Патриция Хэган - Вино любви

– Тогда вы станете такими же, как «Ночные ястребы», только в отличие от них – на стороне южан. И война продолжится.

– Верно, но помогите нам. Ведь вы в нас нуждаетесь.

Холли покачала головой:

– Своими действиями вы все усложните. Это не выход. Я не знаю его, однако наверняка есть путь, не ведущий к новым страданиям.

– Раз вы не знаете выхода, скажу вам одно: если мы, южане, не будем держаться вместе, то вскоре нам придется ползать в грязи и жрать червей, чтобы не подохнуть с голоду!

Девушка почувствовала сострадание к нему.

– Я помогла бы вам, но это не в моих силах. К чему мне неприятности? Я хочу, чтобы все оставили меня в покое. Я не борец.

Она пошла прочь, и незнакомец больше не пытался остановить ее.

– Вы передумаете, – крикнул он вслед Холли. – Они не оставят вас в покое, и тогда вы попросите нас о помощи. Нам следует держаться вместе, иначе нас втопчут в грязь.

Холли ускорила шаг и почти бегом добралась до дома Эбби.

Увидев дочь, встревоженная Клаудия бросилась к ней навстречу.

– Слава Богу! Я так волновалась! – Она внимательно оглядела Холли. – Услышав эту новость, я не находила себе места. Что же произошло?

– Поверь, все не так ужасно. Это были какие–то бродяги, и я ранила одного из них. Происшествие закончилось благополучно, поэтому, лучше забыть о нем.

Взглянув на дочь, Клаудия поняла, что продолжать разговор не стоит. Холли упряма, стало быть, придется подождать, когда она сама захочет поделиться с матерью. Клаудия улыбнулась:

– Ну тогда пойдем наверх, я покажу тебе кое–что. Надеюсь, ты обрадуешься. Холли последовала за матерью и, войдя в комнату, онемела от изумления. На постели лежало восхитительное сиреневое платье с глубоким декольте. Темно–лиловый пояс окружал талию. На лифе были вышиты маленькие розочки с темно–зелеными листочками.

Увидев восторг Холли, Клаудия обрадовалась.

– Это платье сшил специально для тебя французский модельер в Новом Орлеане. Ты будешь в нем, как сказочная принцесса.

Тут в комнату вошла Эбби:

– Мы уложим волосы крупными локонами, чтобы они не закрывали украшения, которые Клаудия купила тебе.

Холли поняла, что все это неспроста.

– А откуда у тебя драгоценности? – спросила она мать.

Клаудия опустила глаза:

– Увидев платье, Джарвис вспомнил о сапфировом ожерелье и серьгах, хранящихся в сейфе у мистера Гарингтона.

– Но кто и почему заплатил за платье? – поинтересовалась Холли.

Клаудия и Эбби обменялись многозначительными взглядами.

– Клаудия, ты должна все сказать Холли, – проговорила Эбби. – Это нельзя скрывать.

– Прости, дорогая, но сейчас я не могу открыться тебе. – Клаудия смутилась. – Вечером произойдет очень важное для меня событие. Мы с Джарвисом собирались навестить тебя сегодня и попросить провести этот вечер с нами в городе. Вот почему здесь это платье и драгоценности.

Холли прищурилась, тотчас догадавшись, что Джарвис Бонхэм сделал предложение ее матери. Однако она решила не огорчать Клаудию и не перечить ей.

– Я не сомкнула глаз этой ночью. – Девушка зевнула. – Чтобы быть вечером в форме, мне надо поспать.

Женщины оставили Холли, и она забылась мертвым сном. Когда Эбби пришла будить ее, девушке показалось, что она спала не два часа, а несколько минут.

– Я принесла тебе горячего чаю. – Эбби поставила поднос на ночной столик. Ей нравилась таинственность, и она лукаво улыбалась. – Мистер Бонхэм устраивает вечер у Эллисонов. Он живет у них, пока не построит себе дом.

Холли нахмурилась:

– Вы имеете в виду дом, который он собирается построить вместо Магнолия–Холл?

– Дорогая, – попыталась успокоить ее Эбби, – посмотри на это иначе. От Магнолия–Холл остались руины. Разве не замечательно, если там все возродится заново? Я видела эскизы, нарисованные Джарвисом. Дом будет великолепным. Не сомневаюсь, ты хочешь, чтобы эта прекрасная земля снова ожила. Поверь, дорогая, это гораздо лучше, чем жить воспоминаниями.

Пока Холли принимала ванну и мыла голову, Эбби, не умолкая ни на минуту, расхваливала Джарвиса Бонхэма. Делая вид, что слушает ее, девушка размышляла о Скотте Колтере. «Господи, помоги мне забыть о нем! Почему он, как вор, проник в мои мысли? Хуже того, этот янки соблазнил Меня!» В конце концов Холли призналась себе, что он интересен ей.

Однако она считала, что пока еще может не думать о нем, и, пожалуй, единственный способ избавиться от навязчивых мыслей – работа. Тогда у нее не будет времени мечтать… Через час девушка удивленно взглянула на свое отражение в зеркале, Эбби просияла, удовлетворенная делом своих рук. Золотисто–каштановые локоны ниспадали на покатые плечи Холли.

– Ты прекрасна, дитя мое, – сказала Эбби.

Девушка недоверчиво усмехнулась. Где же та оборванка, которую она привыкла видеть в зеркале? Кто это неведомое создание, взирающее на нее? Она оживилась, с интересом, наблюдая перемены в себе.

Женщины слегка подкрепились фруктами и сыром. Когда пришло время переодеваться, Холли снова села перед зеркалом. Да, она и в самом деле восхитительно выглядела в этом изысканном Платье, которое показалось еще прекраснее, как только Холли надела сверкающее сапфировое ожерелье и серьги.

Войдя в комнату, Клаудия всплеснула руками:

– Даже не верится, что я дала жизнь такой красивой девушке!

Холли улыбнулась:

– Чему ты удивляешься, мама? Ты и сама красавица.

И действительно, Клаудия никогда еще не была столь очаровательна, как в этом новом кремовом платье. Шею ее украшало бриллиантовое ожерелье. Клаудия обняла Холли:

– Сегодня мы с тобой будем красивыми, а скоро, надеюсь, и очень счастливыми. Да, дорогая. Ужасные времена прошли.

Они спустились по лестнице в сопровождении весело щебечущей Эбби. Холли несколько удивилась, увидев в вестибюле обоих Бонхэмов – Роджера и Джарвиса. Девушке, конечно, следовало догадаться, что Роджер будет ее кавалером. Так задумала мать. Он был великолепен в ярко–красном фраке, белой рубашке с кружевами, черном галстуке и черных брюках. Роджер отвесил дамам поклон и подошел к лестнице, ожидая, когда они спустятся. Сняв белую перчатку, он протянул руку Холли:

– Должно быть, я грежу: ведь передо мной две сказочные принцессы!

Клаудия, засмеявшись, устремилась к Джарвису. Холли поблагодарила молодого Бонхэма за комплимент. Роджер пожирал ее глазами:

– Признаюсь, это я выразил желание быть сегодня вашим кавалером. Надеюсь, вы не будете возражать?

Не успела она ответить, как Джарвис вставил:

– Знайте, Холли, я считаю вчерашний инцидент настоящим произволом и сказал об этом полковнику Колтеру. Впредь мы не должны допускать такое.