Джулия Куинн - Секретные дневники мисс Миранды Чивер

Тернер резко повернулся в ее сторону. Поздно! Он услышал ее. Прищурившись, он вглядывался в темноту и сделал несколько шагов в ее направлении. Потом он закрыл глаза и медленно покачал головой.

— Черт побери, Миранда, — сказал он вздохнув. — Пожалуйста, скажи, что это не ты.

* * * * *

А ведь вечер шел так хорошо. Ему удалось избегать Миранду, и он, наконец, выбрал прекрасную вдову, которой всего двадцать пять лет, и столь же игривую, как шампанское.

Но похоже, Бог все же был не так благосклонен к нему, как он уж было подумал. Это была она — Миранда. Сидела на скамье и наблюдала за ним. По-видимому, она видела и то, как он поцеловал вдову.

Господь.

— Черт побери, Миранда, — сказал он вздохнув. — Пожалуйста, скажи, что это не ты.

— Это не я.

Она пыталась казаться гордой, но ее голос предательски задрожал, и это больно кольнуло его. Он на мгновение закрыл глаза: черт побери, она не должна была быть здесь. Ему совсем не хотелось этих осложнений. Почему, ничто не было простым и легким, когда дело касалось Миранды?

— Почему ты здесь? — спросил он.

Она пожала плечами.

— Я хотела глотнуть свежего воздуха.

Он сделал еще несколько шагов, пока не оказался в тени так же, как и она.

— Ты шпионила за мной?

— У тебя слишком завышенное самомнение.

— Так ты шпионила? — требовательно повторил он.

— Конечно, нет, — выпалила она, и ее подбородок задрожал от гнева. — Я бы не опустилась до шпионажа. Советую тебе в следующий раз более тщательно обследовать сад, когда планируешь свидание.

Он скрестил руки.

— И все же мне кажется, что ты, неспроста оказалась здесь именно в то время, когда сюда вышел и я.

— В таком случае, скажи, — спросила она, — если я следовала за тобой, то как мне удалось оказаться на этой скамье до вашего появления?

Он проигнорировал вопрос, главным образом потому, что она была права. Тернер зарылся пальцами в свои волосы, и, захватив одну прядь начал дергать ее, пытаясь собраться с мыслями.

— Ты собираешься вырвать на себе все волосы? — спросила Миранда пренебрежительно.

Он глубоко вздохнул и разжал пальцы. Его голос был тверд и уверен, когда он потребовал,

— Каково это а, Миранда?

— Каково это? — отозвалась она эхом, сгорая от возмущения. — Каково это? И это спрашиваешь ты? Именно ты игнорировал меня в течение недели и обращал на меня внимания не больше, чем на коврик перед дверью. Это ты возомнил, что у меня совершенно нет гордости, и я оценю то, что ты склонял своих друзей танцевать со мной. Ты — грубиян, жалкий эгоист, неспособный...

Он закрыл ее рот своей ладонью.

— Ради Бога, не кричи, Миранда. То, что случилось на прошлой неделе, было неправильным. И ты — дурочка, если думаешь, что мое появление здесь, сегодня вечером, как-то связано с тем событием.

— Но ты ведь приехал, — прошептала она. — Приехал.

— Я приехал, — процедил он, — потому что ищу себе женщину. Любовницу, а не жену.

Она отшатнулась. И безмолвно уставилась на него. Она так долго на него смотрела, что он начал думать, что ее глаза прожгут в нем отверстия. И, наконец, она заговорила, но голос ее был тихим и безжизненным,

— Таким, ты мне не нравишься, Тернер.

Ну что ж, он тоже себе в данный момент не очень-то нравился.

Миранда вздернула подбородок и, задрожав, сказала:

— Извини меня. Мне пора вернуться на бал. Благодаря тебе, у меня огромное число партнеров для танцев, и я не хотела бы обидеть ни одного из них.

Он смотрел ей вслед. Затем на дверь. А потом уехал.

20 июня 1819

Я видела вдову сегодня вечером еще раз, после того, как возвратилась в бальный зал. Я спросила Оливию, кто она, и та сказала, что леди зовут — Кэтрин Бидвелл, графиня Пимблтон. Она вышла замуж за лорда Пимблтона, которому было уже почти шестьдесят, и очень скоро родила сына. Лорд Пимблтон вскоре умер, и теперь все его состояние находится в ее полной власти, пока мальчик еще мал. Умная женщина. Иметь такую независимость. Вряд ли она захочет еще раз выйти замуж — отличный выбор, Тернер.

Я должна была станцевать с ним один раз. Леди Ридланд настояла на этом. А потом, еще больше испортив этот вечер, она увлекла меня в сторонку, чтобы обсудить мою внезапную популярность. «Герцог Эшборн танцевал с тобой!» (Ее восклицательный знак). Он, конечно, женат, и очень счастливо, поэтому не тратит впустую своего времени на молоденьких девиц, только покинувших классную комнату. Леди Ридланд была взволнована и гордилась мной. А мне хотелось плакать.

Теперь я дома, и изобретаю такую болезнь, которая позволила бы мне не выходить в течение нескольких дней. Неделю, если получится.

Вы знаете, что меня больше всего тревожит? Леди Пимблтон не считают красивой. О, она весьма приятна на вид, но далеко не алмаз чистой воды. Ее волосы простого коричневого цвета и глаза тоже.

Точно такие же, как у меня.

Миранда провела следующую неделю, симулируя чтение греческих трагедий. Она совершенно не могла сконцентрироваться на читаемом, и фактически раз за разом перечитывала одну и ту же страницу, не понимая значения слов. А найти то, что ее могло бы в действительности заинтересовать, не представлялось возможным.

Комедии вызывали у нее слезы, а истории о любви... Боже сохрани, это бы ее сейчас просто убило.

Оливия, всегда неравнодушная к судьбам других людей, неустанно искала причину угрюмого настроения Миранды. На самом деле, она переставала задавать вопросы, только когда пыталась поднять ей настроение. Вот и сейчас, Оливия как раз рассказывала о какой-то графине, которая выгнала мужа из дома за то, что он воспротивился покупке четырех пуделей, когда в дверь постучала леди Ридланд.

— О, хорошо, что вы обе здесь, — сказала она, заходя в комнату. — Оливия, как ты сидишь? Это просто верх невоспитанности!

Оливия покорно сменила позу и спросила:

— Что, мама?

— Я хотела сообщить вам, что мы получили приглашение в дом леди Честер, которая возвращается в страну на следующей неделе.

— Кто такая леди Честер? — спросила Миранда, загнув уголок страницы и опустив книгу на колени.

— Наша кузина, — ответила Оливия. — В третьем или четвертом поколении, не помню точно.

— Секундочку, — перебила леди Ридланд. — Я еще хотела добавить, что приняла приглашение от нашего имени. Было бы грубо не сделать этого, поскольку она — наша близкая родственница.

— Тернер поедет? — спросила Оливия.

Миранде хотелось тысячу раз поблагодарить подругу за этот вопрос, но она не отважилась.

— Это в его интересах. В последнее время он что-то слишком отдалился от семьи, — сказала леди Ридланд с нетипичными для нее стальными нотками в голосе. — Если его там не будет, ему придется иметь дело со мной.