Гейл Каллен - Не дразни герцога

— Мне было тогда семнадцать, — начал он тихо, снова повернувшись к окну. — С тех пор прошло десять лет, но они показались мне вечностью. Я часто дрался, мне нравилось, что меня боятся, что мало кто мог противостоять мне. Майкл был почти таким же, только ему нравилось первому задирать других, в то время как я любил отвечать, и довольно жестко, а не начинать драку. Мы с ним часто мерялись силами. Как только мы оказывались вместе, нас тут же окружали ученики, чтобы посмотреть, чем все закончится. Свидетели, как их назовут позднее, — сухо добавил Кристофер, кивнув в сторону газеты. — Майкл так часто дразнил меня «полукровкой», что я уже почти перестал обращать на это внимание, но однажды он разразился грубой бранью в адрес моей матери.

Эбигейл вздрогнула. Она знала, как любил и уважал ее Кристофер.

— И я ударил его, несколько раз, — продолжил Он. — А Майкл — меня. Вскоре стало ясно, что я выйду победителем, но я никак не мог остановиться. Я был в ярости, потому что знал, что такие же слова хотели сказать мне все, с кем я учился.

— О, Крис… — Слова сами сорвались с ее губ. Эбигейл не хотела ничего говорить, чувствуя, что Кристоферу не нужно ее сочувствие, что после стольких лет он до сих пор зол на себя.

— Последним ударом я сбил его с ног. Майкл упал, ударился головой о камень и с тех пор перестал ходить. — Кристофер посмотрел на нее. В его взгляде полыхал мрачный огонь. — И не говори мне, что это была случайность. Я понимал, что уже победил, что биться дальше не имеет смысла. Но я не мог совладать со своей злобой и думал, что это достаточно извиняет мое поведение.

Кристофер сложил руки на груди и смотрел на нее, словно спрашивая, осмелится ли она его пожалеть.

— Но никто не узнал, насколько сильно пострадал Майкл, — сказала Эбигейл.

— Нет, — вздохнул Кристофер. — Прошло несколько дней, прежде чем доктора поняли, что Майкл больше не сможет ходить. Отец отправил его в Шотландию, заявил, что ему стыдно за поведение сына, за то, что он принимал участие во всех этих драках. Я понимал, почему Майкл уехал. Зачем оставаться там, где все друзья будут смотреть на тебя с жалостью. В то время я не знал о том, какое участие принял во всем этом мой отец.

— О, Крис, — с вздохом проговорила Эбигейл, — когда же ты об этом узнал?

— Годы спустя. Из одного письма, которое я случайно обнаружил. Пойми, Эбби, мой отец был очень хорошим человеком! Он только один раз совершил скандальный поступок — женился на моей матери, женщине, которую он по-настоящему любил. А после моего ужасного поведения ему пришлось нарушить все принципы, по которым он жил, и тайно заплатить семье Престон.

— Он сам принял такое решение, — сказала Эбигейл.

— Но из-за моего проступка! А через год он умер. — На мгновение его черные глаза вспыхнули горем и сожалением, но он тут же принял отстраненный вид. — Это все, что отец знал обо мне. Он так и не увидел, как сильно я изменился. А теперь весь свет узнал, что я натворил, и как ему пришлось поступить, чтобы скрыть последствия.

— Но в статье не написано, что вы с Майклом стали врагами, — сказала Эбигейл; — Элизабет говорит, что вы стали друзьями.

Постепенно его напряжение спало, и он со вздохом ответил:

— Да, слава Богу, мы помирились. Я навещаю его так часто, как могу. Он научился передвигаться в инвалидном кресле. Он сказал, что переезд в Шотландию обернулся для него благом. У него там свое дело, он стал успешным человеком. Майкл как-то рассказал мне, что в то время как мы учились в Итоне, его семья была на грани разорения. Управляющий растратил все их состояние, а отец Майкла был слишком благороден, чтобы предать это дело огласке. Майкл говорит, что мой отец спас его семью. Хотелось бы в это верить. Он не считает, что я обязан жениться на Мэдлин. В письме он предупредил меня, что Мэдлин решила мне отомстить. Я не представлял себе, чего от нее ожидать.

Эбигейл направилась к двери, намереваясь уйти из кабинета. Но вместо этого она вдруг повернула ключ в замке и вернулась, ощущая на себе пристальный взгляд Кристофера.

— Ты слишком много говоришь, — прошептала Эбигейл, ероша его волосы.

Она поцеловала Кристофера в лоб, в нос, потом в губы, стараясь не думать о том, что ласкает его в последний раз. Пребывание в Мэдингли-Корте подходило к концу, загадка привидения была решена, и все гости возвращались обратно в Лондон. Она не желала тайно видеться с ним, а в столице они вращались в разных кругах общества. Это станет их прощальным свиданием, о котором она будет вспоминать всю жизнь, — ведь после этого она собиралась рассказать ему о своем плане.

Кристофер не касался ее, но Эбигейл заметила, что он вцепился руками в подлокотники кресла.

— Эбби, ты пытаешься соблазнить меня, чтобы отвлечь от проблем? — хрипло спросил ее Кристофер.

Ей очень нравилось, когда он называл ее «Эбби»!

— И это работает?

Кристофер, наконец, обнял ее, привлек к себе и посадил на колени. Ее пышные юбки укрыли их ноги со всех сторон.

— Да, — выдохнул он, а потом крепко поцеловал ее в губы.

— Только не трогай прическу, — пробормотала Эбигейл, не прерывая поцелуя, — а то все поймут, чем я занималась.

Кристофер хрипло рассмеялся и начал ее ласкать, расшнуровывая платье и корсет, чтобы добраться до груди.

Эбигейл вытащила рубашку из его брюк и дотронулась до его мускулистого тела. Она наслаждалась его страстью, необузданностью. Вскоре он вошел в нее, едва не рыча от возбуждения. Они вместе взлетели на вершину блаженства, затем, постанывая и обмениваясь поцелуями, спустились вниз.

— Тебе надо почаще расстраиваться.

К ее удивлению, Кристофер встал, все еще находясь внутри ее, принес ее к софе и сел. Эбигейл высвободилась из его объятий и легла в углу. Он застегнул брюки.

— Ты такой опытный, — сказала Эбигейл, стараясь не обращать внимания на волнение при мысли о том, что она должна была сейчас сказать Кристоферу. — Мне даже не пришлось снимать панталоны.

— Тот, кто придумал их, не зря оставил прорезь в ткани. Очень полезное изобретение.

Кристофер видел, что шокировал ее своим заявлением, потому что Эбигейл покраснела. Он не выдержал и рассмеялся. Ей всегда удавалось развеселить его, отвлечь от неприятностей, сделать его жизнь лучше. Он знал, что скоро ему придется решать свалившиеся на него проблемы, но сейчас, в этом залитом солнцем кабинете, ему хотелось только смотреть на Эбигейл.

— Давай-ка я застегну тебе платье на случай, если к нам кто-нибудь постучится.

Эбигейл повернулась к нему спиной, а когда он закончил, вновь посмотрела на него.

— Хочешь — верь, хочешь — не верь, я решила стать журналистом не для того, чтобы писать такие статьи. — Она кивнула на газету.