Мэйдлин Брент - Превратности судьбы

Я знала, что он прав. Ни один иностранец не сможет передвигаться по Северному Китаю, пока Запретный город не падет перед объединенной армией, силы которой сейчас сосредоточены в Тяньцзине. Я начала работать в полевом госпитале, развернутом на территории миссии, и дел у меня было более чем достаточно. Я наводила справки о мистере и миссис Феншоу в надежде, что им вместе с детьми удалось добраться до Пекина до начала блокады. Но, к моему разочарованию, никто о них ничего не слышал.

Раньше, еще до начала осады, из Пекина были отправлены небольшие отряды военных для того, чтобы доставить в столицу миссионеров и вновь обращенных христиан из других районов. Многие не вернулись. Считалось, что они оказались отрезанными, и люди верили, что по всей территории Северного Китая горстки солдат держат оборону какой-нибудь миссии или церкви, в которых укрываются иностранцы.

На седьмой день мистер Марш разыскал меня в госпитале. Его глаза были красными от недосыпания, но он выглядел как поджарый волк.

— Ночью к нам через водосток пробрался китаец, Люси. Он из Цин Кайфенг. Пошли со мной, у него очень плохой английский, и я ничего не могу понять.

Человек сидел на корточках в одной из кухонь и жадно ел жидкий суп. Я его сразу узнала. Это был Чанг Ли, христианин, которого привезли с собой мистер и миссис Феншоу, погонщик волов. Он узнал меня и принялся изъявлять свой восторг от нашей встречи, но я оборвала его:

— Что происходит в миссии, Чанг Лу?

— Плохо, Луци. Боюсь, они умрут. До «боксеров» госпожа с рыжими волосами и ее муж привезли много еды, есть еще старый колодец. Но у «ай хо чуан» лагерь в Цин Кайфенг. Уже три недели они осаждают миссию. Сорок-пятьдесят человек. Они кричат, что всех убьют и детей тоже, потому что чужаки их испортили.

— Три недели? Как же вы держитесь?

— Еще до беспорядков пришел доктор-американец из Ченгфу. Он принес две винтовки.

— Доктор Ленгдон? Он сейчас там?

— Да. Он стреляет из винтовки, из другой винтовки стреляет муж госпожи с рыжими волосами. Внешняя стена крепкая. Миссия стоит на холме. Только однажды «ай хо чуан» смогли добраться до стен. Тогда я и госпожа с рыжими волосами, Юлан и две другие большие девочки, мы подошли к стене с копьями, которые сами сделали: привязали к длинным палкам ножи. Мы отогнали «ай хо чуан» от стены.

Мне стало плохо.

— Но, если «боксеры» пойдут со всех сторон, они прорвутся?

— Э! Они не подойдут к северной стене, которую труднее всего охранять. Они почему-то ее боятся. Мы не знаем, почему. Есть еще один человек. Он пришел девять дней тому назад. У него тоже есть винтовка. А когда осталось совсем мало патронов, он пошел ночью в лагерь «ай хо чуан» и украл у них патроны. Он украл еще ружье. Он уже два раза ходил в Цин Кайфенг.

— Кто этот человек?

— Англичанин. Его зовут Фол Кон. Он очень смелый и злой.

Я повернулась к мистеру Маршу, не в состоянии произнести ни слова от волнения.

— Там Роберт! — прошептала я. — Он… он говорит, Роберт пришел в миссию десять дней назад! Они отражают нападения банды «боксеров». О, бедные дети!

— Роберт? Да как, черт возьми, он смог так быстро добраться? И что этот парень здесь делает, Люси? Спроси!

Чанг Ли пожал плечами, когда я задала ему вопрос.

— Так было решено. Мы не сможем продержаться. Фол Кон отправил меня сюда ночью, трое суток назад, чтобы я привел с собой помощь. — Он опять пожал плечами. — Он не знал, что здесь так плохо.

— Как Фол Кон смог к вам добраться живым?

Чанг Ли улыбнулся.

— Он приехал верхом на лошади в одежде «боксера», которого он убил, с красной повязкой на голове, так что никто не думал, что он чужак.

Десять минут спустя мы с мистером Маршем стояли перед сэром Клодом Мак-Доналдом. Его лицо еще больше осунулось, а усы, казалось, обвисли от усталости.

— Об этом не может быть и речи, Марш, — резко сказал он. — Я не могу послать отряд в отдаленную миссию в девяноста милях отсюда. Вы должны это знать.

— Я знаю, сэр. Прошу разрешить нам с Люси уйти. Мы сможем пройти.

Сэр Клод уставился на него.

— Я не сомневаюсь. Но какая в этом польза? В любом случае, вы нужны здесь.

— Один мужчина, одна девушка и одна винтовка здесь ситуации не изменят, но смогут изменить в Цин Кайфенг.

Я умоляюще произнесла:

— Пожалуйста, сэр! Это мои дети. Я годами смотрела за ними.

Посланник потянул себя за усы, нахмурившись. Мистер Марш тихо спросил:

— Разве вы ничем не обязаны даме?

Мы покинули территорию посольства через водосток той же ночью, когда облака закрыли луну. Мистер Марш еще раз выкрасил волосы и привязал косичку. Его ружье было завернуто в наши одеяла. У меня был пистолет под рубашкой. Мы несли маленький мешок с небольшим запасом еды и питья.

Отойдя подальше от осажденного района, мы укрылись в брошенной конюшне и пролежали там до рассвета, чтобы пройти днем через городские ворота, не вызывая подозрений. Все три дня нашего путешествия я была словно во сне, не чувствуя своего тела. Трудно поверить, что я возвращаюсь в миссию, которая была моим родным домом. Еще труднее было поверить в то, что Роберт Фолкон там и что люди, обезумевшие от жажды крови, угрожают жизни обитателей тех стен.

Мы обошли Ченгфу на третий день, после полуночи, и через два часа подошли к миссии с северной стороны. В деревне горели огни, но никаких признаков штурма не наблюдалось. Мы подползли к северной стене. Неожиданно появилась луна, и нам пришлось остановиться и подождать, пока она снова не скроется за облаками. Я посмотрела вперед и чуть не вскрикнула. Там, на стене, поблекший, но четкий в каждой своей детали даже при лунном свете, был портрет Ника Сэбина. Ему оказалась не страшна никакая непогода. Наоборот, мягкая угольная пыль въелась в пористые стены.

Облака снова закрыли луну, и мы двинулись дальше. У стены мистер Марш поднял меня, и я перепрыгнула во двор. Через несколько секунд мистер Марш приземлился рядом. Мы побежали к дверям, ведущим в кухню. На полпути я услышала девичий голос, донесшийся из окна наверху. Это была Юлан:

— Доктор! Они идут с северной стороны!

Я крикнула пронзительным шепотом по-китайски:

— Юлан! Не стреляйте. Это Луци! Впустите нас.

Тишина. Мы прислонились к стене рядом с дверью, которая оказалась запертой изнутри на засов. Сверху послышались голоса и затем дрожащий голос Юлан:

— Луци! Это правда ты?

— Да! Я — Луци. Откуда я могу знать твое имя или имя Мейлин, Майчай, малышки Кими и мисс Протеро, которую еще звали Госпожа Ослиные Ноги? Со мной друг. Впусти нас, Юлан.

— Погоди, Луци, погоди!

Через минуту дверь открылась. Я увидела лампу, свисающую с потолка, а у дальней стены — доктора Ленгдона с винтовкой, направленной на нас. Я вошла первой, снимая шляпу, чтобы он меня хорошенько разглядел, и сказала: