Лиза Клейпас - Рождество Желтофиолей

— Тебе не кажется, что мы зря выбрали такое высокое дерево, дорогая? Боюсь, мы будем украшать его до самого кануна Крещения.

— Оно и должно быть высоким, — ответила Лилиан, выбираясь из–под дерева. С хвоей в черных волосах и кусочками ваты, приставшими к платью, она вовсе не походила на графиню. И по широкой ухмылке было ясно, что это ее нисколько не волнует. — Эта комната похожа на огромную пещеру, так что маленькое дерево будет смотреться здесь просто глупо.

В ближайшие две недели в бальном зале должны были проходить всевозможные мероприятия: танцы, различные игры и любительские представления, а также большой бал в сочельник. Лилиан решила, что елка должна быть как можно роскошнее, чтобы добавить праздничной атмосферы. Однако ее украшение оказалось гораздо более трудной задачей, чем она предполагала. Слуги были так заняты по дому, что никого из них нельзя было привлечь к дополнительной работе. И, поскольку Уэстклиф запретил Лилиан и ее подругам залезать на лестницы и высокие табуреты, верхняя половина дерева до сих пор оставалась абсолютно голой.

В довершение всего, новая мода на платья с узкими рукавами и приспущенной линией плеча не позволяла дамам высоко поднимать руки. Когда Лилиан вылезала из–под елки, послышался громкий треск рвущейся ткани.

— Проклятье! — воскликнула Лилиан, изворачиваясь, чтобы увидеть зияющую дыру под правым рукавом. — Это уже третье платье, которое я порвала за эту неделю.

— Мне не нравится этот новый фасон, — уныло заметила Аннабел, сгибая свои красивые руки в пределах амплитуды, ограниченной рукавами. — Довольно досадно, когда не можешь поднять руки вверх. И Изабеллу держать неудобно, когда ткань так впивается в плечи.

— Я поищу н–нитку с иголкой, — сказала Эви, заглядывая в коробку, стоявшую на полу.

— Не надо, принеси ножницы, — решительно сказала Лилиан.

Насмешливо улыбнувшись, Эви подчинилась.

— И что мне с ними делать?

Лилиан, насколько это было возможно, подняла вторую руку.

— Разрежь так же с этой стороны.

Не моргнув глазом, Эви осторожно прорезала в шве под рукавом дыру в несколько дюймов, в которой показалась обнаженная кожа.

— Наконец–то свобода! — Лилиан вознесла руки к потолку, как какая–нибудь язычница, поклоняющаяся солнцу, и в подмышках стали видны зияющие дыры.

— Интересно, может, я стану законодательницей нового стиля?

— Платья с дырами? — переспросила Аннабел. — Сомневаюсь, дорогая.

— Как чудесно иметь возможность дотягиваться куда хочешь. — Лилиан взяла ножницы. — Аннабел, хочешь, я и тебе платье подправлю?

— Не подходи с ними ко мне, — твердо ответила Аннабел. Она с ухмылкой покачала головой, глядя, как Эви торжественно подняла руки, чтобы Лилиан прорезала дыры под ее рукавами. Вот за это она и любила робкую и благовоспитанную Эви — та всегда была готова присоединиться к какой–нибудь дико непрактичной задумке или авантюре. — Вы, что, обе с ума сошли? — спросила Аннабел со смехом. — Ох, Эви, она на тебя плохо влияет.

— Она вышла замуж за Сент–Винсента, куда хуже влияющего на нее, — возразила Лилиан. — После него мне уже ничего не остается. — Согнув руки и помахав ими, она потерла ладони. — Итак, вернемся к работе. Где коробка со свечами?.. На этой стороне я прикреплю их побольше.

— Может, споем, чтобы немного скоротать время? — предложила Аннабел, привязывая на кончик ветки ангелочка, сделанного из хлопковой ваты и кружевного носового платка.

Как три трудолюбивых пчелки, они двигались вокруг дерева, напевая «Двенадцать дней Рождества». Работа прервалась, когда они дошли в песне до девятого дня.

— Я точно знаю, там поется про танцующих леди, — сказала Аннабел.

— Нет–нет, там про прыгающих лордов, — убеждала ее Лилиан.

— Про леди , дорогая. Эви, ты согласна со мной?

Стараясь, как всегда, всех помирить, Эви пробормотала:

— Это, наверняка, н–неважно. Давайте выберем какой–нибудь один вариант и…

— Лорды должны идти между леди и молодыми кормилицами, — настаивала Лилиан.

Они начали спорить, а Эви безуспешно пыталась предложить спеть вместо этой песни что–нибудь другое, например «Да пошлет вам радость бог» или «Первое рождественское песнопение».

Они так увлеклись спором, что ни одна из них не заметила, как кто–то вошел в комнату, пока не услышали смеющийся женский голос.

— Лилиан, глупая твоя башка, ты всегда неправильно поешь эту строчку. Прыгающих лордов десять .

— Дейзи! — воскликнула Лилиан и сломя голову бросилась к младшей сестре. Они были необычно близки, поскольку с тех пор, как себя помнили, постоянно были вместе. Если случалось что–нибудь смешное, страшное, чудесное или ужасное, Дейзи всегда была первой, с кем Лилиан хотела поделиться.

Дейзи любила читать и подпитывала свое воображение таким количеством книг, что, если их разложить одну за другой, линия, вероятно, протянулась бы от одной границы Англии до другой. Она была очаровательной, непредсказуемой и любила повеселиться, но при этом — и это было в Дейзи самым странным — она крепко стояла на земле, выказывая догадки, которые почти всегда оказывались верными.

Менее трех месяцев назад Дейзи вышла замуж за Мэтью Свифта, который, без сомнения, был любимчиком Томаса Боумена. Сначала Лилиан сильно возражала против этого брака, зная, что он был задуман их властным отцом. Она боялась, что Дейзи будет вынуждена жить в браке без любви с амбициозным молодым человеком, который не оценит ее по достоинству. Однако потом стало ясно, что Мэтью искренне любит Дейзи. Это в значительной степени изменило чувства Лилиан к нему. Ради их общей любви к Дейзи они заключили с Мэтью перемирие.

Обняв худенькую и невысокую фигурку Дейзи, Лилиан крепко прижала ее к себе и отстранилась, чтобы посмотреть на нее. Дейзи никогда еще не выглядела лучше. Ее темно–каштановые волосы были заплетены в сложные косы и закреплены на макушке, глаза цвета имбирного печенья светились от счастья.

— Теперь, наконец, можно начинать празднование, — с удовлетворением сказала Лилиан и посмотрела на Мэтью Свифта, подошедшего к ним после того, как он поздоровался с Аннабел и Эви. — Счастливого Рождества, Мэтью.

— Счастливого Рождества, миледи, — ответил он, с готовностью наклоняясь, чтобы поцеловать ее в подставленную щеку. Это был высокий и крепкий молодой человек, внешность которого явно выдавала его ирландские корни. У него была светлая кожа, черные волосы и голубые глаза. У Мэтью был характер, идеально подходящий для того, чтобы иметь дело со вспыльчивыми Боуменами. Он был дипломатичным, вызывающим доверие и всегда готовым пошутить.

— Правда ведь, там поется «десять танцующих леди»? — спросила его Лилиан, и Свифт ухмыльнулся.