Мэйдлин Брент - Превратности судьбы

— Для разных блюд. Господи! Вы пользовались палочками в Китае?

— Нет, в основном ложками.

— Как же вы ели мясо? Наверное, делали фарш? Просто начинай с тех приборов, что с краю. Если сомневаешься, смотри, как я делаю.

Мы полчаса рассматривали альбом с фотографиями, затем появились мистер Грешем и Эдмунд, следом за ними пришли миссис Грешем и Эмили. Все были красиво одеты. Эдмунд уселся в кресло, откинулся на спинку и, сложив пальцы вместе, сказал:

— Вы прекрасно выглядите, Люси. Какое хорошенькое платье!

Аманда вздохнула:

— Мужчины такие глупые. Ты что, не видишь, что оно ей не идет? Оно было сшито на кого-то другого и переделано для нее. — Она обратилась к отцу: — У нее должна быть приличная одежда, папа. Люси не в чем выйти.

— Мы посмотрим, что можно сделать, — с готовностью отозвался мистер Грешем. — Бекки, дорогая, я думаю, это по твоей части.

— Конечно, — откликнулась его жена без особого энтузиазма, — мы обязаны делать то, что должны. Но миссис Коллинз просит теперь столько за шитье, просто уму не постижимо! — И следующие несколько минут миссис Грешем и Эмили обсуждали портних и платья, которые те шили, а мистер Грешем и Эдмунд не проронили ни слова. У меня была возможность во время путешествия немного привыкнуть к английскому образу жизни, но поведение женщин по-прежнему изумляло. Они начинали разговор, не дожидаясь, когда с ними заговорят. Они демонстрировали свое недовольство. Они не соглашались с мужчинами и даже сердились на них.

В Китае женщины не сидели за одним столом с мужчинами, а лишь прислуживали им. Для женщины спорить с мужчиной было делом неслыханным. Женщинам не разрешалось так много говорить, как это делали англичанки. По китайским законам муж имел право развестись с женой, если та слишком болтлива.

Эмили принесла с собой маленького белого котенка и теперь играла с ним на большой кушетке. Когда в разговоре наступила пауза, миссис Грешем посмотрела на меня с улыбкой, которая, видимо, далась ей нелегко, и спросила:

— В Японии есть кошки, Люси?

Неожиданный вопрос застал меня врасплох, и я ответила в замешательстве:

— Думаю, да, миссис Грешем. У нас в Китае есть.

— Я это и имела в виду, дорогая. Думаю, тебе не следует с такой готовностью поправлять старших, но больше не будем об этом. Итак, у вас в Китае есть кошки. Ты любишь кошек?

— Лучше кошка, чем ничего, миссис Грешем, но кроличье мясо вкуснее.

Ее глаза вдруг остекленели. Я оглянулась: все смотрели на меня с изумлением. Эмили прижимала котенка к груди, словно защищая от меня. Я бросилась объяснять:

— О, простите, я не поняла, что мы говорим о кошках, как о домашних животных, миссис Грешем. В Китае только богатые люди держат кошек как домашних животных. Но там много бродячих кошек и, когда голод…

— Благодарю! — перебила меня миссис Грешем ледяным тоном. — Довольно, Люси.

Я сидела, глядя на свои руки, чувствуя, как горят щеки, и не понимая, что я такого сказала, почему все в шоке. Мисс Протеро сама меня учила, как отличить освежеванного кролика от кошки, потому что они в таком виде похожи, и иногда торговцы мясом пытаются выдать кошку за кролика. Я всегда проверяла почки. У кролика они расположены низко и на одном уровне, а у кошки — выше и смещены по отношению друг к другу. Если мисс Протеро об этом знала, значит, люди в Англии тоже иногда ели кошек, когда голодали. А может, и нет. Я вдруг подумала, что за сорок лет, прожитых в Китае, мисс Протеро привыкла к таким вещам, которые казались бы ей невероятными, живи она в Англии.

Я знала, что допустила еще одну оплошность, и вздохнула с облегчением, когда мистер Грешем прервал нависшую тишину, затеяв довольно чопорный разговор с женой. Я вздохнула с еще большим облегчением, когда вошел мистер Марш и объявил, что ужин подан. Хотя солнце еще не село, на стенах столовой горели ослепительные газовые лампы с лебедиными шеями. Мы сели за длинный дубовый стол. Серебряные приборы сияли на белоснежной скатерти. Мистер Грешем прочел молитву, и молодой лакей и горничная под бдительным оком мистера Марша начали подавать ужин.

И снова Аманда нарушила напряженную атмосферу:

— Мама, почему мы должны ужинать так? Было гораздо удобнее, когда блюда стояли на столе и мы сами себе накладывали. Нужно ждать целую вечность, пока Альберт и Мэгги возятся с подносами.

— Так модно, дорогая, — твердо сказала ее мать. — Я прочла об этом в дамском журнале. Это service a la russe, в наши дни так подают во всех лучших домах.

Даже если бы я не нервничала, я бы все равно не смогла съесть все, что подавали, но еда была замечательная, даже лучше, чем на корабле. Постепенно успокаиваясь, я начала получать удовольствие от изумительного ужина.

Я не принимала участия в разговоре. Мистер Грешем говорил мало. У него был отсутствующий взгляд, как будто он думал о чем-то не очень приятном. Когда Альберт и Мэгги наконец ушли, подав восхитительный десерт из персиков, сиропа и сливок, мистер Грешем сказал, что будет пить кофе здесь, а не в гостиной. Мистер Марш сам принес кофе на серебряном подносе с маленькими чашечками и блюдцами, и сам поставил кофе на маленькую плитку-спиртовку, чтобы тот не остыл.

Когда мы все закончили, мистер Грешем очнулся. Откинувшись на спинку стула, он вытер губы салфеткой и улыбнулся мне своей быстрой стеклянной улыбкой.

— Ну, Люси, я не сомневаюсь, что ты очень удивилась, когда узнала, что станешь жить в английской семье.

— Да, сэр, — смиренно ответила я. Я была скорее расстроена, чем удивлена, но не хотела обидеть его, сказав об этом.

— Ты ни за что не догадаешься, зачем папа привез тебя сюда, — сказала Аманда, бросив шаловливый взгляд в сторону Эдмунда, который раздраженно пожал плечами и пробормотал:

— Естественно.

Я не понимала, почему они считают, что я должна быть заинтригована. До сих пор я не думала об этой стороне своей будущей жизни: мне было страшно. Я сама часто бывала свидетелем подобных историй.

Аманда сказала:

— Попробуй отгадай.

Я была в нерешительности. В китайской семье намерения главы семьи не обсуждались. Но здесь была Англия. Люди вели себя по-другому. Все выжидающе смотрели на меня. Я вежливо поклонилась мистеру Грешему и сказала:

— Я знаю, что вы заплатили миссии большие деньги, сэр… — я говорила медленно. На ум приходили лишь китайские слова. Мне пришлось переводить: — Для меня большая честь, что вы выбрали такую ничтожную и недостойную, как я, себе в наложницы, когда ваша жена постарела.

Тишина была ужасающая. Казалось, что все перестали дышать, и у каждого остановилось сердце. Я замерла. Кровь застыла в жилах. Я поняла, что сказала что-то ужасное. Я боялась пошевелиться. Не меняя позы, я украдкой посмотрела на других: они остолбенели.