять! – прорычала Оливия.

Мэри на секунду повернулась к ней.

– Я так и знала , что он тебе не понравился.

Оливия страдальчески закрыла глаза. Подумать только, все намечалось как одинокая мирная прогулка. Оливия размышляла, скоро ли Мэри подхватит от Энн простуду. И что можно сделать, чтобы ускорить заражение.

– Оливия, – прошипела Мери, толкая подругу под ребра.

Оливия открыла глаза. Сэр Гарри уже находился гораздо ближе и явно направлялся к ним.

– Интересно, а мистер Грей тоже с ним? – с надеждой произнесла Мэри. – Знаешь, он может оказаться наследником лорда Ньюбери.

Когда сэр Гарри приблизился — без своего кузена, возможно–наследника–графства — Оливия изобразила на лице напряженную улыбку. Она отметила, что он здорово держится в седле, и лошадь у него отличная – гнедой красавец–мерин с белыми «носочками». Сэр Гарри был одет в костюм для верховой езды – настоящей, а не ленивой рыси по парковой дорожке. Темные волосы растрепало ветром, щеки слегка разрумянились, он просто должен был выглядеть проще и дружелюбнее, но Оливия с некоторым презрением подумала, что для этого ему пришлось бы улыбнуться.

Сэр Гарри Валентайн не спешил расточать улыбки. Во всяком случае, не в ее сторону.